Брак с летальным исходом

— Лорд Кастанелло, — дознаватель коротко поклонился. — Я бы хотел поговорить с госпожой Ридберг.

— Мне ничего не известно об этой женщине, — холодно ответил лорд.

— Леди Кастанелло, — скривившись, словно от зубной боли, поправился законник. — Могу я ее увидеть?

— Она в экипаже.

Сделав несколько шагов к машине лорда Кастанелло, дознаватель наклонился, пристально разглядывая меня сквозь толстые стекла очков. Выражение его лица сочетало в себе глубокое изумление и разочарование. Не знаю, что он хотел увидеть в полутьме салона, но, кажется, обнаружить желаемое законнику не удалось.

— Вы что-то хотели, господин дознаватель? — спросила я, с трудом заставив свой голос звучать нормально.

— Что вы делали ночью в лесу, Фаринта? — в свою очередь спросил он, не отрывая от меня внимательного взгляда.

— Выезжали на прогулку, — ответил за меня лорд. — Миледи захотелось пройтись перед сном.

Дознаватель снял очки и окинул меня беглым взглядом. Стоило ему убрать от глаз толстые стекла, как морщины на его лбу разгладились. Мне показалось, что

законник был вовсе не близорук.

— Не похоже, чтобы леди Кастанелло шли на пользу ночные прогулки, — заметил дознаватель, от которого, верно, не укрылась ни моя дрожь, ни круги под глазами, ни помятое и грязное после падения в снег платье.

Лорд оставил это без ответа.

Дознаватель с кислой миной выпрямился, отходя от экипажа, но лорд Кастанелло перехватил законника, преградив тому путь к его карете.

— Осмелюсь предположить, господин дознаватель, что вы здесь с назначенной судом регулярной проверкой, так? — с нажимом сказал он. — Но не поздновато ли для визита?

Дознаватель посмотрел на лорда Кастанелло и вдруг едко ухмыльнулся.

— Закон не дремлет. Хорошего вам вечера, милорд, миледи.

Быстрым шагом законник направился к ожидавшей карете, делая знак своим людям идти следом. Наш экипаж снова тронулся, набирая скорость. Я кожей почувствовала на себе пристальный взгляд лорда.

— А я уж думал, вы спешили к любовнику, — проговорил он. — Но в таком случае вкусы у вас, надо признать, странные.

Я снова не ответила. Ушедшая боль оставила после себя тяжелую, почти лихорадочную слабость. Тело казалось непослушным и горячим, язык во рту — распухшим.

— Законнику не под силу разомкнуть браслет, — равнодушно уронил лорд Кастанелло. — Не стройте иллюзий. Не верьте лживым обещаниям. Поверьте, вы, лично вы, ничего не выиграете. А вот проиграть можете…

— Жизнь, — едва слышно выдохнула я, повернув голову к нему.

Маленькое облачко пара на мгновение зависло в морозном воздухе между нами. Я моргнула, и оно растаяло.

Как хрупко и скоротечно оказалось все — и счастье, и любовь, и иллюзия свободы. Хватило одной лишь трагической случайности, одного ложного приговора, чтобы вся моя жизнь рассыпалась мелким снежным крошевом.

— Что? — нахмурился лорд.

Я придвинулась к окну и отвернулась, чтобы оказаться как можно дальше от лорда Кастанелло. Магия, заключенная в браслете, слабо пульсировала. Тело ныло, внутренности протестующее скручивало резью почти на грани выносимого — принимать в расчет побочные эффекты самодельного обезболивающего средства было некогда, а они, конечно же, не замедлили проявиться. Да и прогулка в метель в одном тонком платье вряд ли положительно сказалась на моем самочувствии. Я обняла себя руками и потерла предплечья, чтоб хоть немного разогнать кровь и согреться.

— Идите сюда, — негромко произнес лорд Кастанелло. Я скосила на него взгляд, не понимая, чего он хочет.

— Чем ближе ко мне вы будете, тем быстрее пройдет откат от действия вашего браслета.

Я покачала головой. Пододвинуться к лорду Кастанелло, моему супругу и тюремщику по велению суда? Может, еще прижаться к нему в поисках тепла? Нет уж.

Впрочем, мое мнение лорда не интересовало. Осторожно, но твердо обхватив рукой мои плечи, он притянул меня к себе.

— Расслабьтесь.

Я замерла. Внутри бурлила злость — даже в такой малости супруг не оставил мне права на выбор. Я предпочла бы перетерпеть боль, пусть даже из одного только нелепого упрямства, чем оказаться вот так вот прижатой к его боку, к его сильному, горячему телу. Жар ощущался даже через плотное пальто — и, вопреки всему, это было приятно.

Конечно же, лорд Кастанелло оказался прав. Я чувствовала, как боль затухает, мышцы расслабляются. Ладонь супруга грела сквозь тонкую ткань рукава. Мелькнула вялая мысль, что это неспроста, он явно применяет магию, но я слишком устала, чтобы думать, а потому просто позволила себе провалиться в дремоту, пока экипаж, чуть покачиваясь на рессорах, увозил нас обратно в поместье.

*

— Милорд, спешу сообщить, что пока вас не было, заходили господа дознаватели. Они искали встречи с вами под предлогом ежемесячной проверки миледи. Я не пустил их дальше порога, сказал, что в такое время лорд Кастанелло не принимает гостей вне зависимости от срочности и важности дела. Милорд, я безумно сожалею… — расслышала я приглушенный голос дворецкого, спешившего к экипажу.

— Кто допустил, чтобы главные ворота оставили открытыми? — медленно, чуть ли не по слогам, произнес лорд Кастанелло, и тон его не оставлял сомнений, что лорд в ярости.

— Но мне передали… посыльный… — сбивчиво оправдывался слуга.

— Я ждал письма не раньше полуночи, — оборвал дворецкого лорд. — И сам послал бы кого-нибудь навстречу.

Мужчина порывался было добавить что-то ещё, но лорд Кастанелло взмахом руки дал понять, что разговор окончен.

Словно почувствовав, что я проснулась, он полуобернулся ко мне. Я поспешно отпрянула, оправляя платье. Момент странной близости прошёл, и рядом со мной вновь сидел привычный лорд Кастанелло, собранный, отстраненный, холодный.

— Следуйте за мной, — бросил он и вышел из экипажа, не оглянувшись. Я молча поплелась сзади.

Лорд Кастанелло в сопровождении дворецкого сопроводил меня в мою комнату. Я беспомощно наблюдала, как слуга, повинуясь приказу нанимателя, сгребает со столика лекарства. Потянувшись вниз, мужчина извлек из-под кровати мое самодельное нагревательное устройство с гнездом для накопительного кристалла, которое я не потрудилась спрятать, поспешно собирая вещи перед побегом. Лорд Кастанелло забрал переплетение корсетных спиц и нахмурился, вертя в руках грубо сделанную конструкцию.