Брандвахта

— Володя, я уверена: с Васей что-то случилось. Надо дверь ломать!

— Млять, на хрена ломать? У Данилыча вторые экземпляры всех ключей есть? Сколько, Вовка, говоришь времени? — кивнул Сергей на мои «котлы», браслет которых я машинально натянул на запястье.

— Час двадцать семь.

— Не понял. Нас же в двенадцать должны были менять. Данилыч бы нас по-любому растолкал не позже одиннадцати. А если бы и он проспал, то сменщики нам такой тарарам устроили…

— Андрей тоже в отключке! — высунув башку из его каюты, крикнул я, после чего принялся расталкивать брата.

Тот с трудом открыл глаза.

— Максимыч, что-то стряслось?

— Фу, очухался! Извольте подняться, барин! На часах тринадцать двадцать семь!

— Сколько? — держась за виски, уселся на кровати Андрюха.

Пришлось повторить. Тот с недоверием схватил с тумбочки собственные «ходики», тоже электромеханические.

— Странно, стоят. В два сорок шесть остановились.

— Стоп! Наташа! Что показывают твои вставшие часы?

— Два сорок шесть. Андрей, нужно срочно открыть дверь каюты Васи. Мне кажется, с ним что-то случилось! У тебя же есть запасные ключи?

Потом, всё потом. И странное совпадение времени остановки обоих часов, и болезненное самочувствие всех, находящихся на брандвахте, и неявку дежурной смены, и так и не приехавшего за племянниками Барисыча. Сначала, действительно, надо выяснить, что с братом любовницы.

Василия тоже пришлось приводить в себя, обтерев ему лицо влажной тряпкой, смоченной в раковине.

— Как себя чувствуешь? — задал я вопрос.

— Голова очень болит. И сердце, как бешеное, колотится.

Данилыч молча кивнув, пощупав пульс у себя.

Увидев, что брат постепенно очухивается, Наташа шепнула мне:

— Пойду хоть плавки с лифчиком надену…

— Помочь? — озорно глянул я на неё, за что был награждён не менее озорным взглядом и лицезрением «комбинации из трёх пальцев».

— Не время.

Нет, пообжиматься, целуясь, мы немного смогли, когда я, умывшись, ввалился в свою каюту, где Наталья уже завершала наводить порядок с постелями. Но ласкались уже без той страсти, как вчера вечером. И я, и она прекрасно понимали, что всё закончилось. Сегодня вечером я уеду домой, она вернётся на квартиру дяди, а потом явится её мать. Может, удастся найти работу в Уфе, а может, придётся вернуться в Салават или снова укатить в Оренбург. И даже если останется в Уфе, то, скорее всего, до следующего моего приезда к брату она заведёт себе постоянного дружка: она явно созрела для регулярной половой жизни. Да и я те два-три месяца, пока снова соберусь сюда, монашествовать не намерен. В общем, маловероятно, что моя ночь любви с это шикарной женщиной будет иметь продолжение.

Постепенно на палубе за столом собрались все, включая окончательно пришедшего в себя паренька и даже более или менее ожившую Венеру. Все, как один жаловались на плохое самочувствие, страшную головную боль, не прошедшую даже после опохмела (у Серёги). А кое-кто (Вася и Андрей) на невероятно сильное сердцебиение. Стало чуть легче только от пачки анальгина, честно поделенной на всех.

Первым подозрением стало то, что мы проспали (хотя я склонялся к мнению, что это был не сон, а самая настоящая потеря сознания) всё на свете. И приход смены, и появление возле брандвахты Барисыча. Но, как верно подметил Сергей, и он, и сменщики устроили бы такой тарарам, что мёртвых подняли бы. А матрос, который должен менять Серёгу, на крайний случай, обплыл бы гостиницу и забрался на борт по лесенке с воды. Не нашлось свежих следов и на берегу, когда опустили сходню, и Серый сбегал туда поглядеть.

— А может, это на нас магнитная буря так подействовала? — предположил Васька.

— Если она на кого и действует, то, обычно, на пожилых, которых среди нас нет. А ты в своём возрасте вообще должен на неё не обращать никакого внимания, — махнула рукой его сестра.

