Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы
Шрифт:
Свадебное угощение в доме новобрачной было обычно скромным. Старейший произносил речь перед каждым блюдом, которые разносили дружбы. Речи были традиционны, их повторяли сотни раз на каждой свадьбе, они были полны цитат из Священного писания, однако допускалась и импровизация. Некоторые свадебные церемонимейстеры пользовались доброй славой в широкой округе. Гости бросали на тарелки деньги для музыкантов, непрерывно играла танцевальная музыка. Появлялись и ряженые: цыганка, переодетые женщиной мужчины (травести) и т. д.
В северных горных районах Словакии долгое время существовал обычай стеречь новобрачного во время обеда в доме невесты. С помощью своей дружины ему удавалось отвлечь внимание невесты и спрятаться в доме или у соседей. Поиски могли продолжаться несколько часов. Первоначальный смысл этого обычая давно забыт. Многие
Время переезда невесты в дом родителей жениха не было определенным. Чаще всего это происходило поздним вечером. Перед отъездом старейший (как и перед церковным венчанием) просил невесту у ее родителей. В Северной Словакии (д. Гельпа) мать при прощании давала пощечину дочери, «чтобы она свой характер оставила дома».{139} Обычаю бить невесту многие исследователи придают магический смысл отпугивания злых сил при вступлении невесты в новый дом.{140} В Южной Словакии (Гонт) бытовал обряд, с помощью которого отец якобы освобождал дочь (или сына, если он шел в примаки) из-под своей власти. Он вставал в дверях, облокотясь о притолоку и выставив ногу поперек двери. Дочь (или сын) выходили через дверь под отцовской ногой. Если отца невесты уже не было в живых, этот обряд выполнял старейший невесты.{141}
У словаков существовало представление, что каждый человек в переломные моменты своей жизни более всего подвергается негативному действию сверхъестественных сил. Считалось, что молодая, покинув родительскую семью, на пути в дом мужа оказывается беззащитной, так как ее больше не охраняют духи родного дома, а к дому мужа она еще не принадлежит.{142} Поэтому отъезд свадебного поезда в дом жениха сопровождался целым рядом действий охранно-очистительного свойства. Над головой невесты, севшей в повозку, дружки держали калачи и свадебное дерево. Старейший с женихом обходили повозку три раза, кропили святой водой и били бичом по земле.
Чаще всего вместе с невестой перевозили и ее приданое (rucho) — «рухо». Почти у всех оно состояло из раскрашенного сундука с одеждой, одной-двух перин, четырех-шести подушек в домотканых черно-белых наволочках. Невесты из бедных семей нередко клали камни в сундук, чтобы он стал тяжелее.
В Северной Словакии (д. Шумяц) старейший и дружба перед отъездом невесты старались захватить с собой из дома родителей невесты побольше всяких вещей, которые могли бы пригодиться в хозяйстве, шутливо сетуя на то, что приданое слишком мало.{143}
Состав свадебной процессии в отдельных областях был различным. В Центральной Словакии впереди нее шли старейший и дружба, затем дружины жениха и невесты, музыканты, повозка с женихом и невестой, воз с приданым, затем ряженые, дети и др. Старейший и дружба угощали прохожих калачами и водкой, женщины, сидевшие на возу с приданым, разбрасывали по дороге мелкие калачи. Процессия сопровождалась шумом и криками, иногда стрельбой. Повозки с молодыми и приданым колесили по всей деревне.{144}
Наконец поезжане оказывались на месте. Перед тем как приданое было перенесено в дом, дружба и жених следили, чтобы какая-либо из дружек не стащила подушку, в противном случае дружба (или жених) должен был ее выкупить. В некоторых районах дружба невесты, стоя на возу, продавал приданое дружбе жениха. Женщины, сидевшие на возу, активно участвовали в торге, гремели битыми черепками, предлагали свою цену и громко смеялись.{145}
По дороге к дому жениха свадебный поезд обязательно останавливала, перегородив дорогу цепью, шестом, увешанным лентами, шнуром, холостая молодежь, не участвовавшая в свадьбе, требуя от жениха выкуп за невесту. Этот обычай считается нередко в этнографической литературе пережитком символического умыкания невесты как одной из форм брака.{146} Чаще всего выкуп требовали тогда, когда жених был родом из другой деревни, но перегораживали путь и местным брачащимся.
