Брандвахта

Твою же мать! Ещё групповухи мне не хватало!

Впрочем, дошло со временем и до неё. Не сразу, примерно через месяц, когда явившаяся Фая не заметила прикрывшуюся одеялом Бородину и залезла ко мне под бочок.

Люся? Ещё пару «сеансов психотерапии» я ей провёл, пока у Ольги были «те самые дни». А потом Люся сблизилась с Бивалькевич, и однажды, выходя из радиорубки, я нарвался на доктора, «просачивающегося» из каюты Вострецовой. Саня, конечно, смутился, но я улыбнулся, давая понять, что не ревную.

— Надюха не против, — пробормотал он, оправдываясь.

Ну, и ладненько.

К ноябрьским праздникам, когда снег лёг окончательно, а на поверхности озера у берегов стал нарастать ледок, «Пилюлькин» поделился новостью:

— Люська, кажется, понесла. Уже больше месяца задержка месячных.

Поздравил. Ну, не рассказывать же ему, что эта задержка случилась после ночи, когда его «вторая жена» собиралась залезть в петлю.

— А Надежда как?

— Пока не решилась. Обещает, что поближе к весне…

Кстати, про «задержки». Файка на этом внимания не заостряла, но я-то не слепой. И дни умею считать. Вафина тоже блюёт от резких запахов, а Серёга «пляшет» вокруг неё, стараясь во всём угодить. Из способных рожать «держатся» только Светлана, Бивалькевич и Рита, с которой (и с Васьком заодно) Александр «провёл воспитательную работу» о том, что им следовало бы годик повременить, чтобы не подорвать здоровье девчонки ранней беременностью. Так что следующим летом у нас не брандвахта будет, а плавучие детские ясли.

Перед окончательным ледоставом отогнали наш «Ноев ковчег» подальше от берега, а когда ударили морозчики и лёд окреп, занялись «обороной»: начали насыпать вокруг нашего «плавучего табора» снежный вал и поливать его водой. Задолбаешься теперь скрытно пробираться на борт брандвахты и к баржам-складам. Ну, и нам отвлечение от вынужденного зимнего безделья. Кроме зимней рыбалки, которая, стараниями Ольги, ставшей какой-то умиротворённой, «домашней», ещё и рацион разнообразит. Она ведь как-то обмолвилась, что всю досемейную и семейную жизнь хотела просто домашнего уюта. Может, и правда, не гуляла бы налево и направо, если бы её Митька вечно не пропадал в командировках?

В общем, календарную зиму мы прожили нормально. Не без приключений, касающихся бытовых условий, и мелких неурядиц. Но, в сравнении с первыми месяцами после апокалипсиса, даже не стОящими упоминаний. В общем, ничего критичного. Тишь да гладь, да божья благодать, редкие походы в Чесноковку для обмена наших запасов на что-нибудь срочно понадобившееся, и созерцание на зимнюю природу…

Во второй половине марта снег начал оседать из-за того, что днём стояли плюсовая температура. С «южных» бортов брандвахты и барж стали появляться узенькие, пару сантиметров, полоски чистой воды, уровень которой, кажется, тоже начал подниматься. Значит, впереди серьёзный аврал перед ежегодным наводнением. Но как его пережить, мы уже продумали. Главное — чтобы не просчитались с высотой подъёма воды: зима-то выдалась довольно снежная. Хоть на самый крайний случай у нас есть буксир, который «утарабанит» всё, что можно, на более мелкое место, где якорных тросов нам точно хватит.

И вот в этот период, когда ожидаются серьёзные перемены не только в нашей плавучей жизни, но и в жизни народа вообще, Бородина меня умудрилась огорошить:

— Вов, я тоже беременная.

— Ты же говорила, что это невозможно.

— Говорила. Только я чувствую такое. И в первый раз уже в тот же день, когда «залетела», почувствовала, и теперь чувствую. Только теперь не буду носиться, как дура, чтобы найти, кто мне аборт сделает. НИ ЗА ЧТО!