Брекен и Ребекка

— Это и есть Шибод, — прерывающимся голосом пролепетал Брэн.

— Отлично, — спокойно сказал Босвелл. — Значит, мы нашли его и даже успели помериться силами, так не найдется ли где-нибудь поблизости уютного места, где мы смогли бы расположиться и рассказать вам о том, что привело нас сюда.

— А как вас зовут? — спросил самый крупный из кротов.

— Брекен из Данктона, — ответил Брекен.

— Босвелл из Аффингтона, — сказал Босвелл, на секунду замешкавшись: упоминание об Аффингтоне всегда производило впечатление. До сих пор обитателям всех систем было известно это название. Как выяснилось, обитатели Шибода не являлись исключением.

— Что же вы сразу не сказали? — воскликнул один из кротов, всем своим видом выражая глубокое почтение.

— Надо же, как замечательно! — добавил Брэн, на хмуром лице которого появилось слабое подобие улыбки. — Крот из Аффингтона! Это великая честь для нас, великая честь.

Все четверо окружили Босвелла и повели его вверх по склону, а Брекен поплелся следом, досадуя на то, что никто не уделяет ему внимания, и отчасти сожалея о проявленной горячности.

Глава семнадцатая

— Неужели вы надеетесь добраться до Кастель-и-Гвина? — изумленно воскликнул Брэн после того, как Брекен с Босвеллом поведали ему и остальным кротам свою историю. Все принялись качать головами, бормоча по-шибодски слова, о значении которых Брекен без труда догадался: «безумие», «они спятили», «шальные головы». Но все же, судя по их тону, они прониклись уважением к странникам.

— Вам это ни за что не удастся, это невозможно.

— А кто-нибудь из вас пытался это сделать? — спросил Брекен.

Брэн перевел его вопрос на шибодский. Кроты снова покачали головами и приумолкли.

— Давным-давно один крот отправился туда, но так и не вернулся, — сказал Брэн. — Это никому не по силам, понимаете? В тех местах повсюду витает зло, и на каждом шагу страшная опасность, встреча с которой неминуемо ведет к гибели. Есть там нечего, черви на такой высоте не водятся, а вдобавок там бродит Гелерт, Пес Шибода.

Гелерт! Не его ли поминал Мандрейк, когда разговаривал сам с собой, гоняясь за Брекеном по туннелям Древней Системы?

Ни Брекен, ни Босвелл не заводили речь о Мандрейке, поскольку, узнав о его судьбе, кроты могли отнестись к ним враждебно. Так или иначе не кто иной, как Брекен, оказался виновником его гибели. Но теперь…

— А вы не знали крота по имени Мандрейк? — немного помолчав, спросил Брекен.

Брэн опешил, он широко разинул рот, затем бросил встревоженный взгляд на остальных, и один из них попросил его перевести вопрос Брекена. Когда Брэн выполнил его просьбу, кроты заговорили, перебивая друг друга и обмениваясь удивленными взглядами.

— Ну так что же? — спросил Брекен.

— Это неожиданный вопрос, согласись, — вкрадчиво проговорил Брэн. — А почему ты решил спросить нас об этом?

Брекен начал рассказывать о Мандрейке. Брэн переводил фразу за фразой, а кроты не сводили с Брекена глаз. Он поведал им обо всем, скрыв лишь обстоятельства, при которых Мандрейк погиб.

— Скажи им всю правду, — сказал Босвелл.

Брекен покачал головой, не желая рисковать.

— Ну и все-таки, вы знали его? — еще раз повторил свой вопрос Брекен.

Не успел Брэн что-либо ответить, как вперед вышел один из кротов постарше. Он держался с таким достоинством, что Брекен с Босвеллом сразу же поняли, что он здесь самый главный, а Брэну лишь поручено вести переговоры. Похоже, он успел повидать на своем веку не меньше четырех Самых Долгих Ночей и выглядел поупитаннее прочих, хотя, конечно, тоже был относительно худ. Взгляд его говорил о незаурядном уме, а твердость в манере держаться внушала почтение. Он заговорил по-шибодски, обращаясь к Брэну, и взмахнул лапой, указывая на Брекена с Босвеллом. Брэн торопливо закивал и повернулся к ним:

— Вам придется пойти с Келином, понимаете? Он считает, что вам надо кое с кем встретиться.

Сначала они шли по туннелям, проложенным на небольшой глубине, а затем продолжили путь под открытым небом. Брекен с Босвеллом за время путешествия привыкли к тому, что на периферии любой из систем их встречали охранники или дозорные, которые первым делом спрашивали, кто они такие и почему оказались здесь, а затем уж сопровождали их в центральную часть. Брекен и Босвелл предположили, что то же самое произойдет и на этот раз. Во время предварительных переговоров обитатели систем никогда не рассказывали им о себе, и теперь их это уже не удивляло. Все самое интересное начиналось, лишь когда они оказывались в самом сердце системы.

Но на этот раз им пришлось идти уж чересчур долго. Среди туннелей системы попадались проходы, проложенные наспех на небольшой глубине в торфяной, попахивавшей болотом почве, были и глубокие туннели, пролегавшие в мягкой и жирной земле, в которой попадались осколки серого с налетом ржавчины сланца. Создавалось впечатление, что система не отличалась упорядоченностью, и довольно часто их путь пролегал практически по поверхности земли среди зарослей жестких трав или вереска.

Во время одного из таких переходов им впервые удалось толком разглядеть вздымавшуюся слева от них гору Шибод, или Мойл Шибод, как выразился Брэн, произнесший это название с трепетом в голосе, отчего друзья прониклись к нему некоторой симпатией.

Они уже успели взобраться вверх по склону долины и теперь, когда ничто не заслоняло вида, поняли, что гора — нагромождение черных скал, ведущих подобно чудовищной лестнице, засыпанной снегом, к вершине, — выглядит куда внушительней, чем им показалось с первого взгляда.

Выбравшись из долины, они обнаружили, что по соседству с зарослями хвойных деревьев растут приземистые дубы с изогнутыми стволами, а за ними простираются зеленые пастбища для овец. Этот отрезок пути они шли под открытым небом, используя подходящие тропы, позволявшие им прятаться среди зарослей вереска и кустиков черники, а затем наконец спустились в подземные туннели и впервые почувствовали, что теперь-то они действительно внутри системы.

Туннели были голы и пустынны, но по сравнению с влажными торфяниками, попавшимися им по пути, и белесой почвой, напоминавшей цветом пепел, распространенной в долине, земля здесь была неплохая, темная и, судя по запаху, богатая пищей.

Неожиданностью для Брекена и Босвелла явилось то, как были использованы при прокладке туннелей массивы сланца, одни с гладкими, а другие с зазубренными краями, выступавшие из земли под наклоном. Опыт, накопленный многими поколениями кротов, позволил проложить среди них проходы, в которых одной из стен служила накрененная сланцевая пластина, а другая была земляной. Выглядели они весьма внушительно, хоть и мрачновато, а под стрельчатыми сводами необычайно высоких потолков гуляло раскатистое звучное эхо, куда более громкое, чем отзвуки, наполнявшие туннели, проложенные в меловых почвах.