Братство камня

Диана мысленно дополнила список парапсихологов ТК-17: Евгений Талих — биоастрономия, Рольф фон Кейн — акупунктура, Филипп Тома — психокинез. И вот теперь Гуго Йохум — человеческий магнетизм.

На пороге комнаты возник силуэт.

Джованни сунул книгу в одежду, и Диана успела захлопнуть чемодан. Они обернулись, держа руки за спиной.

Появившийся в кабинете великан в черной шапке и кожаном плаще был, скорее всегр, шефом местной полиции. В руке он держал паспорта европейцев, явно решив сразу показать, кто тут кот, а кто мыши.

Он заговорил с Джованни по-монгольски, его голос звучал отрывисто и гортанно. Дипломат энергично закивал, нацепил на нос очки и шепнул Диане:

— Он хочет, чтобы мы пошли с ним и осмотрели тело.

55

Это был не морг и даже не больница.

Диана предположила, что их привели на медицинский факультет или в Академию наук. Амфитеатр с глинобитным полом был ярко освещен, ряды сидений тянулись полукругом до самого потолка. Слева, над черной доской, все еще висели написанные маслом портреты классиков марксизма-ленинизма.

В центре стоял массивный оцинкованный стол.

И на этом столе лежало тело.

Рядом застыли две медсестры в длинных резиновых фартуках поверх обычной одежды. Полицейские в стеганных на китайский манер пальто и фуражках с красно-золотыми околышами топтались на месте, отогревая дыханием замерзшие руки.

Шеф полиции подвел Диану и Джованни к столу. Она не понимала, зачем монгол взял их с собой в этот амфитеатр и чего от них ждал. Подозревать их ни в чем не могли, свидетелями они тоже не были — Диана ни словом не обмолвилась о столкновении с убийцей. Она предполагала, что одетый в кожу сыщик связал их с жертвой по той простой причине, что они были единственными представителями белой расы, находившимися в монастыре.

Офицер резким движением сдернул простыню с трупа.

Диана увидела худое скуластое лицо в ореоле желтоватых волос. Сухая, обтягивающая кости кожа тоже была янтарно-желтой. Диану поразила странная деталь: лицо и тело были усеяны темными пятнами. У Дианы мелькнула мысль о шкуре леопарда.

Потом она заметила фирменный знак убийцы — небольшой разрез над грудиной. Не вынимая рук из карманов, Диана сжала кулаки и наклонилась над ранкой. Ей показалось, что грудь Йохума слегка выгнута изнутри, это был след руки, прошедшей под ребрами и добравшейся до сердца.

Она подняла глаза: потрясенные лица монахов подтвердили новую очевидность. В Париже техника этих убийств воспринималась как одно из доказательств полной невменяемости убийцы. В Улан-Баторе все обстояло иначе. Каждому из присутствовавших в амфитеатре был знаком этот след. Каждый знал, что это за способ. Убийца намеренно обращался со своими жертвами как со скотом. Он низводил их до уровня животных. Диана подумала о Евгении Талихе и об ощущении, появившемся у нее в монастырском коридоре. Если он виновен, чем объяснить превращение мирного физика в кровожадного маньяка? Что это было — мщение? За какие прегрешения можно убивать людей, как жертвенных животных?

Старший инспектор сделал шаг к Диане. Он по-прежнему держал их паспорта и, заговорив с Джованни, смотрел Диане прямо в лицо. Итальянец подошел ближе и тихо пояснил:

— Он спрашивает, узнаете ли вы этого человека.

Диана покачала головой. Она опасалась, что полицейский под каким-нибудь предлогом задержит их в Улан-Баторе.

У нее оставалось всего три дня на то, чтобы добраться до токамака. Она шепотом объяснила свои опасения Джованни. Дипломат обменялся несколькими репликами с полицейским. Великан неожиданно рассмеялся и закончил разговор.

— Что он сказал? — спросила она.

— У нас есть официальное разрешение, а у него нет причин нас задерживать.

— Так над чем же он смеется?

— Этот человек считает, что мы все равно никуда не денемся.

— Почему?

Дипломат вежливо улыбнулся полицейскому и бросил косой взгляд на Диану.

— Дословно он сказал следующее: «Сбежать можно из любой тюрьмы. Но разве убежишь от свободы?»

56

«Туполев», которым они летели, был грузовым самолетом ста метров в длину с серыми переборками, без сидений и с багажными сетками, за которые можно было держаться. Несколько сотен монголов сидели плечом к плечу, устроившись на мешках, ящиках, коробках и тюках, и пытались утихомирить детей и овец.

Диана сидела на корточках. Она чувствовала лихорадочное, граничащее с истерикой возбуждение. Она не сомкнула глаз, но усталости не ощущала. Она даже не чувствовала боли после столкновения на крыше. Пережитый ночью ужас не оставил физических следов, но вверг ее в состояние крайней нервозности, так что она постоянно ощущала внутреннюю дрожь.

Джованни решил сопровождать ее в путешествии к сибирской границе, несмотря на убийство, загадочные происшествия в монастыре и тот факт, что Диана не сказала ему и десятой части правды. Они поспешно собрали вещи, выпили обжигающе горячего чая и ринулись в аэропорт, чтобы успеть на еженедельный рейс в Мурэн, маленький городок, расположенный в пятистах километрах к северо-западу от столицы.

Они летели уже больше часа. Из-за шума двигателей закладывало уши, руки и ноги затекли от неудобной позы. Даже овцы застыли в полной неподвижности. Только Диана никак не могла успокоиться: она то вскакивала, то снова присаживалась между мешками и пассажирами, вглядываясь в окружавших ее мужчин и женщин.

Они не походили на жителей Улан-Батора. У мужчин были смуглые, изрытые морщинами лица, а белоснежная кожа детей и женщин казалась прозрачной. Диана любовалась яркими кафтанами: одежда переливалась всеми оттенками синего, зеленого, желтого, ослепительно-белого и красного, переходившими в оранжевый, розовый и лиловый…

Она кивнула на сидевшего рядом с ней на коробке маленького мальчика и попросила Джованни:

— Узнай, как его зовут.

Итальянец задал вопрос матери малыша и перевел Диане ответ:

— Хозерден, что значит Двойная жемчужина. Каждое монгольское имя имеет значение.

— А этого? — Диана указала подбородком на малыша на руках у молодой женщины в сизо-синем тюрбане.

— Мартовское солнце, — перевел атташе.

— А того?

— Стальной доспех.

Удовлетворив любопытство, Диана переключила внимание на платки на головах черноволосых женщин. Рисунок на набивной ткани воспроизводил изображения животных. Она узнавала оленей с величественными рогами, орлов с окаймленными золотом крыльями и бурых медведей. Приглядевшись, она заметила интересную деталь: переливы шелка превращали рога, крылья и лапы в руки, лица, силуэты людей… Из-за игры света роспись на каждом квадрате ткани выглядела тайной о двух ликах. Диана догадывалась, что этот оптический эффект был далеко не случаен и крайне важен.

— В тайге, — пустился в объяснения Джованни, — человек и животное сливаются воедино. Чтобы выжить в лесу, охотник всегда черпает силы в мире животных, учится у них. Животное — одновременно добыча и образец для подражания. Не только враг, но и сообщник.

Итальянец почти кричал, перекрывая рев моторов:

— У шаманов все еще сложнее. По древним верованиям, они действительно могли превращаться в животных. Когда им требовалось пообщаться с духами, они уходили в лес и переставали вести себя как люди — например, не ели вареного мяса, — а потом происходило последнее превращение, и они переходили в мир тонкой энергии.