Брук

— Ты скоро снова увидишь ее. Мы все должны выполнить наш долг здесь, и не забывать, что это Поселенцы вернули Клару.

— Поселенцы — это те, кто забрал ее.

— Ее похищение было не просто их делом.

Я не могу с этим не согласиться.

Вэйл, брат Перри, так же был ответственен за похищение Клары, как и Поселенцы. К тому же что он был нашим Кровным вождем. Он был обязан защитить нас, но что он сделал? Он продал мою сестру и своего собственного сына, Когтя.

За еду.

Затем он попытался подставить Перри.

Я не единственная из Потока, кому до сих пор трудно смириться с тем, каким нечестным был Вэйл. Странно, что зная такую ужасную, колкую правду, все же хочется согнуть и притупить ее края, чтобы это лучше уложилось в голове.

Молли подмигивает мне и уходит, зная, что она выиграла наш спор.

Когда она уходит, я опускаюсь на колени рядом с Сореном. Я узнала от Молли, что он помогал Арии внутри Модуля. Мне бы он ни за что не понравился бы, но здесь он самый здоровый, так что он мой любимчик. Даже несмотря на то, что он испачкал мой рукав.

— Если я снова дам тебе воды, ты же выпьешь ее на этот раз? — спрашиваю я, видя, что его глаза открыты. Едва, но что есть.

— Не могу ничего обещать, — хрипит Сорен. Он шутит, и это еще одна причина, по которой он мой любимчик. Это место — ад. И если у вас получается шутить здесь, значит вы можете увидеть радость в чем угодно.

— Ну, на этот раз целься в сторону, хорошо?

Он кивает и приоткрывает рот. Я подношу к нему воду и медленно вливаю ее. Он бледный и потный, но он не выглядел бы так плохо, если бы не был Поселенцем. У него открытое лицо, с тяжелым лбом и глазами, которые выглядят так, будто они ничего не упускают, даже в их остекленевшем болезненном состоянии.

Все Поселенцы — светловолосые, без морщин, шрамов и родинок. Думаю, что эти качества были выведены в Модулях. Мне очень повезло, что я выгляжу так же хорошо, как они, или даже лучше. Просто счастливая случайность.

Я могу сказать, что Сорен делает маленькие, осторожные глотки, чтобы удержать воду.

— Еще раз, как тебя зовут? — хрипит он, когда заканчивает.

— Больше не скажу. — Мне вот совсем не нужно, чтобы сорок Поселенцев стонали «Брук» мне весь день.

От выпитого у Сорена перехватывает дыхание. Он немного закашливается, когда говорит:

— Снаружи… что происходит?

— Эфир. Очень много.

Его глаза сужаются, словно он пытается представить небо снаружи, и небольшая тревожная морщинка появляется на его лбу.

— Как же мы собираемся…

— Ты ничем не сможешь помочь, — уверяю я его, — особенно в твоем жалком состоянии, так что просто спи. — Я встаю и перехожу к следующему.

Молли говорит, что я не прилагаю достаточно усилий к этим людям, но в действительности я не думаю, что она обращает на это внимание.

Я методично хожу по пещере. Целенаправленно. Я пробираюсь к Арии, которую до сих пор избегала.

Я не хотела, чтобы Молли наблюдала за мной. Не хотела чувствовать, как она следит. Словно она считает, что я могу навредить Арии. Меня могут заподозрить в этом, мелькает у меня, хотя мысль о том, чтобы причинить ей вред, действительно привлекает.

Мне требуется десять минут, чтобы добраться до Арии. Оглядевшись вокруг, убедившись, что никто не наблюдает за мной, я опускаюсь на колени рядом с ней, двигаясь так тихо, как только могу. Она находится в глубоком сне или, возможно, без сознания, но она Слышащая. Я не хочу ненароком разбудить ее.

Когда я смотрю на нее, мое сердце начинает колотиться, а лицо горит от гнева.

Ее правая рука перевязана, но кровь просачивается сквозь повязку, окрашивая белую марлю яркими красными пятнами.

Судя по всему, ей прострелили руку.

По-видимому, попала зараза.

Полагаю, я должна переживать за нее.

Но я этого не делаю.

Для раненной она не плохо выглядит. Это на самом деле очевидно. Ее волосы такие же черные, как темнота вокруг меня, но все еще сияют, как бриллиант. Ее кожа бледна, как Луна, и она дышит, как Слышащая.

Беззвучно. Изящно. Мягко.

Я блондинка, сильная, громкая и решительная, и никто никогда не назовет меня элегантной. Никто никогда не увидит меня такой нежной. Она — все, чем я не являюсь.

И Перри выбрал ее.

Вместо меня.

Я медленно, прерывисто дышу. Наклонившись ближе к ней, я представляю, как Перри целует ее. Угли жара в моем животе, нагреваются с каждой секундой. Жар становится невыносимым, я почти ожидаю увидеть свечение через рубашку.

Я больше не могу этого выносить и должна выпустить это наружу. Слова льются с моих губ.

— Ты, скорее всего, не слышишь меня, — шепчу я, — но я ненавижу тебя. Я ненавижу, что ты забрала того, кого я люблю. Он был моим, и мы были счастливы, пока не появилась ты. Может ты думаешь, что исправила это, вернув Клару, но это не так. Перри должен быть моим. Не твоим.

Я сажусь на корточки. Угли все еще шипят внутри меня. Это не заставило меня чувствовать себя лучше.

Шаги приближаются ко мне сзади. Мое сердце почти выпрыгивает из горла, когда я поворачиваюсь и вижу фигуру, выходящую из тени.

Перри.

Я благодарю небеса, что он не Слышащий, иначе он бы услышал все, что я только что сказала. Затем я вспоминаю, что он Чувствующий, и две мысли приходят мне в голову: он узнает о моих ненавистных чувствах к Арии и почувствует запах рвоты на мне.

Встав, я закатываю рукав и вызываю в памяти самые счастливые воспоминания в надежде смягчить горечь, которая, я уверена, ощущается во мне.

На ум приходит хихиканье Клары. Бормочущий звук, который издает моя сестра, когда смеется — надеюсь, сохранившийся, несмотря на время, проведенное с Поселенцами. Это все, что я могу придумать, но этого достаточно, чтобы заставить меня улыбнуться.

Перри останавливается передо мной, но его глаза задерживаются на мгновение на Арии. Его волосы зачесаны назад, а короткие пряди засунуты за ухо.

— Привет, Брук.

— Привет, Пер. — Я рада, что говорю спокойно.

Он переносит свой вес на одно бедро, когда оглядывается вокруг.

— Не похоже, чтобы стало лучше.

Я перевожу взгляд на его узкую талию, а затем на пыльные кожаные штаны, которые обтягивают его длинные мускулистые ноги. Сейчас ему девятнадцать, и единственное, что осталось в нем от мальчика — это его худощавость. Худоба, которая делает его еще выше, чем он есть.