— Ну, это на обычную. А не на такую, какую устроил тот самый протуберанец.

С моей точки зрения, вполне возможно. Сначала сгорел магнитофон, потом выключенная лампочка начала светиться. И часы, работающие на батарейках, то есть, имеющие какие-то электронные компоненты, все сдохли. Не было и электричества. Но с этим проще: вырубило предохранители-«пакетники». Щёлкнули ими, и свет появился. Зато из радиорубки пришёл растерянный Андрюха.

— Рация сгорела. Она же отключенная была… Судя по вони, пару конденсаторов пробило. Бли-и-ин! А это что за хрень?

Из Белой выносило сцепку буксира и баржи. Как бы не ту самую, что мы вчера видели поднимающейся вверх по течению. Похоже, неуправляемую, поскольку она двигалась кормой вперёд. Причём, не строго вдоль течения, а немного развернувшуюся поперёк потока воды.

— Её же сейчас в нас впечатает!

Нет, пронесло. Баржу подхватил поток воды, которую несёт Караидель, и отбросил от входа в затон.

— Андрей, а что это плавает? — указала Наташа рукой на какие-то бело-чёрные комки, болтающиеся на глади затона.

— Кажется, чайки. Дохлые чайки. А я смотрю, пока нас на палубе не было, никто со стола ничего не поскидывал. Да что же, ёлы-палы, такое происходит?

6

— Ага, — подтвердил Сергей. — Я тоже видел дохлую ворону, когда бегал следы смотреть.

— Слушай, Серый. А ты не пробежишься вдоль затона по соседям? Ну, узнать, как у них дела, не замечали ли они ещё каких странностей. Пока я в рации эти грёбанные конденсаторы меняю, — попросил Андрюха.

Матросу было влом, но ещё и разбирало любопытство, так что он, вздохнув, снов потопал по прогибающейся сходне на берег.

— А нам что делать? — растерянно спросила Наташа.

Ни к кому не обращаясь, поскольку ни я, ни Венерка, ни Василий ничего ей посоветовать не могли, а Андрей уже утопал в радиорубку.

— Наверное, ждать Барисыча. Не дождёмся его или дежурную смену, вместе на автобус пойдём. А уж из центра вы к дяде поедете, а я на вокзал, к поезду.

— Ну, и я с вами, — объявила Венера. — Мне завтра с утра на работу в ларёк.

— Ой, а там пожар какой-то, — ткнул Васёк пальцем куда-то на север. — Такое чёрное облако дыма…

И действительно. Над домами, виднеющимися вдалеке на возвышенной части города, была видна гигантская туча чёрного-чёрного дыма.

Венера аж ахнула, испуганно прикрывая рот ладошкой.

— Это же какой-то из нефтеперерабатывающих заводов горит! С ума сойти! Ну, всё! Снова ждите повышения цен на всё из-за того, что будет дефицит бензина.

Охотно верю. Цены задирают каждый день: то у них доллар вырос, то транспортные расходы подорожали из-за стоимости топлива. Брата жалко: его Валя работает в фирме, занимающейся продажей контрактов на поставку нефтепродуктов. И какие теперь поставки, если Венера не ошиблась? А значит, под угрозой покупка ими квартиры. Вернее, уже запланированный её ремонт после обмена двух «однушек» на трёхкомнатную.

А вот и брат, молча подошедший к столу и нервно закуривший сигарету. Как будто этого ждали, за куревом потянулись и остальные. Включая Наташу, погрозившую брату кулаком:

— Убью, если маме проболтаешься!

— Ну, что, отремонтировал? — спросил я Андрея.

— Долго, что ли, перепаять два конденсатора?

— А чего тогда такой недовольный?

— Да хрень какая-то. Радиостанция треста молчит, сколько я её ни вызывал. Там же, в отличие от брандвахты, радисты круглосуточно дежурят. Покрутил ради интереса приёмник, и никого в эфире не услышал. Вообще! Ни на одной волне. Хрен знает что! Я даже подумал, что приёмник окончательно сдох. Нет, атмосферные разряды ловит. Шум из-за этой магнитной бури стоит такой, что офигеть можно. А вы тут чего такие притихшие?