Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма

— У меня не было выбора. Если бы я их в туалете не отхреначила, то только представь, что бы они могли там со мной сделать. И, как ты понял, — подняла Изабель глаза к потолку, — я… приложила блонду, имя которой не помню, носом. К умывальнику.

Я сел обратно на свой стул.

— Я разбила ей нос.

Я дотронулся до своего лица.

— Пап, я же говорила, что это была плохая идея! — вскрикнула она. — В школе я изгой!

Дочка зарыдала.

Мне захотелось прижать её к себе и успокоить.

В школе я не был изгоем. Драки почти никогда сам не затевал, но в многих участвовал, когда было задето моё самолюбие. Точно не был пацифистом. Я часто возвращался домой в синяках и мои руки болели от ударов, а отец лишь сокрушался надо мной и обещал лишить карманных денег.

Но я-то мальчишкой был. А Изабель девочка. Хрупкая, беззащитная, милая девочка.

Обычно в таких ситуациях в комнату входила Ленка и продолжала добивать меня, сообщая, что звонил директор и меня обвиняют во всех смертных грехах.

И вот, как в лучших традициях дома Сальваторе, в столовую вошла Ленка и увидела Изабель.

Она ахнула и поспешно подошла к нам.

— Что случилось?

— Неси аптечку, — только и произнёс я, не в силах смотреть на Изабель.

— Пап, прости меня, — виноватым голосом промямлила дочка. — Я…

Она напоминает мне дикого котёнка, который всё время находился в изоляции от людей, жил где-то глубоко в лесах, а теперь я взял этого котёнка домой, и он просто не привык быть среди людей.

В принципе, это близко к истине, ведь Изабель долгое время была среди отбросов общества, которые дали ей соответствующие привычки и воспитание. Поэтому она накидывается на других с кулаками, даже не подозревая, что это очень и очень плохо.

— Мне ещё не звонили, — только и произнёс я, нащупав свой смартфон в кармане.

— Там… пап, устроили скандал. Мама девочки пришла в школу, меня тоже вызывали. Тебе звонили, но у тебя был выключен телефон, я напомнила, что ты долго работаешь, и они сказали, что позже перезвонят.

Я сидел, замерев на своём месте.

— Я ведь даже ещё не твой опекун, — тяжело выдохнул я. — Я ещё не успел всё оформить… Изабель, — только и произнёс я, а затем встал со своего места и отправился заряжать смартфон.

— Пап, прости меня! — выкрикнула она мне. — Пожалуйста! Я не хотела!

— Если ты не выбьешь из себя улицу, то… — начал я фразу, но не окончил, увидев её лицо всё в слезах.

— Не бросай меня! — в отчаянии выкрикнула дочь.

Я был в растерянности.

Она действительно сложный ребёнок. У меня сейчас сложное время. Всё слишком сложно.

В комнату зашла Ребекка, которая ранее наводила марафет в спальне. Конечно же, она пришла в шок от вида Изабель. Тут же подоспела Ленка с аптечкой.

Изабель, не выдержав присутствия Ребекки, которая уже хотела было отпустить какой-то комментарий, сбежала в свою комнату. Ленка хвостиком поплелась за ней.

— Стефан… — осторожно начала Ребекка, заметив моё состояние.

— Я дал взятку, чтобы её приняли в школу, пока неофициально. Я всё ещё не успел оформить документы и стать её опекуном, то есть отцом, — начал я размышлять вслух, говоря для себя, уставившись в стену позади Ребекки. — Она на третий же день затевает драку, причиняет физический ущерб другой девочке. Её непременно выпрут из этой школы. Надо будет переводить в другую. Поползут слухи. Устроиться в другую школу будет сложно, хоть и с моими деньгами.

— Я же говорила… — похоже, Ребекка вновь начнёт свою поучительную лекцию.

— «Что не надо было её принимать обратно», — передразнил её. В словах Ребекки есть разумные мысли. — Она моя дочь. Если бы даже она была обезьянкой из джунглей, то она всё ещё моя дочь, — сказал я скорее для самого себя.

Решив покончить с этим быстрее, я побежал заряжать телефон и тут же заметил пропущенные звонки от директора. Я нажал на вызов, и через пару мгновений мне ответили. Я затаил дыхание.

***

Встреча была непростой.

Мать девочки — вдова в возрасте, с бриллиантами на руках, миниатюрной собачкой в сумочке от Gucci и пластиковыми чёрными очками на лице закидала меня обвинениями.

Я же, чуть ранее расспросив Изабель, узнал, что эта девочка — Кетси — сама начала первая к ней приставать и издеваться. Это и привёл в контраргументы.

У этой женщины силиконовая грудь, сразу видно. Так и порывался сказать: «Аргумент номер три: знаю, у какого врача вы себе делали сиськи».

К слову, хоть она и выступала строго за отчисление моей дочери, но ко мне обращалась ласково.

Надо вернуть обручальное кольцо на палец. Хотя кого и когда оно останавливало. Ко мне лезли и будут, если даже я себе на все пальцы кольца обручальные нацеплю.

Директор — молодая женщина сначала лишь выслушивала наши упрёки друг другу.

Одно преимущество у меня всё-таки было.

Член в штанах. Шутка. Просто я единственный тут представитель мужского пола.

Используя обаяние, осторожные обращения и сладкие обещания мне удалось утихомирить эту наглую мамашу. А её собачка из сумки на меня всё тявкала и тявкала. Не люблю домашних животных.

Не привили мне в детстве эту любовь. У кого-то вот в детстве были собаки, кошки, хомячки… у меня же была лишь Ленка.

В итоге сошлись на том, что пока всё разрешается мирно, но ещё один подобный случай и…

Ох, как страшно-то. Выйдя из кабинета директора, я взглянул на мамашу девочки.

— Ещё раз ваша малютка что-то скажет моей дочери, и тогда всё это будет намного серьёзнее. Дойдём до суда. Помяните моё слово. Вы, конечно, богатенькая, но денег, оставшихся после мужа, надолго тоже не хватит. Особенно если я сделаю так, что у вашего покойного мужа появится дальний-дальний родственник, претендующий на долю оставшегося имущества. Осторожнее, — ухмыльнулся я ей. Она прожгла меня взглядом, взмахнула волосами. С глубоко оскорблённым видом женщина лишь хмыкнула и пошла прочь на своих двадцатисантиметровых шпильках.