Братство камня

Ритм изменился: к барабанному бою добавилось глухое горловое пение. Три цевена в черной одежде — их лица казались вырезанными из камня — принялись раскачиваться, переступая с одной ноги на другую и вскидывая руки к небу. Они напоминали угрюмых лесных медведей.

Женщины заставили Диану лечь. Она дернулась, чтобы прикрыть наготу, но густой дым от очага окутал ее тело. Одна из цевенок посыпала кожу Дианы тальком, другая напоила обжигающим настоем. На нее нахлынула волна ощущений: холод, паника, удушье… Диана опустила голову на кожаную подстилку: отступать было поздно. Она закрыла глаза, обняла себя руками за плечи и начала молиться. Просить, чтобы это случилось. Пусть цевенская магия спасет ей жизнь…

Ритмичный стук усилился. Из сомкнутых губ контрапунктом зазвучало многоголосое неотвязное гудение. Против своей воли Диана открыла глаза. Она истекала потом. Мужчины, зыбкие тени в густом дыму, двигались боком, сгибая ноги при каждом ударе в барабан. Женщины расселись на пятках вокруг Дианы. Опустив веки, они раскачивались взад и вперед, молитвенным жестом положив руки на колени ладонями вверх. Диана вдруг заметила, что серьги женщин выполнены в виде перелетных птиц.

Внезапно ход церемонии переломился. Женщины достали из рукавов вырезанные из рога флейты и заиграли, выдувая такие пронзительные и громкие трели, что они почти перекрывали грохот барабанов. Цевенки играли сидя и, упираясь ногами в землю, вертелись волчком. Они и сами напоминали волчки, созданные из звуков, шелка и огня. Их губы казались единым целым с колдовскими инструментами, надутые щеки походили на кадильницы с ладаном.

И из грохота и дыма выплыла она.

Головной убор из орлиных перьев спереди украшала бахрома. Крошечная фигурка в одеянии, увешанном тяжелыми металлическими украшениями, двигалась мерным шагом, сжимая в руках странный предмет. Что-то вроде торбы. Диана смотрела, как она подходит, и не могла шевельнуться. Пронзительный резкий звук перекрыл стук барабанов и фиоритуры флейт. Через несколько секунд Диана поняла, что визжит живое существо, и подумала, что это колдунья. Но звук исходил не от шаманки, а от того, что было у нее в руках.

Это было живым.

Грызун с длинным черным мехом корчился от ужаса в пальцах старухи. Потрясенная увиденным Диана в ужасе забилась в глубь палатки: мужчины неистово раскачивались взад и вперед под звуки барабанов, женщины-флейтистки свистели, колдунья потрясала руками-крыльями, зверек от ужаса вопил.

Нужно бежать от этого кошмара, забыть этот… Ее плечи резко припечатали к подстилке. Свита шаманки рассталась с флейтами, чтобы заставить молодую женщину лежать неподвижно. Диана хотела закричать, но задохнулась дымом, она пыталась отбиваться, но паника парализовала ее; лица женщин изменились. Глаза налились кровью, превратившись в мазки алой глазури. Диана поняла, что совершаемый обряд возвращает тела людей к первозданному хаосу, к буйству примитивной жизни. Сердца метались как безумные, кровеносные сосуды взрывались.

Шаманка подошла совсем близко. Тварь у нее в кулаке вопила, показывая жадные острые клыки. Старуха поднесла зверька к ожогу. Диана опустила глаза на присыпанный тальком живот. Кожа под белым порошком опухла, съежилась и местами начала лопаться, сочась гноем. Она сделала последнее усилие, чтобы ускользнуть, но удивление парализовало ее волю.

Колдунья положила зверька на рану и прижала меховое тельце к разлагающейся плоти. Глазки грызуна мгновенно подернулись кровавой пленкой. Шаманка водила волосатым тельцем по ране — сосредоточенно, с неистовым упорством.

Диане стал ясен зловещий смысл обряда: с его помощью колдунья стирала оставленные облучением стигматы. Она использовала животное как губку, впитывающую в себя страдание и боль, как лечебный магнит, притягивающий к себе смерть.

