Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы
Шрифт:
Роль именно семейных людей в сельском обществе подчеркивалась и самими свадебными обычаями европейских народов. Гости, приглашенные на свадьбу, приходили семейными парами, занимали места за пиршественными столами, участвовали в свадебной процессии, преподносили новобрачным подарки и т. п.
В свадебных обрядах группа семейных была представлена несколькими чинами. Самым важным из них являлся женатый немолодой мужчина. Он заботился об обручальных кольцах вступавших в брак, часто нес значительную часть расходов по свадьбе и, случалось, завершал весь свадебный праздник, угощая участников торжества в своем доме. Если отыскивать ближайший аналог этому персонажу в русской свадьбе, то его, очевидно, можно сравнить с посаженым отцом. (Иногда наряду с последним действовала и посаженая мать, главной обязанностью которой было опекать невесту.) По-видимому, до установления церковного венчания именно этот человек соединял руки брачующихся, что и означало акт заключения брака. Такой обряд, документально засвидетельствованный еще
В тех областях Европы, где семейно-родовые связи были наиболее крепкими, перечисленные выше обязанности исполнял дядя невесты по матери. Именно он «отдавал» племянницу в другую родовую группу. Особая близость мужчины к детям своей сестры известна, например, у черногорцев и албанцев.{489} Однако в некоторых районах той же Черногории, так же как в Динарской области Хорватии и в других местах подобную роль играл дядя по отцу.
В XIX в. главный свадебный чин чаще всего не был родственником, но, выполнив свою функцию в обряде бракосочетания, он становился как бы родственником. В этнографической литературе такое родство именуют по-разному: названным, искусственным, фиктивным и т. д. Этот человек часто являлся крестным отцом жениха (как у венгров, греков, румын, албанцев, болгар и др.), потом он становился восприемником первенца молодоженов. В дальнейшем эту роль часто выполняли его дети. Таким образом, названное родство связывало две семьи по мужской линии из поколения в поколение. Браки же между представителями этих семей исключались, как при кровном родстве. Со временем почетные функции посаженого отца стали поручать не только представителю близкой семьи, но и другому жителю села или города — часто человеку, занимавшему высокое общественное положение. В конце XIX в. эту роль нередко исполнял профессионал, получавший вознаграждение.
В отличие от народов Юго-Восточной и Центральной Европы на западе континента этот свадебный чин в XIX в. или не фигурировал совсем, или утратил многие из своих функций. Так, например, в Испании его обязанности на свадьбе выполняли иногда старшие родственники брачующихся — отец невесты и мать жениха или же старший брат жениха со своей женой. У итальянцев этот чин уже не должен был заботиться об обручальных кольцах. Он лишь дарил невесте перстень, а выбирали его нередко из числа друзей жениха.
Наименования главного свадебного чина у европейских народов разнообразны. Интересно отметить те из них, которые указывают на его важную роль в исполнении свадебного ритуала. Ряд славянских названий прямо говорит о том, что он был старшим свадебным чином. Так, одно из его обозначений у чехов «старосват» (жена его «сватосватка»), у поляков — «староста» (жена «старостина»), у сербов и западных болгар «стари сват».
Некоторые наименования этого персонажа восходят к позднелатинскому «compater» (cumpater), что буквально означает «соотец». В Италии это «compare» — посаженый отец на свадьбе, восприемник при крестинах и конфирмации, другими словами — партнер во многих видах названного родства. Таково же происхождение греческого «», румынского «cumatrul», широко распространенного у славян — кум. Ряд терминов происходит от другого латинского корня. К ним относятся румынский (один из вариантов) «nunul mare», албанский «nun», греческий «» . Смысл подобных терминов кроется в древнеримском обычае закутывать невесту в момент свадьбы оранжево-красным покрывалом, называемым «flammeum». Цвет фламмеума был символом солнечного огня и домашнего очага. Латинское слово «nobere» означает «покрывать», «закутывать», а также «выходить замуж» (nupta — замужняя женщина, nuptiae — свадьба).
Ритуальное закутывание невесты покрывалом, сокрытие ее лица сохранялись у европейских народов в разной степени: например, на албанской и болгарской свадьбе этот обычай не угас еще в начале XX в. У большинства же народов покрывало заменила легкая вуаль — фата, не закрывающая, а лишь обрамляющая лицо. У итальянцев — прямых наследников культуры древних римлян — фата в течение многих веков была апельсинового цвета.
