Бракованная невеста. Академия драконов

— Ваше Императорское Величество, — я рухнула на колени прямо на ковёр, изображая покорность и робость.

На самом деле была в жутком смятении. Вот он какой — дракон, хранящий жуткую тайну. Сидящий на вершине мира, подпирающий небеса. А мы, жалкие букашки, достойны лишь копошиться у его ног. И вот теперь одна из букашек прямо перед ним.

— Встань, Эвелин, — голос императора был мягким и совсем не вязался с цепким взглядом и властными жестами. — Сядь передо мной.

Я чувствовала себя странно. Потому что была всё ещё немного мокрая, грязная, коса растрепалась, пока мы с Адель дрались. Не думала, что в таком неприглядном виде встречусь с императором. И уж тем более не думала, как сильно мне будет плевать на мой внешний вид.

Поднявшись с колен, я подошла к столу и села напротив, думая, что, наверное, не многим дано сидеть перед императором Элинеи. Обычно принято стоять.

— Подними голову и посмотри на меня.

Сегодня я снова применила заклинание, лишающее меня покорности. Это стало своеобразным ритуалом. Кристиан говорил, что очень скоро, когда мы с драконицей сольёмся, оно не понадобится.

Я послушно подняла голову. Голубые глаза ощупывали моё лицо, считывая каждую эмоцию.

— Как тебе учится в академии на военном направлении?

Пожалуй, я ожидала какого-то другого вопроса. Тень удивления мелькнула на моём лице, вызвав у императора лёгкую усмешку.

— Тяжело, — призналась я. — Быть белой вороной непросто.

— Я видел, как одна из адепток дракониц пыталась помешать тебе. Ты была удивительно стойкой.

У меня перехватило дыхание от страха, подоплека этого вопроса не оставляла сомнений. Он что-то подозревает. Думает, что я отличаюсь от остальных покорных вырожденцев.

Я собрала в кулак всю силу воли, чтобы не выдать себя. Чтобы остаться отстранённой и безучастной.

— Да. Декан приказал мне стараться на испытании, иначе возьмёт меня на карандаш, — солгала я. — А там и до отчисления недалеко.

Декан Харпер ведь тоже дракон. Значит, я должна быть послушной и ему.

Уголок губы императора едва заметно дёрнулся.

— Интересно, что твой дед нашёл способ связать тебя с семьёй Сальваторе. Позаботился о тебе и твоём будущем. Никогда не замечал за ним такую сентиментальность.

— Я не знала Генри Лоусона, — коротко ответила я. — Поэтому не могу судить. Полагаю, он был честным и порядочным, как и все драконы.

Я врала так легко и просто, что у самой захватывало дух. Смотрела честными глазами, произносила то, что от меня хотят слышать.

Я сама почти верила в то, что произношу. Это ли не секрет столь искусной лжи?

— То, что дед смог подарить тебе даже дракона поражает воображение. Ты знала, что он отделил драконицу от моей младшей сестры? Она заболела и умирая разрешила Генри Лоусону провести этот эксперимент, — бледно-голубые глаза впились в моё лицо, считывая реакцию. — И он смог не просто отделить драконицу от магически одарённого человека, но и сохранить её для тебя.

У меня перехватило дыхание на мгновение. Много раз я размышляла о том, откуда появилась моя драконица? Но Вирендиония сама не знала. Её память либо была кристально чиста, либо воспоминания были зарыты настолько глубоко в её сознании, что достать их вышло лишь однажды случайно, когда я увидела в видении её и деда.

Я нахмурилась, сглотнув вставший в горле ком:

— Нет, я не знала, что такое возможно. Вы хотите забрать у меня Вирендионию?

Император молчал какое-то время, а затем размеренно произнёс:

— Я не думал об этом. Мне интересно просто наблюдать за вами. Особенно я жду, когда вы сольётесь. Это ведь возможно? Знаешь, Эвелин, Генри был великим учёным, но в какой-то момент свернул не туда. Поверил в собственную уникальность. Весь род Лоусонов будто преследует злой рок. Ведь твой отец тоже умер в относительно молодом возрасте. Это случилось во дворце. Мы говорили с ним, потом он вышел и… знаешь, как оно бывает? Смерть приходит внезапно. Ты ведь не хочешь, чтобы это коснулся и тебя? Или ты тоже веришь в собственную уникальность?

Я выпрямила спину, не мигая глядя в хищное драконье лицо. Он — первое лицо империи, всесильный и всемогущий — угрожал мне… слабой и беззащитной. Я не тешила себя иллюзией, что семья Сальваторе смогут меня защитить от него.

Никто не сможет.

От этого кольнуло острой иглой где-то под рёбрами.

— Я дочь своей матери. Да, я благодарна деду за шанс на другую жизнь, но я не принадлежу к Лоусонам. Разве что наполовину по крови. — разлепив пересохшие губы ответила я. — Я простая девушка из Канавы. И всегда ею буду.

Морщины на лице императора разгладились. Он улыбнулся, потянув уголок губы в верх:

— Ты хорошая девочка, Эвелин. Если сможешь стать одной из нас — полноценной драконицей — то выйдешь замуж за наследника Сальваторе. Если же не выйдет… не думаю, что семье Сальваторе будет нужно пачкаться об эту грязь. Ты ведь понимаешь? Вырожденцам среди драконов не место.

— Но закон… — нахмурилась я. — Как вы избавите нас от исполнения завещания? Лишите Сальваторе всех их денег? А меня наследства деда?

— Я могу изменить что угодно в империи. Одно лишь моё слово. Что мне какое-то завещание? Я могу карать и миловать одним взмахом руки.

— Понимаю, — почти прошептала я.

— А теперь иди, Эвелин. Думаю, мы ещё встретимся. И помни — знать своё место важно для выживания.

Я встала и поклонилась так низко, как только могла.

И только оказавшись за дверью и пройдя несколько коридоров академии с прямой спиной и невозмутимым взглядом, я прижилась спиной к стене и почувствовала, как меня трясёт от пережитого.

Император что-то затевает.

Он позвал меня, чтобы проверить? Но что он может знать? Что может подозревать? Я понимала, что нужно рассказать всё семье Сальваторе, но мне не хотелось доверять сейчас свои переживания вообще никому. Не хотелось в таком уязвимом состоянии показываться перед теми, кто тоже использует меня.

Я вышла во двор академии. Вокруг было ни души, первое испытание турнира должно было подходить к концу, адепты были на стадионе.

Интересно, как там Кристиан? Наверняка справился. Он со всем справляется. Я села на ступеньки, закрыла глаза и послала Вирендионии мысленный сигнал, что я не пострадала.