Бремя страстей

Кэссиди задала ему вопрос, который вер­телся в голове со дня пожара:

— Чего ты боишься, Чейз?

Он вздрогнул и надолго замолчал.

— Тебя,— наконец прошептал он. — Я бо­юсь тебя, Кэссиди.

— Меня? Почему?

— Не хочу снова становиться слишком близким тебе,— признался он,— это отнюдь не безопасно.— Она с испугом смотрела ему в лицо, сердце ее бешено колотилось.— Будь все проклято, Кэсс! — не выдержал он.

— Ты хочешь уехать? — спросила она с грустью.

Легкая тень сожаления промелькнула на его лице.

— У меня нет выбора, Кэсс. А теперь по­зволь мне пройти. Не делай из меня заклю­ченного.

— Чейз…

— Что, Чейз! Перестань обманывать и се­бя, и меня! Я согласился жить с тобой под одной крышей. Мы можем даже притвориться, что счастливы. Ради твоих родителей. Ради всех жителей этого проклятого города, если ты хочешь. Но когда рядом с нами никого нет, я прошу оставить меня в покое!

Реакция ее была мгновенной. Она инстинк­тивно сжала руку в кулак и занесла над ним. Как бы ей хотелось ударить его, хоть как-то пробиться сквозь эту стену недоверия и непонимания.

Чейз угрюмо усмехнулся, и она медленно опустила руку.

— Ну что, не можешь ударить калеку, Кэсс? Пожалела?

— Негодяй!

— Ну хоть какая-то естественная реакция!

— Не знаю, что случилось с нами, — чуть не плача прошептала она, отказываясь отсту­пить,— но мы должны, должны попытаться все исправить!..

— Брак не похож на старый «понтиак», который можно отдать в ремонт, Кэссиди…Поступай как знаешь, Чейз, но я не теряю надежды…

Он промолчал, лишь еще крепче вцепился в костыль и побрел по коридору в свою комнату.

Отчаяние закралось к ней в сердце, но она постаралась подавить его. Черт возьми, она может быть такой же упрямой, как и он! И все же Чейз где-то прав. Жалость и чувство вины, а не любовь скорее всего руководили ею.

— Расскажи мне о Маршалле Болдуине. — Билл Ласло столкнулся с Кэссиди в кафетерии, где та наливала себе чашку кофе. Она взгля­нула на экземпляр газеты, зажатый у него под мышкой. Та самая, с его статьей, которую она уже видела сегодня утром.

— Что рассказать? Болдуин — тот самый несчастный, погибший в пожаре на лесопилке.

— Мне это известно. Черт возьми, я напи­сал об этом статью, — сказал он, показывая ей заметку, озаглавленную «Личность бизнесмена с Аляски установлена». — Но кто он такой на самом деле?

Кэссиди надорвала пакетик и высыпала в кофе порошок, заменяющий сливки.

— А я откуда знаю.

— Конечно, знаешь. Слушай, зачем ты пьешь эту гадость? Этот состав убьет тебя.

Сплошные консерванты. Обрати внимание на надпись «не молочный».

— Спасибо за заботу, — холодно ответила она, бросая пустой пакетик в урну.

— Ну так как? Ты же наверняка что-то знаешь о Болдуине.

— Все, что я знаю, я почерпнула из твоей заметки. Он — промышленник с Аляски. Вла­деет несколькими лесопилками, совладелец рыбообрабатывающего предприятия, горнодо­бывающей компании. Один из создателей фон­да охраны диких животных…

— Это лишь вершина айсберга, как ты понимаешь.

— Я ничего больше не знаю, Билл! Но Ласло был неумолим.

— А что говорит Чейз?

Кэссиди старалась быть предельно осто­рожной. Впрочем, что нового она узнала от Чейза?!

— Болдуин приехал вести переговоры о поставках древесины, а потом изъявил жела­ние приобрести лесопилку. Нашу или любую другую в округе.

— И ты веришь в это? Неужели мало лесо­пилок на Аляске? Разве он не владеет там несколькими подобными предприятиями?— Билл опустил в чашку пакетик цветочного чая и залил кипятком из чайника.

Он задавал ей те же самые вопросы, что она не раз задавала себе, но Кэссиди дейст­вительно не знала на них ответов. В голосе ее закипало раздражение.

— Послушай, если ты не веришь мне, по­звони Чейзу сам.

— Бесполезно,— заявил Билл.— Сомне­ваюсь, что он захочет говорить со мной. Ты же знаешь это лучше меня.

— Да, знаю. Ему еще трудно разговари­вать. — Она прекрасно понимала, что это не совсем так.

— А может, потому что ему есть что скры­вать?..

Кэссиди подхватила чашку и направилась обратно к своему рабочему столу.

— Оставь меня в покое, Билл,— бросила она на ходу. — У меня много работы.

— Какое совпадение! У меня тоже.

— Ну так и занимайся ею и не пытайся вытянуть из меня информацию, которой у ме­ня нет.

Однако Ласло, не обращая внимания на ее слова, следовал за ней по пятам. Селма еще не вернулась с обеда, и Билл, развернув ее кресло, приземлился рядом с Кэссиди. Проклятье! На­стойчивость Билла не знала границ. Что же, неплохое качество для репортера. Дрожащей рукой она взялась за чашку и сделала глоток кофе.

— Ты, конечно, знаешь, что Болдуин поя­вился на Аляске осенью 1977 года,— невоз­мутимо продолжал Билл.

— Ну и что?

— Спустя два месяца после здешнего по­жара.

— Я не успеваю следить за ходом твоих мыслей.— Кэссиди старалась держаться спо­койно, хотя ей стало трудно дышать, а сердце забилось сильнее. Казалось, и Ласло слышит его удары.

Одинокий волк. Ни семьи, ни друзей. Ни денег, ни теплой одежды. Ты представля­ешь, как на Аляске холодно в ноябре? Он нанимается на работу, кажется, на насосную станцию нефтепровода. Живет в кредит. В то время он заявлял, что ему двадцать два года, но он мог быть и моложе.

— Или старше.

— Не притворяйся бестолковой, Кэсс.

— К чему ты клонишь, Билл?

— Я прорабатываю версию, что Маршалл Болдуин и Бриг Маккензи одно и то же лицо.

Ласло следил за ее реакцией.

— Неблагодарное занятие.

— Посмотрим. Мне все-таки необходимо поговорить с твоим мужем, а затем с его ма­терью. Знаешь ли, говорят, ее видели у под­ножия холмов.