Внезапно зверек начал трещать. От его шкурки полетели искры. Диана не верила своим глазам: при контакте с ее ожогами крыса возгоралась. Ее тельце в крючковатых пальцах колдуньи дымилось.

Через несколько мгновений все было кончено.

Шаманка взметнула руку с живой головней вверх, закружилась вокруг себя, а потом со всего размаха припечатала крысу спиной о камень. Другой рукой она в то же мгновение выхватила из рукава тесак и вспорола тельце жертвы. Диана увидела дымящиеся внутренности. Колдунья раздвинула ладонью кишки, обнажив какой-то темный, сочащийся гноем сгусток. Семена страха. Симптомы страдания. Икра смерти.

Перед тем как потерять сознание, Диана постигла истину.

Рак.

Вызванный облучением рак перешел в тело животного.

65

Когда Диана проснулась, день клонился к вечеру. Она потянулась всем телом, наслаждаясь теплом и гудением стоявшей в центре печки. Рядом шумело становище. Все казалось таким уютным, таким знакомым…

В юрте, где она ночевала, стояли деревянные седла, прядильный станок и несколько серых валунов, служивших столом и стульями. От проведенного шаманкой обряда остались лишь куколки в нарядах из медвежьего меха да связка высушенных крысиных головок. Диана подняла глаза, увидела небо и вспомнила рассказ Джованни: монголы всегда делают отверстие в крышах своих юрт, чтобы не утратить связь с космосом.

Она села и откинула в сторону войлочное одеяло. На ней было новое белье. Аккуратно сложенные джинсы и водолазка лежали рядом. Очки тоже были под рукой — поблескивали стеклышками на траве, и Диана машинальным движением нацепила их на нос, потом задрала майку, чтобы осмотреть ожог. Она совсем не удивилась, увидев, что все зажило, благодарность и любовь затопили душу, как солнечный свет речную воду. Диана закончила одеваться и вышла из юрты.

Снаружи она увидела около сорока палаток. Тундра в тусклом вечернем свете казалась абсолютно нереальной. Каждый кочевник занимался своим делом. Женщины готовили еду, мужчины вели последних оленей к загонам. Дети носились как сумасшедшие, оглашая воздух радостным смехом.

Джованни в одиночестве сидел у костра, Диана улыбнулась и устроилась рядом среди седел и вьюков. Итальянец налил ей чаю.

— Как вы себя чувствуете?

Она обхватила кружку ладонями, вдохнула ароматный дым, но отвечать не стала. Джованни молча ворошил сухой веткой угли.

— Мы больше никогда не будем прежними, — прошептала Диана.

Он сделал вид, что не услышал ее слов, и повторил свой вопрос:

— Так как вы себя чувствуете?

Диана продолжала, уставившись на огонь:

— На Западе считают, что шаманические знания — не более чем предрассудки и языческие верования, рассматривают их как слабости. Мы заблуждаемся: такая вера и есть настоящая сила.

Не зная, что отвечать, этнолог принялся дуть на угли. Воспламенившиеся травинки скручивались в светящиеся нити и кружились в хороводе.

— Сила, Джованни, — повторила Диана. — Сегодня я это точно поняла. Потому что когда разум верит, он обретает доступ к силе. Возможно, сам становится силой. Человеческой стороной могущества, которым наделены все элементы Вселенной.

Итальянец резко выпрямился. Всклокоченный, небритый, он показался Диане ужасно милым.

— Я понимаю ваше волнение, Диана, но не верю в…

— Вера тут ни при чем.

Она задрала свитер и майку: кожа на животе была белой, гладкой, практически невредимой. Легкая краснота осталась лишь там, где несколько часов назад плоть горела и лопалась от радиационного ожога. У Джованни от изумления отвисла челюсть.

— Колдунья вылечила меня, — продолжила Диана. — Изгнала последствия облучения. Вырвала из меня рак — с помощью крысы. Называй это как хочешь: колдовством, паранормальной силой, вмешательством духов. Но духовная сила, о которой я говорю, бесконечно чиста. Именно она меня и спасла.