Бросок за мечтой

– Социокоммандер, я полагаю?

– Верно полагаете, - сказали позади.
– Тайо Глаубе, если для вас имеет значение моё имя.

– И, разумеется, инкогнито?

– Разумеется. У вас очень интересный кабинет, товарищ председатель. Очень. Правда, аппаратура немного сбоит. Какие-то помехи, мне кажется. Но ведь это не испортит нашей беседы?

– Хороший кофе не испортить отсутствием ложки сахара.

– Вот и хорошо. Вы, как я погляжу, устроили великолепное представление. Я восхищён, искренне восхищён. И, конечно, заранее предусмотрели все последствия аншлага?

– А как же иначе.

Итак, ЭПГ решил его припугнуть? Показать собственные безнаказанность и могущество? Что ж, сыграем в эту игру. Надменность ещё никого не доводила до добра, чем выше сидишь - тем больнее падать.

– Жаль, мне кажется, беседа у нас не клеится. Давайте сменим тему. Вы, вроде бы, говорили про власть? Неужели вам нравится эта хлопотная и опасная вещь?

Пытаешься прощупать. Хочешь определить, что мной движет. Неужели ты даже этого до сих пор не сумел понять? Или всё же сумел?

– Власть? Нравится? А вам, позвольте поинтересоваться, нравится система утилизации мусора? Вряд ли. Но вот беда - никуда не деться без этой системы, грязью зарастём.

– И это верно. Но вот чего я за вами не замечал - так это желания копаться в утилизаторах.

– Каждый занимается своим делом.

– Именно, товарищ председатель. Своим.

– Намекаете, что власть меня не касается?

– Почему же. Касается - в строго ограниченных, и отнюдь не нами, пределах. Вам не нравятся эти пределы, товарищ Свенссон?

Председатель всё-таки повернулся - медленно, с достоинством, вместе с креслом. Слишком неуютно было держать этого гостя за спиной, слишком трудно беседовать, не наблюдая чужого лица.

Социокоммандер, как ни в чём не бывало, сидел прямо на столе, закинув ногу за ногу и опираясь на руки. Примечательная шевелюра распущена, обрамляя тонкое лицо, взгляд где-то далеко, белый плащ обнимает плечи. Белый Лис, которого замечают лишь тогда, когда он сам того хочет, творец всей политики ЭПГ в Социуме - красивый, словно эльф, слишком мягкий, чтобы быть опасным - и слишком опасный, чтобы обмануться этой поддельной мягкостью.

– Я рад. Рад, что слышу это признание из ваших уст. Пределы, социокоммандер. Пределы, установленные не нами, и ЭПГ на страже этих пределов.

Он настойчиво повторил ненавистное слово несколько раз, спохватился, успокаиваясь, и продолжил, стараясь ничем не выдать волнения:

– Знакомо ли вам такое изречение - "Человек рожден свободным, а повсюду он в оковах"?

– Мне знакомо множество бесполезных изречений. Что до приведённой вами цитаты - она ложна от начала и до конца. Человек рождается абсолютно несвободным и посвящает свою жизнь частичному освобождению. Вы всё ещё хотите обмениваться репликами мёртвых людей?

– Что же, слушать меня у вас нет желания, как я погляжу. К чему продолжать беседу?

Он не может уйти просто так. Значит, должен выдать какую-то информацию. Пусть ничтожную, пусть малую дозу - но окошко в мир ЭПГ ему волей-неволей придётся приотворить. Ради этого можно стерпеть и оскорбления, и насмешки.

– Вас я слушаю уже очень, очень давно. С первого вашего выступления в статусе председателя, - улыбнулась утончённая бестия.
– А теперь вам придётся меня послушать.

– В самом деле? Придётся?

Вот ты и попался на крючок, Тайо Глаубе. Ты уже выдал столько, что я прощаю тебе все выходки. Самим фактом своего прихода, своим поведением - ты не всемогущ, ты не бог. Всего лишь человек, обладающий значительными ресурсами и знаниями. О да, знаниями - но слишком далёкими от реальности, а теория без практики, как известно, мертва. Ты начал терять контроль и явился лично, чтобы увещевать и запугивать - что ж, увещевай и запугивай. А пока...

– Придётся, председатель. Вам ведь до жути интересно, что я скажу. Будь иначе - вы бы давно уже поспешили оставить меня в одиночестве.

Нет, он не читает мысли. Он человек, человек и ничего более. Догадаться, о чём я думаю, было не так уж сложно. Ну же, продолжай!

Но социокоммандер не спешил продолжать. Он спрыгнул со стола, подошёл к окну и посмотрел вниз.

– Зачем вы их собрали, Свенссон? Для чего вам толпа людей под Залом собраний?

– Не заставляйте меня объяснять очевидное.

– Вы, по какой-то причине, считаете этих людей своей собственностью. Опасное заблуждение.

Вот он и сорвался. Первая угроза, первая капля.

– Я им не хозяин. Я - толчок, воздействие. В отличие от вас, пастухов овечьего стада.

– Воздействие без вектора? Как забавно. Однако, мне придётся открыть вам глаза. Если попытаетесь использовать эти толпы для реализации своей "власти", для того, чтобы воздействовать на ЭПГ, и поставите при этом под угрозу их жизни - вас ждёт наказание. Вы можете сколько угодно играть в политику и протесты, и мы поиграем с вами в ту же увлекательную игру, только запомните одну вещь. Актор защищает всех людей Ауры. Ему не важно, во что они верят и кого поддерживают. Он - сила, оберегающая жизнь. Не переходите эту черту.

– Я не понимаю, что вы хотите сказать. А ваши угрозы звучат настолько бессмысленно и вульгарно, что над ними можно лишь посмеяться.

– Я хочу сказать, что вижу вас насквозь, председатель Свенссон. Вижу, как вы срываете эвакуацию, оставляя тысячи верных вам людей в угрожаемой зоне и связываете нам руки этим деянием. Вижу, как вы копошитесь, пытаясь сделать общество гироскопом, который, раскрутившись, помешает нам исполнять долг и позволит вам диктовать свои условия на стратегическом уровне. Вам ведь страшно, Свенссон, страшно, что где-то за пределами Биома неизвестные люди решают вашу судьбу, а вы ничего не можете сделать. Вы ненавидите эту беспомощность, а ещё больше ненавидите тот факт, что ваша судьба определена давным-давно, и никто даже не подумал спросить вас, такого живого, такого независимого, каким путём идти дальше.

Он вперился стеклянным взглядом в лицо председателя, и тот внезапно почувствовал, что не может оторвать глаз. Из под красивой юношеской маски проглядывало что-то нечеловеческое, древнее, страшное. Страшное не угрозами и не властью, а своей неумолимой уверенностью в безальтернативном пути, уверенностью, исключающей любые возражения такой мелкой величины, как свобода воли.

– У вас нет конкретной цели, Свенссон. Вы всего лишь трусливый эгоист, пытающийся выбраться из нашей общей тюрьмы под названием "долг". Неважно куда, неважно, какой ценой. Я даже скажу вам, что случилось бы, достигни вы своей цели. Интересно?