Параллельно с включением новобрачных в группу семейных происходил переход девушки из семьи ее родителей в семью будущего мужа, а в некоторых случаях из одного локального объединения в другое. Символическая борьба, вражда двух коллективов родственников, из которых один терял своего члена, а другой приобретал (их называют сторонами, или партиями жениха и невесты) насыщает свадебную обрядность. Именно при переходе (переезде) невесты из дома родителей в дом своей новой семьи эта символика проявлялась с особой силой.{490} Одна партия стремилась войти в дом и завладеть невестой, разыгрывала ее насильственное похищение, другая препятствовала этому, требовала выкупа, прятала невесту или выставляла так называемых ложных невест, мешала перевозке приданого; девушка должна была сопротивляться выводу ее из дома, даже симулировать побег.{491}
Отголосками когда-то осознаваемой односельчанами принадлежности жениха и невесты к разным локальным группам (если они были не из одного села) можно,
видимо, считать некоторые обряды. Так, свадебному поезду, следовавшему из дома невесты к дому родителей жениха, устраивали «преграду», иногда чисто символическую (например, протягивали ленту, веревку или гирлянду) и требовали «выкуп». Этот обряд, распространенный у многих народов Европы, означал, по всей вероятности, момент перехода невесты из одной локальной группы в другую. Правда, в рассматриваемый период молодым преграждали путь и тогда, когда они были из одного населенного пункта. Возможно, в этом случае жених платил «выкуп» своим сверстникам, что символизировало его переход в группу семейных.После совершения венчания поведение участников обряда резко менялось: проявление мнимой враждебности, борьбы сменялось выражением дружбы, сближения. Выйдя из церкви, и новобрачные, и их свиты двигались вместе.
Объединение двух групп подчеркивалось совместными трапезами.{492} Первая из них происходила в доме родителей засватанной девушки после помолвки (сговора, обручения), когда окончательно решался вопрос о бракосочетании. Очень выразительно название такого пиршества у фарерцев: «стол согласия». Вторая обязательная совместная трапеза устраивалась после общественного санкционирования брака: обычно после церковного обряда венчания, а там, где ярче проявляются древние традиции, — после брачной ночи (постельного обряда).
В свадебном цикле почти всех европейских народов присутствовали обряды, символизировавшие соединение и самой брачной пары. Например, на свадебном пиру молодые ели из одной тарелки и пили из одного бокала. Недаром в античном Риме одна из древнейших и торжественнейших форм заключения брака носила название «confarreatio», указывавшее на то, что новобрачным по ритуалу полагалось съесть вместе пшеничную лепешку.{493}
Другой формой установления союза двух семей и их родственных групп служил обмен дарами, происходивший в определенные моменты свадебного цикла (весьма различные в разных конкретных вариантах), а также на протяжении периода, порою длительного, между помолвкой и свадьбой в дни семейных и календарных праздников.{494} Наиболее обильный обмен дарами совершался в день бракосочетания. Эти дары, т. е. подношения с последующим отдариванием, отличаются по самой их сути от выкупа невесты, вручаемого стороною жениха в виде денег или установленных традицией вещей, хотя порой этот выкуп внешне выглядел как простой подарок.
Итак, основные обряды брачного цикла выполнялись несколькими категориями участников, за которыми традиция строго закрепила те или иные обязанности. Однако многие ритуалы проходили при широком заинтересованном внимании и участии всех местных жителей: сельского коллектива, квартала, церковного прихода и т. п. Чем ближе подходил день свадьбы, тем шире распространялась весть о ней. Официальным уведомлением всего общества о предстоящем событии служило обручение и трехкратное церковное оглашение. Приглашенных на свадьбу было много: учитывались родственные отношения, соседские связи, общественное положение. За столами рассаживались в строго определенном порядке в соответствии с родственной близостью к брачующимся и социальным положением. Те, кто не получил официального приглашения, могли прийти потанцевать. Таким образом, круг участников свадьбы еще больше расширялся.
Соседские связи нашли яркое выражение в обычаях помощи при организации свадебных торжеств и будущей жизни молодоженов. Иногда еще в преддверии свадьбы делались необходимые подношения. Например, в Швеции жених с товарищами, а невеста с подругами обходили односельчан, собирая продукты или вещи для своего будущего хозяйства. Близкие по смыслу обычаи бытовали у поляков в Карпатах, у чехов, словаков, народов Югославии и болгар. Все собравшиеся одаривали молодых. Наконец, был еще один вид помощи: непосредственное участие в сложном деле организации свадебных торжеств и приготовлении угощения. Односельчане охотно оказывали поддержку новой семье еще и потому, что каждый из них мог, в свою очередь, рассчитывать на соседскую солидарность.
Если брак во всем многообразии его форм находится в определенной зависимости от общественных отношений, господствующих в данном обществе в тот или иной период, то свадебная обрядность таит в себе напластование буквально всех эпох развития традиционной культуры — от древнейших магических приемов и веры в сверхъестественное до стандартов эмоционального поведения новейшего времени.
В непосредственной реализации обычаев через ритуалы, символы, магические приемы, игры и прочее наблюдается большая вариабельность. Собственно этническая специфика обряда заключается прежде всего в его вербальном оформлении, в песенном, музыкальном, хореографическом сопровождении, обрядовой одежде, составе даров. В этот комплекс неразрывно включаются религиозные представления, которые идут от самих глубин первобытного миропонимания и переплетаются с церковными обрядами православия, католицизма, протестантизма и ислама. Церковные ритуалы венчания повсюду дополнялись элементами традиционной обрядности, ее приемами и символами: хлеб и иная ритуальная еда, свежая зелень и цветы, зерно, вода, курица и многие другие атрибуты магии плодородия в разных сочетаниях дополняли церковную службу, придавая бракосочетанию особый колорит.