Брекен и Ребекка

Опасность таилась повсюду, и сердце у них сжималось от тревоги. Что, если на тропинку повалятся обломки сланца? Что, если их заметят хищные птицы? А где-то неподалеку наверняка бродят хорьки да еще этот чудовищный пес. Никогда прежде за все время долгих странствий у них не бывало так тревожно на душе.

Тропа, пролегавшая по узкой полоске твердой породы, резко пошла вверх, а затем сразу вниз, в окруженную скалами глубокую впадину, куда шумным каскадом обрушивались воды одного из горных ручьев. Брекен с Босвеллом оглянулись назад, потом попытались разглядеть дно впадины, походившей на темный колодец, в который почти не проникал свет. И вот тогда Брекен подумал, что с радостью променял бы душу на возможность увидеть, как солнечные зайчики пляшут на белой гладкой поверхности меловых стен, услышать, как летний данктонский ветерок шелестит среди сухих трав, взглянуть на орхидеи и синие колокольчики, при виде которых у самого печального крота на свете становится легче на душе. Ну что ж, ничего не поделаешь, зато, когда они выберутся из впадины, им наверняка удастся поесть и отдохнуть в безопасном месте!

Они начали спускаться вниз, поскальзываясь на припорошенных снегом пластинах сланца. Вокруг виднелись лишь мокрые безжизненные скалы, а грохот водопада становился все громче и громче. И нигде ни травинки, чей аромат мог бы слегка приободрить путешественников, которые уже поняли, что, пока они не выберутся из впадины, подкрепиться им не удастся.

Когда Брекен с Босвеллом спустились на самое дно, они снова почуяли запах неведомой твари, тот же страшный запах, но теперь он был гораздо сильней, а это означало, что тварь где-то совсем близко.

Внезапно шум бурлящего водопада заглушил грохот, подобный горному обвалу, — то рычал огромный пес, пробиравшийся по следу, оставленному Брекеном и Босвеллом.

Брекен помертвел от страха, когда понял, что Гелерт выследил их. Так вот он каков — Пес Шибода: острые клыки, желтые, горящие хищным огнем глаза, громадные когтистые лапы, густая светлая шерсть. Размеры пса… да что там говорить о размерах, если одна только его голова была ничуть не меньше массивного выступа скалы.

Гелерт, Пес Шибода, понесся к Брекену с Босвеллом, слегка порыкивая от удовольствия. На мгновение его огромная морда с болтающимися брылями нависла над ними, он принюхался и устремился к другому краю впадины, там развернулся на скользких пластинах и снова побежал к ним.

Кроты! Как ему нравилось выслеживать их, а потом извлекать из-под камней трепещущих от страха зверьков или выкапывать их из-под земли в лугах долины, расположенной у подножья Кумера. Лишь однажды на его памяти кроту случилось забрести в сам Кумер, и с тех пор прошло очень много времени. Ладно, пусть ему не придется ни вытаскивать их из-под камней, ни выкапывать из-под земли, но он все-таки сможет поиграть с ними, глядя, как они дрожат от ужаса, прежде чем их тельца, покрытые шелковистым мехом, распластаются на поверхности сланца, обагрив кровью белый снег.

Гелерт снова пробежал мимо них, рыча и слегка подвывая от удовольствия — ведь зрелище живой добычи доставляет ни с чем не сравнимую радость.

Когда Гелерт в третий раз промчался мимо, не тронув их, Брекен понял, что пес играет с ними, а значит, у них еще есть шанс юркнуть в какую-нибудь из трещин.

Он устремился к ближайшей, подталкивая Босвелла и прикрывая его сзади, а в это время пес в четвертый раз начал спускаться по крутому склону.

Гелерт увидел, что они сдвинулись наконец с места, и развеселился еще больше, с удовольствием наблюдая за отчаянными попытками кротов добраться до убежища. Он на мгновенье замер, затем безо всякого усилия прыгнул, и его лапищи опустились на землю прямо перед ними. Кроты запаниковали, и он с наслаждением повел ноздрями, почуяв, как от них повеяло острым запахом страха.

Как Гелерт и рассчитывал, они кинулись в другую сторону. Повернув большую, покрытую косматой шерстью голову, он некоторое время смотрел на них, а затем неторопливой рысцой двинулся следом.

Завидев приближающегося пса, Брекен остановился, заслоняя Босвелла, и повернулся к врагу. Порой кротам приходится сталкиваться с грозными противниками, борьба с которыми кажется такой же бессмысленной, как потуги шестидневного кротеныша подраться с матерью. Но кроты не сдаются без боя.

