Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

Стефану стало выгодно думать об Елене, как раньше, так лучше. Так оправдания сразу нашлись. Она ведь шлюха, для неё спать с двумя — привычная вещь. Да и слова Себастьяна вспоминались сразу же о том, как Елена просто любит потрахаться. Вообще всё складно было.

Главное — он не видел своей вины в том, что взял её силой. Стефан убедил себя в том, что ей так даже нравилось. Он припомнил те видео Себастьяна и Елены. Пока он был под кайфом, ещё и придумал, что читал что-то подобное в дневнике Елены.

Столько оправданий нашёл — не счесть.

Всё, чтобы обелить себя, своё поведение.

А хотел он Елену — потому что это его собственность, в конце концов. Почему он не мог обладать ею? Хорошо, владеть в полной мере не может, но хоть иногда Елена ведь может раздвигать перед ним ноги. Ей не сложно — ему приятно.

Он не собирался быть с ней очень жестоким, просто хотел получать своё. Сама дразнилась. Сама светилась от счастья. Недоступная.

Теперь доступная. После той ночи получено доказательство того, что Стефану можно.

Он плохо помнил ту ночь, только мысль о вседозволенности была в его мозгу.

Когда в нём пробуждалось что-то похожее на совесть, он тут же затыкал её. Выпивкой ли, наркотиками ли, сексом. Он считал себя правым.

И так даже легче жить стало. Забыв о совести, наметив для себя путь, определился с мыслями и воспоминаниями. Зачем сомнения? Только мешались.

Стефан был ласков с Ло, она ему всё больше нравилась. И если днём он мог думать только о ней, то ночью, обнимая девушку, он думал об Елене. Вернее, о том, какая она для него и как правильны его поступки на самом деле. И сразу так хорошо становилось. Как мёд на душу. Стефан молодец, Стефан ничего неправильного не делал, Стефан брал то, что ему принадлежит, Стефан показал себя доминантом.

Он утешал себя этими мыслями день за днём. А ведь в его размышлениях было столько ошибок, что понял бы это человек, незнакомый с основами логики. Силлогизмы Стефана были настолько хрупки, что при одном чужом слове рушились, не выдержав проверки.

Стефан себя обманывал. Он мог прекрасно логически размышлять, раздумывать, но сейчас ему было выгодно думать не так. И он думал. Потому что никто не упрекнул его в неправильности, никто не пристыдил, никто не в курсе, что у него в голове.

И для себя он всё правильно рассудил, всё слишком верно.

Однако чувства Елены не учитывал. Просто не брал в расчёт. Не нужно было это. Об этом размышлять не стоило.

Потому что он знал, что если подумает об этом, то вся его логическая цепочка разорвётся очень даже звонко. Вернётся чувство вины, появятся сомнения. Исчезнет уверенность в себе и своих силах, возможностях, в своей власти, превосходстве.

Чувства Елены он сразу отодвинул куда-то в сторону, совсем далеко, чтобы не мешались. В конце концов, заслуженно это для неё. И его женщина она. Вот и всё. Деваться ей некуда в любом случае.

Он не поскупится на манипуляции, на рычаги давления на неё.

Психиатр бы поставил ему диагноз, если бы Стефан пришёл на приём.

Но никто не хотел лечить Стефана, и Лорен только поощряла теперь приём наркотиков, которые убивали тем самым организм Стефана и его моральное здравие.

Лорен чуть позже обеспокоится этим, но будет поздно, ведь без согласия Стефана ничего уже сделать.

А Стефан просто уже не контролировал себя. Упивался своей властью, своей жизнью. Думал об Елене. И нисколько не думал об её чувствах.

Комментарий к 47C. the spoiled happiness

А вот и свадьба. Думаю, не ожидали вы такого :D

Что сказать.. Следующие главы — очень тяжёлые. Как видите, Стефану очень плохо теперь.

========== 48C. going crazy ==========

Я жила.

Мне казалось, я жила.

Я любила Себастьяна, и это помогало мне жить. Почти всё было по-прежнему, только теперь было составлено определённое расписание моей жизни. Работа. Личные отношения с Себастьяном. Дети.

Себастьян расписал мою жизнь. В телефоне хранился список. Когда я должна вставать, принимать душ, когда собираться на работу и когда работать, когда ходить есть и когда заниматься иностранными языками. Когда спать с мужем.

Первую неделю всё было нормально, но потом меня потошнило. К счастью, с детьми я могла быть целых три дня. Но эти три дня рабочие, так что с детьми я только вечером и ночью.

Я так счастлива с ними — и это просто не передать словами. Однако не всё так хорошо. Они изнывали по Стефану. Я же не могла сказать, что сталось с их отцом.

И при одном упоминании мне становилось больно. Тоскливо.

Крис всё время плакал, Мира же начала осыпать меня вопросами. Она даже спросила:

— Скажи честно: папа умер?

Я усердно закачала головой, начиная убеждать в обратном. Ведь папа часто долго работал и раньше, но Мира после этого ушла в слезах. Не верили они мне больше. Я постоянно одёргивала рукава кофты, чтобы не были видны синяки и шрамы.

Мне прописали витамины. Смешно, да? Как будто от этого моя беременность будет протекать лучше. В тайне от Себастьяна я уже листала журналы с детскими кроватками. Мне очень хотелось ребёнка. Этого ребёнка.

Дети начали подозревать меня в чём-то. Они даже сказали, что я сильно изменилась и они меня не узнают! Мне было так обидно.

Крис определённо что-то подозревал, спросил: «ты нашла нового папу»? Я вновь стала отрицать, ведь папу никто не может заменить.

Себастьян видел моё состояние и знал, что это из-за детей. Однако это было не только из-за них. Ещё из-за Стефана.

Я наивно полагала, что не буду думать о нём, но это на самом деле оказалось непосильно для меня. Я не могла не думать о нём.