Бремя Могущества
Шрифт:
— Я пойду с тобой, — сказал я. Макмадок молча кивнул, нагнулся за топором, который принесли с собой люди Бреннана, и подал его мне. Сам он извлек откуда–то из–за голенища сапога огромный, чуть ли не с руку величиной, тесак и усмехнулся, увидев мое лицо. Значит, он не расставался с этим оружием. А мы с Говардом и понятия об этом не имели.
К нам присоединился и один из мужчин из Дэрнесса. Выйдя из дома, мы повернули направо, к сараю позади дома.
Светлело. Все в этой сероватой предрассветной мгле казалось нереальным, все привычное внушало ужас.
Лес полностью оголился — нигде
Без травы.
Вместо мягкого, зеленого ковра, по которому ступали наши ноги еще вчера вечером, взору представала теперь черная, поблескивавшая поверхность — плотно сбитое переплетение тонких корневищ и органических нитей.
Во мне поднялось неописуемое отвращение. Если смотреть на отдельные корешки и нити, то вряд ли глаз мог заметить какое–то движение, но в целом все это исполинское покрывало, вся эта буровато–черная масса тяжело, надсадно пульсировала. «Словно черви», — подумалось мне. И действительно, вся большая поляна сейчас выглядела так, словно была покрыта толстым слоем отвратительных черных червей. Моя рука сильнее сжала топор.
Мы осторожно обошли дом. Граница черной массы приблизилась и была уже в нескольких шагах от дома. Так было перед домом.
А когда мы зашли за этот покосившийся от времени и ветров дом, то увидели, что позади него корни в отдельных местах уже достигли его стены и взбирались по ней…
— Боже мой! — вырвалось у Макмадока. — Лошади!
Я тут же понял, в чем дело. Сарайчик, в котором мы, а позже и люди Бреннана поставили своих лошадей, был сейчас весь опутан этой жуткой мохнатой массой. Почти доверху, до самой крыши, и сейчас я лишь с трудом мог разглядеть под этим толстым ковром двери.
— Быстро! — крикнул Макмадок. — Нужно спасать их!
Мы помчались было к сараю, но тут же ноги мои увязли в буром месиве. Я чувствовал, как тонкие волокна взбираются по моим лодыжкам, и представил себе, как эта масса поглощает меня, словно трясина. Я в отчаянии затряс головой, пытаясь отогнать ужасную картину, но не смог. Напротив, страх стал еще сильнее.
Когда мы добежали до ворот сарая, Макмадок тут же, взревев от ярости, выхватил свой тесак. Лезвие со звоном вошло в плотную, словно войлок, массу, но отполированный и наточенный как бритва топор так и не смог рассечь сотни и тысячи сплетенных между собой волокон. Я поспешил ему на помощь и, размахнувшись, нанес удар.
Но и это не помогло. Втроем мы, как безумные, направо и налево рубили этот ковер, но тонкие нити оставались неуязвимыми, и нам показалось, что миновала вечность, прежде чем мы смогли освободить от них крохотный кусочек ворот. Кажется, эта мерзость росла быстрее, чем мы избавлялись от нее.
В конце концов ценой невероятных усилий мы все же смогли освободить ворота. Макмадок рванул в сторону засов и навалился на дверь, но дерево не желало поддаваться. Проклиная все на свете, он отступил на шаг, выхватил у меня из рук топор, рубанул по доскам, и они треснули.
Вдруг до меня дошло, что внутри тихо, как
в могиле. Семь лошадей — и вдруг ни звука!Макмадок еще раз ударил, и на этот раз доски разлетелись в щепы.
Взглянув внутрь, Макмадок ахнул и тут же в ужасе отшатнулся. Весь сарай был до самого потолка заполнен черной, пульсирующей массой тончайших, густо переплетенных нитей.
— Бог ты мой! — прошептал Макмадок. — Где же это видано… такое? Это же… — Он затрясся и, выронив топор, повернулся ко мне с белым от ужаса лицом. — Они… они и лошадей сожрали… Как Бреннана!
— Может, еще они и целы, — неуверенно произнес стоявший рядом наш спутник. — Может, их просто опутала эта ерунда. Погодите, я сейчас…
Не успели мы с Макмадоком и рта раскрыть, как он, схватив топор, ринулся внутрь сарая и стал неистово рубить тугую, словно войлок, массу.
Крик Макмадока запоздал.
Что–то темное и бесформенное вырвалось из растительной массы и бросилось на не успевшего ничего сообразить человека, одним мощным ударом превратив его в покойника. Он даже и крикнуть не успел. Отброшенный силой удара, он вылетел наружу и, рухнув на спину, так и остался лежать.
Но этим дело не кончилось. Смертельный удар, который нанесло это странно напоминающее человека Нечто, заставил и его самого пролететь вперед и упасть на колени, но оно тут же с молниеносной быстротой вновь вскочило на ноги.
Оно было из дерева. Его грубое, лишь отдаленно напоминавшее человеческое, неуклюжее тело, его ноги и руки, страшно сильные руки, протянувшиеся к нам, были из растрескавшегося, побуревшего дерева.
Макмадок опомнился на долю секунды раньше меня. Завопив, он отшатнулся, схватил меня за рукав и потащил прочь, но ноги его запутались в корнях, и он, зашатавшись, повалился набок, увлекая за собой и меня.
Падать на эту мягкую подстилку было не больно. Рванувшись, я перевернулся на спину и тут же заорал от ужаса, увидев занесенный надо мной кулачище монстра. В последний момент я все же успел убрать голову, и скрюченная лапища обрушилась на землю в нескольких сантиметрах от меня. Я закричал от страха, перекатился через себя и нанес удар ногой.
Удар был таков, что, будь мой противник человеком, я бы, наверное, убил его или, во всяком случае, надолго вывел из строя. Но это был не человек. Ногу мою сковало пульсирующей болью, словно я ударил по камню.
С криком я снова попытался приблизиться к нему, чувствуя, как тонкие волоски пытаются оплести мою ногу, словно желая удержать. Я рванулся вперед, упал, и тут рука моя нащупала что–то твердое и тяжелое. Топор!
Я реагировал, не раздумывая. Как только надо мной вновь нависла тень нападавшего, я, размахнувшись как следует, изо всех сил рубанул по нему топором.
Лезвие попало как раз в центр деревянного лба и раскололо его пополам.
Чудовище дернулось и стало заваливаться на спину. Из его глотки вырвался скрипучий, неописуемо жуткий звук, совершенно не свойственный ни людям, ни вообще живым существам. Его цепкие, скрюченные пальцы отчаянно молотили воздух и, наткнувшись на ручку топора, ухватились за нее и потянули к себе, стараясь вырвать его у меня из рук.