Бронированные жилеты
Шрифт:
За окном показались Топилы: сотен пять одинаковых двускатных крыш вразброс, сады, антрапитово-черная земля. За штакетником виднелись заросшие травой прогоны. Под насыпью лежало стадо, бородатый пастух, запрокинув голову, пил из бутылки молоко.
В дополнительном наступил "час умывания". В коридорах все чаще попадались пассажиры.
Денисов осмотрел "кассы" в последних вагонах. Большинство билетов были самопечатными: аккуратные пригласительные билеты в поездку, четкие ряды цифр. Автоматизированная система связывала кассиров с вычислительным комплексом, электронный мозг
Пассажир, бравший билет после Голея, получил бланк "Т No 124325", следующий - "Т No 124326"...
Денисов находился в четырнадцатом, когда поездное радио объявило: "Товарищ Денисов, зайдите к бригадиру поезда".
– Вас, - полусонная проводница четырнадцатого тряхнула головой. Надо же! Первая ночь, когда из Москвы отправляемся, всегда кажется за две. Никогда не привыкну...
– Пока Денисов смотрел "кассу", проводница несколько раз засыпала.
"Да, свидетелей в ночном поезде найти трудно..." - уходя подумал Денисов.
В своем бригадирском, на одного человека, купе Шалимов был не один. Увидев Денисова, он кивнул на сидевшего против него прямого как палка, худого человека с бородой клином и узловатыми красными морщинами. Человек словно пролежал ночь лицом вниз на связке канатов.
– Я почему вызвал?! Вот у них...
– Шалимов надел очки.
На столике лежал зеленоватый бланк. Денисов прочитал: "Т No 124325..."
– Понимаете?
– Шалимов незаметно подмигнул.
– Короче: проездные документы до конечного пункта...
Пассажир не без интереса наблюдал за ним:
– Другие, безусловно, едут до Троекурова...
Бригадир растерялся:
– Почему до Троекурова?! И до Астрахани...
– Вы серьезно?!
– спросил пассажир.
Денисов показал визитную карточку. Обычно было нетрудно решить: кому следовало представиться по форме - с удостоверением и кого могла удовлетворить визитка и даже способствовать разговору.
– "Инспектёр де инструксьон криминель Денисов..." - прочитал бородатый, карточка была на двух языках.
– Очень приятно. Шпак... Еду в этом вагоне, - он достал паспорт.
– Чем могу быть полезен?
Паспорт был в кожаной обложке. Полистав, Денисов вернул его бородатому.
– Вы из Кагана?
– Да, там я живу. Под Бухарой. Любопытные места.
– Это есть.
Денисову пришлось два дня провести в командировке в Бухарской области, в Гиждуване. Ничего особо примечательного в самом Гиждуване он не нашел, но Бухара запомнилась, а в ней Бала-Хауз, ансамбль - водоем, минарет и мечеть.
– Любопытные? А что там?
– Шалимов заинтересовался.
Шпак пожал плечами.
– В самом Кагане ничего.
– Узловатые морщины на его лице были красными, а глаза и борода одинакового пронзительно-серого цвета.
– Раньше охота была, фазаны...
– Через Бейнеу, Кунград в Астрахань не ближе?
– спросил Денисов.
– Привыкли уже через столицу ездить.
– Ваша профессия?
– Инженер по фармацевтическому оборудованию.
– Надолго в Астрахань?
– В отпуск, - Шпак словно еще больше выпрямился.
Со взаимными представлениями было покончено.
– Билет компостировали на вокзале?
– Денисова все больше интересовал
– Позавчера. В первой половине дня.
– Очередь была большая?
– По московским меркам, может, и ничтожна, но для Кагана...
– Шпак пожал плечами.
– Кто стоял впереди вас? Мужчина, женщина?
– Мужчина. Я предупреждал его, когда отходил пить воду. По-моему, в очках...
– Шпак коснулся оконечности бороды.
– Лица не рассмотрел. Он что-то держал в руке.
– Может, баул?
– Не помню. Это имеет отношение к преступлению?
– Вы уже знаете?
– Весь поезд в курсе дела.
Денисов показал на бланк, лежавший перед Шалимовым.
– Вы стояли позади убитого.
Шпак несколько секунд молчал.
– По-моему, он с кем-то разговаривал.
– С кем?
– Не помню. Речь шла о гостинице.
– Шпак спрятал паспорт в карман, аккуратно пригладил снаружи.
– Нашему брату, транзитному, с гостиницей туго. Но пострадавший, между прочим, устроился... Об этом они говорили.
– Это все?
– Да.
Шалимов составил очередную телеграмму о наличии свободных мест, спрятал в планшет.
"Негусто, - подумал Денисов, - хотя какой-то пробел, безусловно, заполнен".
Он спросил еще:
– Вы не видели пассажира с собакой?
– В поезде?
– Или во время посадки...
Шпак задумался.
– В поезде - нет. А на перроне...
– Он сидел, по-прежнему неестественно выправив спину и шею.
– Кого-то держали, кто-то побежал звонить в милицию. Толпа возбужденных людей... Спрашиваю: "В чем дело?" Оказывается, пассажир пнул собаку, его задержали.
– Где это случилось?
– Недалеко от багажного двора.
– Перед отправлением?
– Около часа ночи. Имеет ли это отношение к вашему вопросу?
– Шпак повел серыми пронзительными глазами.
– Сцена, между прочим, прехарактернейшая. У животного нашлись десятки защитников. И это на вокзале, где ни у кого ни секунды свободного времени! Интересно, собрались бы все эти люди, если бы хулиган пнул вас или меня? Или оскорбил бы женщину?
Когда Денисов вместе с Шалимовым пришел в вагон-ресторан, там уже были люди. Вовсю шла торговля водой - второй салон был весь заставлен ящиками с "Айвазовской". Вагон-ресторан был новый - с холодильником для ликеров в буфете, отделанном серым пластиком, с легкими занавесками, наполненными ветром.
Сабодаш за столиком разговаривал с женщиной в очках, которую Денисов видел у места происшествия. Теперь на ней была серебристая кофточка скороткими рукавами, расклешенные брюки.
– Ну, я пойду, - бригадир взял бутылку кефира, пошел к двери. Милости прошу, когда надо.
– Не забудьте про объявление по радио...
– Все сделаю. "Пассажиров, проходивших ночью через одиннадцатый вагон, приглашают к бригадиру поезда..."
Денисов подошел к столику, Антон подвинул ему стул, представил:
– Денисов, инспектор. Марина.
Женщина не узнала его, взглянула внимательно-запоминающе.
– Ужасный сон! Честное слово...
– Она чувствовала себя неважно, за массивной оправой Денисов заметил круги.
Заказ у Денисова принял директор вагона-ресторана, он же буфетчик, с печальными глазами, двумя рядами золотых зубов и короткой челюстью.