Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

Когда мы прошли в гостиную, то Стивен уже сидел за столом и щёлкал что-то в ноутбуке. В ход дела Стивен Себастьяна ввёл быстро, рассказывать было мало чего интересного.

Себастьян на минуту погрузился в раздумья, и в столовой царила полная тишина.

— Предположим, — начал он. — Что Селеста приказала убить Уорнера. Убить выстрелом в голову. Сама она не марала руки, это кто-то сделал за неё. Скорее всего, наёмный убийца. Этого наёмного убийцу она с потолка тоже не взяла. Либо «собачка» её новоявленных влиятельных друзей, либо из интернета. Но она бы не подставлялась. Это определённо «собачка» друзей. Друзья — это те, кому Стефан переходил дорогу, кому выгодно, чтобы он умер. Она с ними в сговоре.

Я поражалась, как быстро Себастьян может составлять умозаключения в своей голове и ещё быстрее их всех проговаривать.

— Картина событий такова, согласно всем показаниям. Наша «собачка» приходит на квартиру Уорнера. Его цель — от него избавиться, ведь Уорнер всё рассказал Алисии и теперь хотел признаться Стефану в этом, а этого допустить было нельзя. Алисия же гордо молчала, заламывая цены, вероятно, она торговалась не только со мной, но и с моей мамашей… только один вопрос… как же ей удалось с ней связаться? — восторженно воскликнул Себастьян. — Напрашивается мысль, что Селеста с самого начала специально подстроила Алисию к Уорнеру и попросила выведать информацию, но потом Алисия решила сыграть сама с этой ведьмой, а это было зря.

Так вот, «собачка» на квартире. Не знаю, была ли там Алисия или она пришла позже. Вероятнее, всего «собачка» решила показать, что будет с Алисией, если она не перестанет торговаться. Собачка убивает Уорнера на глазах рыжей, она кричит, и на этот крик пять минут позднее сбегутся соседи. Собачка следов не оставляет. Он покидает Алисию, сбегает по лестнице и затем убирается из здания через чёрный ход. На улице царит ночь, людей мало. Камеры наблюдения засекают только его спину и голову в капюшоне. Алисия сбегает вслед за ним, звонит по стационарному телефону в полицию, а затем и сама исчезает, чтобы её не заподозрили в убийстве. Позднее Стефан находит Алисию и, как следствие, её находят и люди Селесты (вернее, люди её влиятельных друзей). Представляя всё так, как будто это мои проделки, они забирают её, а затем убивают. Выстрел в голову точно такой же, каким и её Уорнер был убит. Селеста осознаёт, что Алисия сказала Стефану слишком много и, возможно, ещё много чего скажет, в живых её оставлять было нельзя. Убита она была в нескольких кварталах от того «Дома боли». На её руках отпечатки пальцев Стефана. Как ты сказала, Елена, он тогда, в тот вечер, вёл её под руку. Получается, они тоже все работали в перчатках. Как всё интересно… Вот, у нас есть картинка событий, — заключил Себастьян. — Теперь нужно попробовать выявить убийцу. Определённо, Алисия с ним и раньше виделась. Эта собачка, похоже, делает всю грязную работу за Селесту. По показаниям друзей и случайно прохожих, Алисия виделась несколько раз с каким-то парнем… Есть его описание. Думаю, он тот, что нам нужен.

— Мы уже пытались допросить его, — начал говорить Стивен.

— Да-да, но его так и не нашли. Потому что он и есть убийца, — пытался донести до нас это Себастьян, как до маленьких детей.

— Откуда такая уверенность? — усмехнулась я. — Ты только увидел показания людей, пару улик, заключения криминалистов, использовал свою фантазию — и вуаля?!

— Не понимаю, зачем искать сложности, — лишь пожал он плечами и откинулся на спинку стула. — Всё вполне логично выходит. Лишь одно не даёт мне покоя… как мы теперь найдём его. Наверняка, уже свои пятки на солнечном берегу Карибских островов жарит…

— Стефан ещё не убит. Главное действие ещё не совершено. Рано сушить вёсла, — вставила я свои пять копеек.

— Знаешь, ты права. Рано нашей собачке отдыхать, рано… возможно, он просто переехал. Сходим на квартиру, — улыбнулся Себастьян нам. — Взломаем дверь, проникнем, поищем следы его пребывания. Он может быть мастерским убийцей, но он человек, который тоже оставляет следы. Стивен, нам понадобятся пара инструментов криминалистов. Такие штучки с ультрафиолетом. К слову, за эти десять лет, вся техника лишь улучшилась. Думаю, мы быстро найдём то, что мы ищем. При твоём пособничестве. А то я сам не криминалист. Да, думаю, и ты тоже. Так что нам понадобится специалист.

