Брат во Христе: Второе пришествие

– Нет.
– Как-то неуверенно ответил Михалыч.

Везунчик кашлянул один раз.

– Послушай, Михалыч, мы проведем у тебя спецоперацию небольшую, проверку паспортного режима и все такое. На время ее проведения, посидишь у меня в машине.

Михалыч, сменился в лице.

– Я, сейчас, там Пулька мне вареники поставила, скажу, чтобы не ждала.
– Михалыч собрался бежать, но уперся в каменные руки бойцов Миража.
– Вареники же, остынут.

– Новые налепишь.
– Сказал, как отрезал Мираж.
– Отведите его.

Михалыча взяли с двух сторон и потащили к машине. Он почти не сопротивлялся.

– Оцепите их бар и ночлежку, чтоб не улизнули. В случае бегства или сопротивления, Примус поможет. Я буду ждать в доме Михалыча, подводите по одному. Рэб, пойдем со мной.

Рэб повиновался. То, что происходило перед его глазами, было ему не совсем понятно. Мираж устроил какую-то полицейскую операцию. Он не знал, запланирована она была или же причиной ее стало нападение беспилотника. Мираж, Рэб, Везунчик и еще двое бойцов зашли в дом главы поселка. Пулька, его домработница и наложница по совместительству, ловила дуршлагом вареники в кипящем бульоне. Она вздрогнула, когда в комнату ввалились четверо мужиков.

– А Михалыч мой где?
– Испуганно спросила она.
– Ой! Извините, я вас не сразу узнала.
– Пулька признала Миража.

– Михалыч никуда не денется. Его на время отделили от общества. Мы тут причиним вам небольшие неудобства, нам с людьми с глазу на глаз поговорить надо.
– Произнес Мираж.

– Мне уйти?
– Догадалась Пулька.

– Да.

– Вареники..., оставить?

– Оставляй, мы не тронем.

Пулька шмыгнула из комнаты мимо мужиков, но Мираж ее окликнул.

– Гости не приходили к вам подозрительные?

Пулька замерла.

– Я в разговоры мужские не лезу, да и Михалыч домой никого не водит.

– Иди.
– Разрешил Мираж.

Пулька убежала.

– Мираж, это что за гестапо?
– Рэб решил наконец узнать причину суровой проверки.

– С них не убудет. Они привычные к такому отношению. Публика здесь обиженная вниманием, так что им может еще и понравиться. В общем же, мы просто принимаем превентивные меры безопасности. Нам надо знать, что придумали наши недруги. Случайно ли сегодняшнее нападение?

– Не проще ли было держать здесь своего человека, чтобы он сливал вам информацию?

– Был такой, даже два, но в Улье ничего не утаишь. Их быстро определили. Один, будто нечаянно погиб, второй успел сбежать. Вот, Везунчика вожу для этих целей. В сто раз надежнее любого крота.

– Он сенс?

– Я не понимаю точного определения этому названию, я называю его детектором лжи. По мне, это самое правильное определение его способности.

– А что такого умеет Примус?
– Спросил Рэб, вспомнив предупреждение Миража.

– Примус, это наш магниевый порошок. Образно конечно. Он умеет создавать вспышку в глазах, после которой человек еще минут десять ничего не видит, кроме пятен света на сетчатке. В ночных перестрелках просто неоценимая подмога.

На крыльце послышался шум и недовольное бормотание. Боец завел в дом пьяного грязного рейдера. На одежде блестели следы всего, что он сегодня ел. Рейдер прикрыл один глаз, а вторым, мутным от принятой дозы спиртного, разглядывал всех, кто был в доме.

– Чего надо?
– Спросил он заплетающимся языком.

– Эй, мужики, а там трезвее никого не было?
– спросил Мираж бойца.

– Он напросился первым.

– Простодушно ответил боец.

Пьяный рейдер повернул правую щеку к свету, чтобы показать рассеченную голову и окровавленное ухо.

– Эта..., эта беспредел.
– Еле произнес рейдер.

– Ладно, не жалуйся, тут сердобольных нет. Приступим?
– Мираж показал рейдеру на стул, а сам сел за стол, напротив.

Рэб смотрел, как Мираж профессионально выуживает из человека нужные сведения. Везунчик время от времени кивал, соглашаясь или нет, с тем, что рассказывал рейдер. Мираж соответственно его подсказкам выбирал следующий вопрос.

Допрос продлился не больше десяти минут, но к этому времени рейдер почти протрезвел. В его глазах появилась озабоченность и даже страх.

– Следующего!
– Крикнул Мираж.

– А я?
– Привстал рейдер.

– А ты под подписку о невыезде на двадцать четыре часа.

– Хорошо. Разрешите идти?

– Иди.

Пока не привели второго Рэб успел задать вопрос.

– Что-нибудь узнал?

– Это гуляка, ветер в голове, но он знает тех, кто что-то знает.

– Думаешь, это те, кто ищут тебя?

– Как тебе объяснить, Рэб, это исполнители, с которыми никто не делился конечной целью. Про меня они не знают. Их задача подчинять стабы и бороться с любым сопротивлением. Мои бывшие сослуживцы анализируют результаты их работы и делают выводы, попался я на их удочку, или еще нет.

– Ты задел их? Зачем ты нужен им?

– Как зачем? Я ломаю систему. Это самое невыносимое для них. Они уверены, так же, как и я когда-то, что живут в идеальном мире. Вспомни всю историю человечества, как люди в исступлении защищают то, к чему привыкли. Вспомни религиозные войны. Ради чего? Ради мифов, чей прекраснее?

– Да уж, про мифы мне можешь не рассказывать. Короче, для твоих однополчан, поймать тебя дело чести?

– Можно и так сказать.

– Их много, а я помню, что ты был не самым лучшим среди них.

– В отличии от них, у меня есть опыт жизни в Улье, и этот опыт намного ценнее того, что есть у них.

– А в твоих планах, какое место отведено мне?

– Тьфу на тебя! Никакого. Я не позволю себе использовать тебя. Скажу тебе честно, в детстве у меня и таких же, как я появлялась потребность в друге и знаешь, что делали наши воспитатели, чтобы выбить эту дурь?

– Что?

– Нас заставляли драться между собой, либо сажали в карцер босиком, а пол там был с подведенным электричеством и первым выходил тот, кто не выдержав мук, нажимал на кнопку и пускал ток в карцер своему другу. Понимаешь?

– Более чем.

– Вот так из нас выбивали понятие о дружбе. Каждый сам за себя.

– Понятно, тебе нужен настоящий друг.

– Да, нереализованная потребность корнями из детства, видимо.

Рэб не успел ничего ответить, в комнату затащили следующего рейдера. Бойцы правильно поняли начальника и не стали в первую очередь тащить всякую шваль. Этот рейдер выглядел напротив предыдущего гораздо лучше. На нем была хорошо подогнанная дорогая разгрузка пустынного натовского образца. На правой ноге была прикреплена кобура под пистолет, на руках обрезанные перчатки, на голове опять же натовская панама. На глазах темные очки. Ни дать ни взять, киногерой.