Брешь

Мы провалили задание.

Я с грохотом прошла через первую двойную дверь и остановилась в сыром, выложенном плиткой помещении, глядя сквозь последнюю стеклянную дверь на проливной дождь. Малачи присоединился ко мне секундой позже. Он протянул мне листок бумаги, на котором был написан номер телефона. Я сунула его в карман.

— Отличный перевод, — прорычала я ему. — Я до сих пор не знаю и половины того, что она сказала.

Малачи уставился на дождь, его лицо было тщательно отработанной бесстрастной маской.

— Прости.

— Мне не нужны твои извинения. Мне нужно, чтобы ты выполнял свою работу, Малачи! Что за чертовщина там была?

Он сделал медленный, напряжённый вдох.

— Она сказала, что Сил хочет заполучить тебя в обмен на обещание, что они не будут овладевать людьми, которые тебе больше всего дороги.

— Это я и так поняла. Что ещё?

— Она сказала, что если придёшь к ним, ты сможешь быть со своей матерью.

Я покосилась на него.

— Что?

Он не смотрел на меня, а его слова были сдержанными, как будто он боролся с тем, чтобы сохранять свой голос спокойным.

— Она имела в виду, что они заберут твоё тело и отправят твою душу в город Мазикинов, где и находится твоя мать.

Я скрестила руки на груди.

— Она там недолго пробудет. Мы убьём это тело и освободим мою мать.

Малачи повернулся ко мне.

— Лила... она сказала, что ничто, даже убийство человеческого тела, не сможет освободить человеческую душу, попавшую в ловушку в городе Мазикинов.

— Вот тогда-то ты и сказал, что она лжёт.

Я положила руку на живот. Если она говорила правду, то это означало, что каждая душа, когда-либо принадлежавшая Мазикину, всё ещё была заперта в их царстве. Такеши, наставник и друг Малачи, которого Мазикины схватили много лет назад. Аден. Моя мать. Тысячи, а может быть, и миллионы других людей. Это также означало, что, убивая тела, которыми они владели, мы давали Мазикиным больше шансов, так как злые духи могли вернуться и завладеть другими.

Глядя в глаза Малачи, я видела, что эта идея его уничтожает. Все эти годы он думал, что освобождает людей, и поэтому казнил бесчисленное количество Мазикинов своими клинками, гранатами и Бог знает чем ещё. Но если Рита сказала правду, все эти души всё ещё были в ловушке, и он ничего не сможет сделать, ни сейчас, ни когда-либо ещё, чтобы спасти их.

Я не могла допустить, чтобы он так страдал, поэтому я продолжила расспрос.

— Больше она ничего не говорила?

Черный взгляд Малачи пронзил меня насквозь.

— Говорила, — сказал он глухим голосом. — Она сказала мне, почему Сил хочет тебя.

— И? — я скорее просто открыла рот, чем произнесла вслух.

Малачи моргнул и уставился в пол.

— Мазикины считают, что ты... — он замолчал, приоткрыв рот, словно не мог выдавить из себя следующие слова. Тишина тянулась между нами до тех пор, пока мне не захотелось закричать. — Мазикины верят, что твоё тело — это идеальный сосуд для того, чтобы вместить дух их Королевы. 

ГЛАВА 22

К тому времени, как я добралась до дома, Диана уже ждала меня, а дождь прекратился. От запаха моей любимой китайской еды на глаза навернулись слёзы, как и от тревожного взгляда, который она бросила на меня, когда я вошла.

— Как всё прошло, детка? — спросила она.

— А Джен не звонила тебе?

Она пожала плечами и поставила на стол две тарелки.

— Звонила, она сказала, что Рита... она сказала, что встреча довольно быстро закончилась.

А мне показалось, что это длилось вечность. Я повесила куртку и подошла к столу, разглядывая нелепое количество еды, которое она заказала.

— Либо ты беспокоишься обо мне, либо думаешь, что я ещё ничего не ела на этой неделе.

Она усмехнулась.

— Я позволю тебе угадать, что из этого, — она пододвинула ко мне тарелку. — Она что-нибудь сказала? Что она хотела?

Мой взгляд остановился на лице Дианы, на добром, обеспокоенном взгляде её глаз. Одна только мысль о том, что Мазикины угрожают ей, заставляла меня впадать в убийственную ярость.

— Она хочет быть частью моей жизни, но мне это не особо нравится.

Диана нахмурилась.

— Наверное, я понимаю, что мать должна быть частью жизни своего ребёнка, но именно из-за неё ты многое пережила. Ты поступаешь так, как считаешь правильным, детка, — она наклонилась вперёд. — У меня никогда не было своих детей, но ты же знаешь, я люблю своих приёмных детей. И для тебя всегда будет место в этой семье, если ты этого захочешь, независимо от того, какой путь дальше ты выберешь.

— Спасибо тебе, Диана, — сказала я, смаргивая слёзы. — Эй. Ты, эм, не видела никого странного, болтающегося поблизости?

Она сощурила глаза.

— А зачем тебе? Тебе кто-то угрожает?

— Ничего страшного. И я не попала ни в какие неприятности, — быстро сказала я, пытаясь пройти тонкую грань между повышением её бдительности и отправкой её в режим полного безумия. — Но если ты... если увидишь кого-нибудь, дай мне знать, хорошо?

— Мм-мм-мм, — она покачала головой. — Ты же знаешь, что у нас тут тесный район. Никто ничего не говорил, но я поспрашиваю и скажу людям, чтобы они были настороже. В наши дни никогда нельзя быть слишком осторожным. Особенно учитывая всё то безумие в Провиденсе.

— Да, — я села за стол и разложила рис по нашим тарелкам. — Именно.

Я съела несколько килограммов китайской еды, пока Диана рассказывала мне о последней драме в тюрьме, и всё это время я смотрела на неё, задаваясь вопросом, какой была бы моя жизнь, если бы она была моей настоящей мамой, если бы она всё это время меня защищала. Думать об этом было бессмысленно, но я не могла отделаться от мысли, что даже сейчас было бы неплохо позволить ей быть этим человеком для меня. Так много всего произошло с тех пор, как я вернулась на землю смертных — моя странная дружба с Тиган и свидание с Йеном, нормальным парнем, которому, казалось, я по-настоящему нравилась — настоящие связи, которые были не более чем "могли бы быть", потому что я была здесь не для того, чтобы заниматься своей личной жизнью. Меня сюда отправили Стражем и точка.

После того, как я плотно поела... и может быть не без помощи Рафаэля... Диана рано уснула, а я тихонько выбралась из дома, предварительно проверив, все ли окна и двери в двухэтажном доме заперты. Я прошлась по окрестностям, пытаясь уловить запах ладана или чего-нибудь необычного. Ничего. Я подъехала к дому Стражей и, пробираясь по щиколотку в лужах, добралась до крыльца. Джим и Генри ждали меня в прихожей.

Я осмотрелась в поисках Малачи, даже несмотря на то, что у него был выходной. Сегодня днём мы расстались в полном молчании. Любая тема разговора была слишком болезненной, и он был ещё более замкнутым, чем когда-либо.