Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы
Шрифт:
Невеста должна была плакать на свадьбе: в противном случае ее ждали слезы в течение всей замужней жизни. Слезы на свадьбе якобы должны были принести благополучие в будущей хозяйстве: Plac, Anicko, plac hojne, abys mela kr'avy dojn'e… («Плачь, Аничка, плачь побольше, чтобы коровы у тебя лучше доились»).{181}
Свадебный поезд направлялся к костелу на церковное венчание — «оддавки» (oddavky), «здавки» (zdavky). Среди поезжан в конце XIX в. были и родители брачащихся,{182} хотя в более раннее время и у чехов родители не присутствовали при церковном обряде. Невеста ехала на возу с первым младенцем, а жених — с первой дружкой и старосваткой, за ними — остальные участники торжества, лишь старосват часто шел пешком впереди процессии.{183} Особой красочностью отличался свадебный, поезд в Средней Моравии, на Гане, на свадьбах в богатых крестьянских
Церковный обряд у чехов в рассматриваемое нами время стал органической составной частью свадебного ритуала, его кульминацией. В костел нередко переносились и некоторые магические обряды.{186} Дорогу молодым в костел и из костела обязательно перегораживали заставой. В первом случае это была молодежь, во втором — замужние женщины, предъявлявшие свое право на новобрачную, вступавшую в группу семейных женщин. После получения выкупа женщины угощались в трактире.{187}
Дальнейшее празднование свадьбы в чешских землях, как и у словаков, имело несколько вариантов. В собственно Чехии во второй половине XIX в. свадебное торжество становится прочно связанным с трактиром. Даже в том случае, если свадебный обед или ужин устраивался в доме родителей невесты или жениха, часть свадьбы с выпивкой и танцами переносилась в трактир. Здесь часто совершался и обряд надевания чепца на молодую. Некоторые специалисты считают, что празднование сельской свадьбы чехов в трактире не было инновацией, вызванной городским влиянием. Она могла, по всей вероятности, появиться из-за повинности крепостных крестьян брать алкогольные напитки (пиво, вино, водку) лишь в трактире своего пана, о чем свидетельствуют источники с XVII в.{188}
В трактир новобрачные и поезжане, как правило, отправлялись прямо из костела и веселились там до вечера.{189} Угощение и выпивку гости оплачивали по кругу поочередно, а иногда расходы брали на себя жених, старший младенец, родители невесты. Вечером гостей приглашали на свадебное застолье в дом родителей невесты, а на следующий день (тоже из трактира) — в дом родителей жениха.{190} В другом варианте гости и новобрачные сразу после венчания ехали в дом родителей жениха. Совершалась церемония приема молодой в новую семью, устраивался праздничный обед, после которого все переходили в трактир, где танцевали и пили до глубокой ночи или до утра.{191} На следующий день перевозили приданое невесты, а гости снова веселились в трактире. Самым архаичным вариантом, наблюдавшимся вплоть до середины XIX в., было разделение гостей после первого общего угощения в трактире на две части, т. е. на гостей невесты и гостей жениха, праздновавших свадьбу обособленно в доме родителей жениха и невесты.{192} Позднее, как и в Словакии, следовал переезд невесты к жениху и прием ее в новую семью.
Главное место в свадебном традиционном обряде чехов в конце XIX в. занимало свадебное застолье. Рассаживание гостей за столом было важным делом, требовавшим большой дипломатии и знания местных условий: учитывалась не только близость родства, но и степень зажиточности, положение, которое гость занимал в сельской общности, близость соседства и т. п.
Речи, произносившиеся во время свадебной церемонии и свадебного пиршества, были повсюду одинаковы. Их исполняли наизусть монотонной скороговоркой в высокопарном стиле, к участникам праздника обращались как к высокопоставленным господам. Речи были полны нравоучительных сентенций и библейских цитат, так как были связаны происхождением с периодом рекатолизации в чешских землях после поражения гусизма, когда безраздельно господствовала католическая религия. Важность этих речей подчеркивалась тем, что произносились они на чистом литературном языке. Они были пространны и утомляли своей «старосветскостью», но выслушивались с надлежащим вниманием как неотъемлемая часть обрядового ритуала. В речах, записанных на рубеже XIX–XX вв., библейские цитаты почти исчезли.