— Алексис, — внезапно вспомнила я, а Стивен чуть не убил меня взглядом.

— О, у вас есть нужный человек? — оживился Себастьян. Его взгляд бегал от меня до Стивена и обратно.

— Не надо вмешивать мою сестру в это, — металлическим голосом ответил Стивен, а я тяжело выдохнула.

— А что такого особо противозаконного мы собираемся сделать? — недоумевал Себастьян. — Проникновение в квартиру — максимум, что за это вам будет, так оружия лишат и дадут недельку отдыхать дома. Тем более вы делаете нужную вещь — вы так и не раскрыли эти убийства. Я же пытаюсь сделать так, чтобы все кусочки пазла встали на свои места.

Стивен поднялся со своего места и ушёл из столовой. Вероятно, ему необходимо всё это обдумать.

— Ловко ты, — сказала я Себастьяну, пока тот находится в раздумьях.

— Мм? — словно он очнулся от какого-то сна и обратил свой взор на меня. — Ничего сложного. Я люблю всякие логические задачки, а ещё больше шахматы.

— Правда? — не поверила я. — Ты любишь шахматы? Почему же я раньше этого не знала?

— Потому что я давным-давно в них не играл. Это была наша с Селестой привычка — в них играть. С самого детства я учился шахматам. В партиях с Селестой я, естественно, проигрывал. Лет в семь наткнулся на книжку по стратегиям и обучению игры в целом. Прочитав её, я стал тренироваться и вскоре в одной партии выиграл у Селесты. Надо было видеть её лицо. Маленький мальчик выиграл у неё — взрослой умной женщины. Помню, как после этого она тогда избила меня, — с совершенно спокойным лицом повествовал Себастьян. — Но эти избиения были привычными. После этого я захотел сжечь книжку, но так и не смог. В следующих партиях я проигрывал специально, но бить она меня меньше не стала. А ту книгу я так и продолжал читать. Мне было интересно.

Я замерла.

«Я ходила к нему домой с бабушкой. Мы с ним играли, нас заставляли иногда проводить время вместе. Теперь понятно почему.

А он ненавидит шахматы.

Он всегда проигрывал. Он терпеть не мог чувство слабости, я видела, как это убивает его. То чувство, когда ты ничтожество.

Если моя фобия, как говорит Кэтрин, быть преданной, то его фобия — ощущение собственной слабости.

Я поддалась ему. Один раз. Он был так счастлив. И я… я тоже была рада. Он начал утешать меня, но мне не было грустно. Мне было хорошо. Он предложил сыграть во что-нибудь другое.

Сыграли в шашки. Я поддалась снова.

Я проигрывала, но в тоже время выигрывала.

Я наслаждалась его счастьем. Ловила кайф, не понимала, что со мной. Мне просто нравилось наблюдать за ним, как он думает и размышляет. Как его зелёные глаза вдумчиво смотрят на меня. Как это было здорово…

Видеть его счастливым — это невообразимая радость.

А потом я услышала, что он хвастается перед другими мальчишками, видите ли, смог победить меня — самую умную девочку класса.

Больше он никогда не побеждал».

Внезапно вспомнив собственное детство, я удивлённо взглянула на Себастьяна. Интересно, он знает о том, что было в моей жизни? Может, именно поэтому он подделал свою историю под мою? Если нет, то это совпадение меня пугает…

— Ты, как я понял, тоже любительница в них сыграть.

— Почему ты так решил? — изумилась я.

— По твоему оживлённому взгляду. Если хочешь, то можем как-нибудь сыграть в них.

— И потом ты, беря модель поведения со своей матери, меня изобьёшь, — произнесла я.

— Нет, — отрезал Себастьян и уставился взглядом в стол. — Я не хочу быть, как она.

— Но ты такой, как она. Ты только вспомни, как издевался надо мной…

— Потому что я любил тебя! — впился он в меня своим взглядом. — А ты меня нет. Ты видела во мне какого-то принца на белом коне, которым я не являюсь. Ты не в состоянии полюбить меня таким, какой я есть.

Почему теперь, когда я вспоминаю об избиениях, он говорит мне о любви… почему он продолжает бредить…. <