В Западной Словакии (район г. Нитры) молодежь села осуществляла свое право на выкуп за невесту еще во время праздничного обеда и могла повторить это требование, перегородив дорогу свадебной процессии, и жених должен был заплатить снова.{147}Приход невесты в новый дом (на второй день свадьбы) был торжественным и сопровождался целым рядом магических действий, имевших много локальных вариантов, однако смысл их был одинаков. При входе невесту осыпали зерном. Слезая с воза, она должна была наступать не на голую землю, а на полотенце или на вывернутую мехом наружу шубу. Во дворе она должна была перевернуть ногой корзину с яблоками и орехами, символизирующими будущее изобилие в хозяйстве. Невеста держала в руке калач. Ее принимала свекровь, предлагавшая отведать меда молодым. Свекровь обращалась к невесте со словами: «Здравствуй, невестка, что ты мне принесла?» — «Счастье, здоровье, божье благословение и покорность». Вопрос повторялся трижды, а затем свекровь впускала молодых в дом, держа хлеб над их головами.{148}
Целью многих дальнейших действий было выяснить способности молодой, которая входила в новый дом не только как невестка, но и как новая работница. Ей предлагали взять хлеб, сахар, соль и следили за тем, чему она отдаст предпочтение как хозяйка. Затем следовали культового значения обряды, сопровождавшие вступление молодой в новую семью, дом и хозяйство. Вместе с мужем она обходила три раза вокруг стола. Затем она должна была положить на него полученный в подарок от свекрови хлеб и поцеловать все четыре угла стола. Невестку подводили и к очагу, и она должна была посмотреть наверх через дымоход.
Объяснение этих обрядовых действий, по-видимому, нужно искать в пережитках культа предков — хранителей домашнего очага, под покровительство которых стремилась попасть и невестка.{149}
Во время ужина на почетном месте в углу сидели жених и невеста, но бокам — дружки, крестная мать — рядом с невестой, потом старейшие. Блюда и напитки снова разносили дружбы: подавали говяжий и куриный суп с лапшой, баранину с капустой, отварную курицу, которую делил сам старейший, маковые и ореховые калачи, сушеные сливы, в южных районах — вино.{150} В горных районах свадебная трапеза была гораздо беднее: колбаса, капуста, отварное мясо с хлебом, калачи, пили самогонную водку — паленку (palenka) и кофе с молоком (суррогат).{151} Музыканты играли, молодежь танцевала. Невеста за столом почти не притрагивалась к еде, а в северных областях (Орава) она совсем не появлялась за столом, а пряталась в коморе.
После ужина старейший дарил подарки от имени невесты и ее крестной матери новым родственникам: рубаху — свекру, платок — свекрови, ленты и сладости — детям и т. д.{152}
Поздно вечером совершался один из важнейших обрядов свадьбы — укладывание молодых в постель. Подготовкой к этому обряду было прощание невесты со свободной жизнью и девичеством, символом которого был ее венец — «парта» (parta). Дружина невесты во главе со старшим дружбой ходила вокруг невесты с зажженными свечами, двигаясь в такт песни, приуроченной именно к этому моменту свадьбы, известной в нескольких вариантах:
Ztracila sem partu, Zelen'y venec, Nasel mi ho druzba, Presvarn'y ml'adenec… Neplacem ja zato, Ze m'a ved'u spat, Len ja placem zato Chcu mi v'inek br'at… Потеряла я парту, Зеленый венец, Нашел его дружба, Красный молодец… Я плачу не потому, Что меня ведут спать, А только потому, Что хотят венок отнять.{153}