Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

— Уходи отсюда! — прошипела я, сгорая от раздражения. — Он убьёт тебя. Себастьян сейчас увидит.

Стефан подошёл ко мне совсем близко, и с его взглядом на мне я окончательно растерялась. Перед Стефаном я тоже чувствовала себя виноватой, пусть и не так сильно, как перед детьми.

— Ты его любишь?

Стефан смотрел на меня и смотрел, выжидая ответ.

— Да.

— Хорошо.

Я не соврала. Видела, что Стефану больно, хотя он всячески пытался этого не показывать. Я почувствовала себя ещё хуже.

— Прошу тебя. Уходи.

— Дети очень переживают. Ты уехала, не попрощавшись. Они многое себе уже придумали…

Мне захотелось схватиться за сердце, потому что резко заболело. Всё так, как я и представляла. Дети наверняка на меня обижены. А ещё я им врала столько времени… Что за мать. Не заслуживают они такую. Себастьян прав. Но ведь я единственная мать у них… Другой мамы не бывает.

— Я подумал, если ты хотя бы скажешь пару слов на камеру для них…

Я услышала, как открылась входная дверь, и содрогнулась. Нет-нет-нет…

— Какие люди! — раздался позади голос мужа.

— Я уже понял, что Елене лучше поехать с тобой. Я никому не сказал, где вы. Вы сможете спокойно уехать. Просто хотел узнать и попросить оставить прощальное послание для детей, — ответил Стефан, совершенно не испугавшись.

— Я не такой дурак, чтобы поверить тебе. Просто так ты её не отпустишь.

— Я приехал без оружия, — поднял Стефан руки вверх. — Можешь проверить. Я не собираюсь ничего устраивать. Просто хотел знать, чего желает Елена.

Неужели единственный человек захотел это знать. Потому что меня давно никто не спрашивал о том, чего я хочу.

— Себастьян, — наконец нашла я в себе силы повернуться к мужу. — Пожалуйста, давай я скажу пару слов детям на камеру. Просто совру, что отправляюсь в длительную командировку, что-нибудь… Нельзя так просто их оставить.

— Говоришь, никому не сказал, — улыбнулся Себастьян, вытащив пистолет. Я дёрнулась. — Я так давно мечтал прострелить тебе башку, Сальваторе. Знал бы ты…

— Зачем тогда спас? — холодно спросил Стефан в ответ.

— Чтобы она, — указал муж пистолетом на меня, — наконец поняла, с кем ей стоит быть.

— Себастьян, давай отпустим его. Он нужен детям, — я произносила эти слова без веры, потому что уже сомневалась, стоит ли Стефану быть с детьми после всего произошедшего. Сейчас он тих, но я не знала, на что он способен.

Я не хотела ещё одного убийства. Я бы этого не вынесла.

— Давай подержим его в доме, пока не уедем. Можешь делать, что захочешь с ним. Но пускай живёт, как ты и хотел, помнишь? Стефан заведёт семью, другую. Ты так и планировал, помнишь? — давила я, пыталась спасти бывшего мужа, хотя и не сильно понимала зачем.

Я осознавала, что Стефану не очень хотелось проводить несколько дней связанным в чужом доме без возможности сказать другим, чтобы не переживали.

Но не могла придумать другого способа.

— Ты же видишь, что слишком много произошло между нами. Я больше люблю тебя, Себастьян. У нас со Стефаном была совершенно другая история. Я любила другого Стефана, ты переделал его, и теперь любовь между нами, какая была ранее, невозможна. Ты же сам это понимаешь. А если ты выстрелишь — я кинусь под пулю. Но не из-за любви, а потому что ты никогда мне не веришь.

Муж усмехнулся.

— Вау, шантаж. Ты выиграла, любовь моя. Простреливать тебя не хочу. Ты как там, согласен, малыш Сальваторе?

Я повернулась к Стефану и губами произнесла: «Пожалуйста. Прости».

Я верила, что так лучше.

Себастьян крепко связал его и отправил в подвал. Затем мы спокойно пошли ужинать.

Небольшой деревянный стул, некрепкие стулья подстать. Никаких салфеток, огромного количества столовых приборов и прочей роскоши, которую я видела день за днём в доме Верлаков.

На всю жизнь запомнила, что мы ели. Это была пицца. Не самая вкусная и сочная, немного сухая с недостаточным слоем кетчупа. И малым количеством продуктов сверху. Тем не менее, я ела. Сыр был недорогим, и теперь я это чувствовала.

— Чёрт, меня сейчас стошнит. Точно будет изжога. Первым делом, как приедем в цивилизацию — отправимся в ресторан, — пробурчал Себастьян, отодвинув тарелку в сторону. Он уже несколько раз жаловался, что забрёл в не тот магазин за едой.

Я тоже привыкла к другому уровню питания, поэтому понимала. Но есть всё равно хотелось. Я очень нервничала за Стефана. Знала, что он внизу в подвале, и всё будет хорошо спустя несколько дней.

Я стала расспрашивать Себастьяна, куда мы поедем. И он признался наконец.

Первым делом — Берлин. Затем Мюнхен. Пересечём границу — окажемся в Вене. Затем резко меняем маршрут и держим курс на Испанию. Муж ещё что-то говорил о Греции…

Если бы не дети, да и все эти обстоятельства… Я когда-то мечтала поездить по миру. Тем более что Себастьян в этом хорошо разбирается. И знает столько языков, мы бы обошлись в некоторых местах без переводчика.

В ту ночь я вновь претерпела боль. Чувствовала, что на ногах и ягодицах уж точно останутся следы, а шея моя — истекала кровью. Я старалась не выражать совершенно никаких эмоций и просто легла рядом с ним.

Я проснулась в холодном поту. Мне снился Стефан с перерезанным горлом. Он истекал кровью и пытался что-то говорить, но не получалось. Потому что изо рта его текла булькающая рубиновая жидкость.

Держась за сердце, я осознавала, что это частично связано с тем, что моя шея сегодня пострадала, вот и игры подсознания. Я только хотела лечь спать, прижаться к мужу, чтобы успокоиться, ведь на моих руках огромные мурашки, как заметила пустую половину постели.

Я вскочила с постели в ночной рубашке, которую нашла в шкафу, она была куплена для меня мужем уже давно.

Она была не слишком длинной, фиолетовой с незатейливыми цветочными узорами. Я держалась за подол, размышляя. Вдруг у мужа заболел живот?

Я подошла к ванной комнате, постучалась — а затем поняла, что дверь открыта, и там его нет.

Уже тогда моё сердце мне подсказывало правильный ответ. Но нет. Я хотела получить утешительные выводы.