Зато на местном диалекте произносились многочисленные шутливые речи и здравницы, которые были чистой импровизацией. В разные моменты пели хором (главным образом дружки и молодые женщины) лирические песни. Они часто не были связаны с определенным обрядовым действием, их исполняли
и помимо свадьбы, но чисто обрядовые свадебные песни долго сохранялись в некоторых районах (например, в Южной Чехии, в Моравии), где сельская свадьба и в конце XIX в. еще сохраняла некоторые архаические традиционные черты, исчезнувшие на территории собственно Чехии. Шуточные песни на свадьбе нередко носили фривольный характер. Чаще всего повторялись одни и те же песни: Piksla sa vd'avala, nuz si j'i bral, palec с prav'ym prstem drzely b'al… («Ножны замуж выходили, нож их за себя брал, большой палец с указательным устраивали бал…»). Или, например, часто за столом после венчания пели песню, бывшую ранее приуроченной к обряду надевания чепца на молодую: Uz, a uz, a uz Pepicek je muz. Venecek pryc, cepecek sem, byla jsem panenkou, a uz nejsem («Уж, а уж, а уж Пепичек стал муж… Веночек прочь, чепец сюда, была я девица, а теперь уже не стала»).{193}Свадебный пир был подходящим случаем для исполнения самых разных прозаических фольклорных произведений — легенд, анекдотов, пословиц, меморатов (рассказов-воспоминаний). Их вставляли в свои пространные речи старосваты, а иногда хорошим рассказчиком оказывался кто-либо из гостей. Как только все рассаживались за столами, старосват приветствовал «высокочтимых и многоуважаемых господ гостей» и от имени жениха, невесты и родителей благодарил их за оказанную честь, т. е. за сопровождение брачащихся на венчание в костел. Праздничное угощение было обильным и состояло из множества блюд, отличавшихся по составу локальным разнообразием.{194} Однако обязательной ритуальной пищей повсюду оставалась сладкая пшеничная каша и калачи. Самыми распространенными на чешской свадьбе были: говяжья похлебка с крупой, пшеничная каша с пряником, медом, изюмом, запеченная говядина с хреном на сметане, горох с пряником, свинина с яблоками или с капустой, с кислой подливкой и изюмом, куриная лапша, сливы, тушеная телятина, жареные утки и гуси, мелкие калачи и большой свадебный хлеб.{195} На свадьбах менее состоятельных семей было меньше еды: похлебка (куриная, говяжья, гусиная), сладкая каша, а также пряники и мелкие калачи, посыпанные сахаром и корицей.{196} Пили пиво и водку, у богатых хозяев и кофе.
Свадебное застолье длилось очень долго, вплоть до полуночи. Старосват в самом начале обеда выносил к столу большую миску, спотыкался о порог и падал. В миске вместо похлебки была вода и соломенная сечка.{197} Эту шутку некоторые ученые считают пережитком древнего культового обряда жертвоприношения.{198} Гости за столом обсыпали молодых и друг друга зерном, горохом и сладостями, произносились тосты за будущих детей, за долгую супружескую жизнь, за добрый урожай в хозяйстве. Старосват обращался к младенцам, дружкам невесты, к отдельным гостям. Например: «Панны дружки, будьте веселы, веселите друг друга, а особенно панну невесту, сидящую среди вас!»{199}
Во время угощения обязательно собирали деньги для молодой, для кухарок, для музыкантов, для младенцев со всех присутствующих гостей по кругу. Это превращалось в веселую игру, так как гости бросали монеты с разными пожеланиями. Например, при сборе денег «на колыбель» обычно бросали деньги в калач, имевший большое круглое отверстие в середине. В Моравии (на Гане) отец говорил: «Невестка, это я даю тебе, чтобы ты не забывала про меня, когда состарюсь и не смогу больше работать». Дядя или тетка говорили: «Невестка, я это тебе не даю, а одалживаю, чтобы и ты мне отплатила, когда я буду сына женить или дочь замуж выдавать». Гости приговаривали шутливо: «Это я тебе бросаю на перину, чтобы до года ты имела Катержину».{200}
После окончания угощения на невесту надевали чепец. В собственно Чехии чепцы давно уже не носили и чаще всего для свадебного обряда занимали их у бабушек, хранивших свои свадебные чепцы в сундуках. Невесту отводили в особое помещение, где старосватка и группа замужних женщин снимали с нее венок, закручивали косу и надевали чепец замужней женщины.{201} В некоторых районах Моравии женщины звали жениха, который расплетал невесте косу.{202} Подруги невесты в это время пели печальную песню о венце зеленом, который уже не вернешь, если позволишь однажды снять.{203} В Восточной Моравии (Моравское Словацко) долго сохранялась песня дружек, напоминавшая о каком-то старом забытом обряде:
Dolu, dolu, me pentlicky, Hajte m'u hlavu, druzicky! Jak mi ti ju hajit m'ame, Dyz my v ruk'ach nic nem'ame? Zenу maj'u ostre mece, A my jenom bil'e ruce. Снимите, снимите мои ленты, Защищайте мою голову, дружички! Как мы ее защитим, Если у нас ничего нет в руках? У женщин острые мечи, А у нас только белые руки.{204}Л. Нидерле считал этот обряд пережитком проходящей когда-то борьбы между дружками и замужними женщинами за венец невесты.{205}