Братья Дуровы

бы обратить на себя внимание, «мням-мням» — просьба оставить в

покое.

Изучение обезьяньего лексикона требует огромного внимания,

терпения, систематической проверки. Дуров записал уже целый стол¬

бик звуков, которые позволяют ему все лучше объясняться со смека¬

листой Гашкой.

Время бежит незаметно. Уголок невелик, и в нем нет пустующих

помещений. Повсюду клетки, гнезда, загоны, стойла, вольеры, в них

обитают различные представители животного мира.

Научные опыты и наблюдения, дрессировка занимают все утро

и день. А надо еще порепетировать, чтобы подготовить четвероногих

и крылатых артистов к вечернему представлению в цирке.

Дрессировка и репетиции тесно связаны с научными опытами и

наблюдениями. В тетрадь, предназначенную для описания экспери¬

ментов, Владимир Леонидович вносит еще одно наблюдение: «Фак¬

торы. обычно вызывающие у животных чувство страха (обусловлен¬

ное боязнью неизвестного), при систематическом многократном

повторении не только значительно притупляют это чувство, но даже

совершенно перестают его вызывать».

Вывод не голословный. Его подтверждает опыт, который сейчас

проделывает Дуров. Вечером этот же опыт станет эффектным номе¬

ром и, конечно, вызовет бурное одобрение публики.

Владимир Леонидович выпускает из клетки обыкновенного серого

зайца. В тетради экспериментатора он торжественно именуется «За¬

яц-русак — Лепус еуропеус Ралл». Русак смело подскакивает к игру¬

шечной пушке, которую карлик Василий только что зарядил изряд¬

ной порцией пороха.

— Пли! — командует Дуров.

Передней лапкой заяц нажимает на деревянную плашку, соеди¬

ненную веревкой со спуском пушки. Гремит выстрел. Он так силен,

что раскаты его разносятся по всему Уголку. Грохот, сноп искр,

стелющийся дым не производят никакого впечатления на отваж¬

ного артиллериста. Он продолжает спокойно оставаться у пушки,

за что тут же награждается медалями — кружками нарезанной мор¬

кови.

Репетиция и в то же время научный опыт продолжается. Вот

клетка с надписью: «Пустельга обыкновенная — Перхонеис тиннун-

кулус Линн. Молодой экземпляр, пойман в Сокольниках под Моск¬

вой». Дуров открывает дверцу клетки и на расстоянии нескольких

шагов стреляет из охотничьего ружья. Дым от выстрела еще не успе¬

вает рассеяться, а пустельга, спокойно расправив крылья, вылетает

из клетки и садится на дуло ружья. Ну, конечно, и она получает

награду прямо из рук экспериментатора.

Как короток день! Владимир Леонидович еле успевает обойти

остальных своих питомцев. С некоторыми он задерживается, кое-кого

успевает лишь приласкать, а с такими, как его любимец морской лев,

умнейший Лео, он проводит много времени.

Тетрадь к концу дня заполняется новыми записями. Они должны

ответить на вопросы, которые изучает экспериментатор. Есть ли у

животных свой психический мир? А если есть, то какой? Такой ли,

как наш, или особый, другой? Если другой, то похожий ли на наш?

Если похожий, то чем?

...Ночь... Мирно спят обитатели Уголка. Даже любитель ночной

темноты филин, словно оберегая соседский покой, старается не шу¬

меть и совсем тихо уплетает зазевавшегося мышонка.

В кабинете Владимира Леонидовича горит.свет. Настольная лам¬

па под зеленым абажуром освещает его сосредоточенное лицо, испи¬

санные листы бумаги, торопливо бегущее перо.

После вечернего представления в цирке Владимир Леонидович все

же выкроил время, чтобы подытожить дневные наблюдения и то, что,

по его мнению, достойно внимания, описать в книге. «Я разделяю

искусство дрессировки животных на два способа: поощрительный и

болевой — механический. Первым способом я называю способ, кото¬

рый, к несчастью, исключительно применяю пока только я один,—

способ, основанный на тщательном изучении психики животного.

Чтобы виднее были все его преимущества, сначала познакомлю

со старым, общепринятым способом, основанным на причинении жи¬

вотному боли и механическом вызывании этим путем нужных движе¬

ний, которые связываются с определенными словами.

Возьмем цирковую лошадь. Предположим, дрессировщику нужно

выучить лошадь «маршировать». Дело происходит на арене. Учит

дрессировщик и два кучера. Первый кучер держит лошадь под уздцы,

стоя у барьера. При малейшей попытке рвануться вперед, дергает

лошадь за узду, причиняя боль губам. Лошадь пятится назад. Второй

кучер ударяет сзади шамберьером, а дрессировщик методически бьет

лошадь хлыстом по левой стороне груди.

Кончик хлыста сечет одно и то же место. Лошадь, желая осво¬

бодиться от боли хлыста, рвется вперед, но получает удар от первого

кучера по носу и боль от уздечки. Пятится назад — получает удар

шамберьером от второго кучера. И ровные, методические, как часы,

удары хлыста, не переставая, секут левую сторону груди. Лошадь

вся в мыле, топчется на одном месте.

Дрессировщик же продолжает бить хлыстом по одному и тому же

месту до тех пор, пока она рефлекторно, сокращая мускулы, не под¬

нимет левую ногу, чтобы закрыть и защитить наболевшее место.

Хлыст сразу перестает действовать, опускается, но... ненадолго.

Лошадь, тяжело дыша, стоит как вкопанная, но вот опять хлыст

поднимается и сечет по прежнему месту. Опять старая процедура.

Лошадь рвется вперед (боль от уздечки) и назад (от шамберьера),

а хлыст делает свое дело. Лошадь опять поднимает ногу и опять вре¬

менно прекращается сечение. Чем дальше, техМ чаще лошадь подни¬