Поэтому, когда Босвелл побежал дальше, Брекен нацелился лапой на огромную страшную морду Гелерта и нанес удар, вложив в него все силы, физические и душевные, следуя наставлениям, полученным давным-давно от Медлара. Когда острые когти хлестнули Гелерта по морде, он громко взвыл от боли и неподдельного изумления и подался назад.

Ужасно разозлившись, Гелерт выбросил вперед мощную лапу, думая сразить одним ударом обоих кротов, и того, который осмелился вступить в драку, и того, который продолжал бежать. В тот момент, когда Босвелл уже нырял под камни, к которым подталкивал его Брекен, когти Гелерта скользнули по его спине, оставив глубокие царапины, из которых тут же хлынула кровь. В это мгновение Брекен успел увернуться, зарычать и проскочить прямо перед носом у Гелерта следом за Босвеллом под обломок скалы. У противника небольших размеров свои преимущества. До них донеслось раскатистое рычание Гелерта, который не столько разозлился, сколько пришел в радостное возбуждение, почуяв кровь. Он кинулся к камню и заскреб когтями по его поверхности, пытаясь сдвинуть его. Брекен почувствовал, как камень закачался из стороны в сторону у него над головой, но с места не сдвинулся, не давая Гелерту добраться до них.

Этот камень лежал поверх другого, еще более крупного, и Брекен пополз, стараясь забиться как можно глубже в щель, толкая перед собой Босвелла, который впал в полуобморочное состояние. А пес с лаем заметался из стороны в сторону, чуя запах крови, сочившейся из раны Босвелла, который дразнил аппетит и разжигал в нем нетерпение.

Затем с такой же внезапностью, с какой он напал на кротов, пес затих и улегся возле груды камней, под которыми они прятались, вытянув вперед лапы и склонив голову набок. Он решил прибегнуть к уловке, которая не раз позволяла ему добиться желаемого и дождаться того момента, когда кроты попробуют спастись бегством.

Когда наступила тишина, Брекен перевел дух и повернулся к Босвеллу и только тут увидел, как глубоки и опасны его раны.

— Босвелл! Ты слышишь меня, Босвелл? Тебе очень больно?

Но Босвелл лишь застонал, не открывая глаз. Кровь, текущая по его левому боку, начала сворачиваться, и пропитанный ею мех превратился во влажную склизкую массу.

Затихший ненадолго пес, чей запах витал повсюду в воздухе, снова поднялся с места и заскреб когтями по земле, пробуя подкопаться под камень. Но все его попытки закончились неудачей: твердая земля, в которой было множество осколков сланцевых пластин, никак не хотела поддаваться.

Он сел и снова принялся ждать. Лишь слабое подрагивание хвоста говорило о терзавшем его нетерпении.

Такое ожидание Гелерту было не в диковинку, он не раз поступал точно так же, когда охотился на ласок, полевок и землероек. Никуда эти кроты не денутся.

Рассеянный свет, струившийся с хмурого неба, померк; с запада надвинулись тучи, и если предыдущей ночью из точно таких же туч выпал снег, то теперь они принесли с собой грозу — холодный дождь, раскаты грома и вспышки ярких молний, озарявших мертвенным светом глубины мрачных расселин и темные верхушки гор, высившихся к западу от Шибода. Вскоре гроза уже вовсю бушевала над Кумером. Ливень смыл снег, припорошивший сланцевые плиты, и превратил ручьи в бурные потоки.

Гелерт сидел неподвижно, точно каменное изваяние, хотя его желтоватая шерсть насквозь промокла под дождем. Он не сводил глаз с обломков скал, под которыми прятались кроты, и потому сразу заметил, что под них начала затекать вода.

Когда Брекен почувствовал, что у него промокло брюхо, он попытался оттащить лежавшего без сознания Босвелла в сторону, но струйки воды, просачивавшейся во все трещины, снова добрались до них, и вскоре в убежище не осталось ни одного сухого местечка.

Но Брекен не обращал внимания на собственное неудобство. Он перестал думать и об огромном псе, чьи лапы виднелись у входа в крохотную пещерку, который дожидался, когда они попробуют высунуться наружу. Мысли Брекена занимал только Босвелл. Однажды он уже видел, как на вершине Данктонского Холма умер от ужасных ран другой крот, который был достоин совсем иной участи. Один лишь Камень ведает, как велика его любовь к Босвеллу. Сейчас его другу необходимы тепло и пища, надежное прибежище и заботливый уход, а они угодили в ловушку и не могут выбраться из нее. Ему вспомнилось, как давным-давно в такую же грозу он стоял, глядя на долины, лежавшие за Данктонским Лесом, надеясь, что когда-нибудь подобно обитателям Древней Системы он сможет совершить интересное далекое путешествие. И вот где он теперь оказался.