Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

От этой мысли больно, но я желала ему добра.

Себастьян должен был стать совладельцем компании, но возникли какие-то проблемы. Ему часто звонили Майклсоны и мать.

Селеста думала, что может отдохнуть, но жестоко ошиблась — по её словам.

Я… Понимала её в какой-то мере. После такой жизни в бегах, в постоянной боязни за свою безопасность, в выстраивании всё новых планов, задумок хотелось чего-то спокойного. Хотя бы ненадолго. Да и отношения с Себастьяном в последние дни были не лучшие. Он пересказал их разговор — Селеста всерьёз подумала, что он хотел её убить. А это означало, что на выстраивание доверия нужно будет потратить много времени. Пока Селеста успешно капитулировала. Скинула все заботы на сына и надёжного помощника.

Она уже слала нам фотографии — с Рима. Забавно, что у них с Джузеппе что-то вроде медового месяца. И длится он будет явно не месяц. Что на руку Себастьяну. Он любил дом без присутствия матери. Потому что был единоличным хозяином.

В другом же доме — с детьми — контроля было явно меньше. Чем и пользовался Стефан.

К счастью, дети уже давно могли ходить на детские площадки, в места быстрого питания — спокойно. Правда, с нянями, но всё же. Они знали, что их отец жив. Это главное. Так что им стало лучше. Хотя это домашнее обучение доставало их.

Стефан давно изучил расписание смены охраны и всех охранников по именам. С собой он всегда носил оружие — пистолет.

Как-то он проболтался про браслет, который когда-то помогал Себастьяну следить за его передвижениями. Тайлер помог взломать его сразу перед тем, как уехал не по своей воле. Да, Стефан это тоже мне рассказал.

Так что браслет больше не работал. Стефан был свободен в передвижениях, а аппарат показывал неправильные данные Себастьяну. Тайлер вообще сильно помог Стефану.

Стефан изучил камеры в доме и мог приходить ко мне. И в следующую ночь он много говорил. Тогда я узнала и про пистолет, и про остальное.

Стефан вновь взял меня, а я в какой-то степени уже хотела этого. Затем удалось задать пару вопросов, как только я осторожно спросила про Лорен, Стефан ожесточился. Я сильно пожалела, что затронула эту тему, но слов уже было не забрать назад. Он грубо толкнул меня и говорил что-то обидное.

Что-то, что я потом записала в дневнике, аккуратно выводя буквы ручкой и наблюдая за каплями на страницах.

С Себастьяном отношения были стабильны. Я продолжала вымаливать у него прощение. Он не был слишком жестоким, секса в моей жизни было много. Учитывая, что я спала сразу с двумя мужчинами.

И это так грызло меня на самом деле. С Себастьяном я была обязана спать. Моё желание — в последнюю очередь имело значение.

Со Стефаном я тоже, получается, должна была спать. Его не сильно волновало то, чего я хотела. Это были всё те же изнасилования, просто я поддавалась ему. Я не чувствовала себя готовой к сексу, я не хотела секса, я просто так устала от него в своей жизни!

Я хотела нежности от Стефана, какие-то приятных слов, просто его объятий. А получала я — перепих и кучу обидных слов в придачу. Я никак не могла проникнуть под «броню» Стефана. Он словно защищался от моей доброты. Но не могла просто так сказать, что больше не приду к нему. Что расскажу всё Себастьяну. Я не могла.

Иногда мне так сильно этого хотелось, но в другую минуту я уже не могла этого сделать. Я не знала, любовь это ли, страх ли — не могла.

Хотя сомнений в том, любила ли я Стефана, с каждой нашей встречей становилось всё меньше. Разумеется, я его любила. И поэтому молчала. Поэтому позволяла всё. Когда мне было очень больно и обидно — писала это в дневник, стараясь хоть так избавиться от неприятных мыслей.

Себастьян нагружал меня работой, да и сам был порядком нагружен, особенно после известия об «отпуске» Селесты. Да, у злых гениев тоже бывают отпуска.

Себастьян должен был следить за двумя домами, работать, а ещё управляться со старыми врагами Селесты. Конечно, Себастьян был занят поисками достойных кандидатов в помощники. А он был настолько требовательным, что на это уходило много времени.

Муж не так пристально теперь наблюдал за мной. Он всё ещё отслеживал моё эмоциональное состояние, но с меньшей обеспокоенностью. Он, скорее, желал получить от меня что-нибудь приятное, как очередную отработку за ту ночь со Стефаном. Мне всё это напоминало то, как я трудилась за лечение бабушки когда-то давно. Время шло — изменилось в итоге мало что.

Он всё ещё занимался со мной языками. Он всё ещё интересовался, как у меня там с детьми, что советовал врач, хотя Себастьян сам с ним разговаривал обычно.

Но самого главного он не видел — вины в моих глазах. Он не понимал, что порой я думала о Стефане. Что была грустной из-за него.

Себастьян был занят чаще всего не мной. Этим пользовался Стефан.

Я знала, что вскоре всё изменится, когда такая нагрузка на мужа пропадёт. Когда он «обустроится». Найдёт себе надёжных помощников и будет спокойно проводить со мной намного больше времени. Когда избавится от Селесты, а вместе с тем — от её врагов.

Я испытывала жуткую вину за всё происходящее в моей жизни. Мне было стыдно перед Себастьяном за измены, мне было одиноко без Стефана. Я уже сама каждую ночь ждала, но он не приходил не всегда. Далеко не всегда. Я дико мучилась.

Много писала в дневник. Рисовала на коже кровавые узоры, потому что в душе было не пойми что.

Я старалась много времени уделять детям, изучению языков, мужу.

А в итоге я почти всегда думала о Стефане. Мне было очень интересно, что происходило с ним. В его душе. Больше о встрече с детьми я не упоминала. Хотя эта мысль каждая раз всплывала, когда мне казалось, что я со своим Стефаном говорила. Но я ошибалась.

Мне чудилось, что в нём меньше агрессии, но он словно старательно убеждал меня в обратном. Каждая наша встреча заканчивалась моими слезами.

Я всё больше чувствовала себя вещью, которой и Себастьян, и Стефан нагло пользовались, сколько хотели. На меня уже было жалко смотреть — это отметил и Ганс, сказал мне есть больше. Но от стресса я не могла порой этого делать.

Беременность проходила хуже некуда. Я рыдала каждый день. Себастьян старался радовать меня. В своей манере, конечно. Мы вместе играли в шахматы. Мы награждали друг друга.

Я очень волновалась за состояние ребёнка, но меньше нервничать не могла. Каждый раз я внутри себя тряслась, когда ловила взгляд Себастьяна. Боялась, что он узнал правду. Я убивалась по Стефану, а когда виделась с ним — ещё и получила много боли. Были редкие дни в спокойствии — но тогда меня мучила вдобавок и бессонница, а принимать снотворное было запрещено.

Я понимала, что нужно прекратить встречи со Стефаном. Думала об этом много-много раз… И один раз я решилась. Хотя ведь неоднократно до этого высказала это шёпотом, но Стефан нарочно или случайно меня не слышал.