Брук

— Нет. Это было здорово. — Мой голос звучит хрипло, будто я сейчас заплачу.

Хайд встает на ноги. На мгновение мне кажется, что он собирается уйти, но он не делает этого.

— Последнее, что я хочу сделать, это причинить тебе боль. Ты мне очень нравишься. Я знаю о тебе и Перри, и, возможно, это было слишком рано. Возможно, сейчас не самое подходящее время, учитывая все, что происходит. Но мне все равно. Я буду ждать.

— Ты мне тоже нравишься, Хайд. — Что правда. Он вдумчивый и романтичный, и я должна ценить его таким, какой он есть, а не просто видеть его не таким, как Перри. — Просто… — Я прикусываю губу, не желая объяснять ему, что он удивительный, и это я та, кто в смятении. — Ты не должен меня ждать.

Я не знаю, как я должна двигаться дальше, но я знаю, что если он будет ждать меня, это не поможет.

Внезапно взгляд Хайда проносится мимо меня. Он выругивается и становится напряженным. В одно мгновение он снова абсолютный воин. Часовой, который только что заметил опасность.

Наше ожидание закончилось.

Глава 4

Посреди чахлой березовой рощицы, примерно в миле отсюда, я вижу, что его встревожило.

Три человека. Слишком далеко, чтобы разглядеть их лица. Достаточно близко, чтобы я могла сказать, что все они мужчины. Мы наблюдаем за ними несколько секунд, замечая отработанную скрытность их движений. Они стараются двигаться осторожно и незаметно, идя параллельно хорошо протоптанной тропе, а не по ней. У меня нет никаких сомнений — они пытаются быть незаметными. Люди в отдалении точно не усталые путешественники, ищущие убежища. От них веет враждебностью.

Хайд приходит к тому же выводу.

— А вот и проблема.

— Давай прогоним их.

Хайд натягивает лук и колчан через плечо. Его глаза излучают уверенность, а мышцы напряжены, словно он готов прыгнуть вперед. В нем больше нет ни следа доброты или игривости.

Он коротко кивает, и мы трусцой спускаемся с холма к нарушителям.

В сотне ярдов от тройки, мы замедляемся, старясь ступать тихо. Мы могли бы крикнуть им, чтобы они валили отсюда. Мы могли бы атаковать их луками. Хайд — блестящий лучник, такой же меткий, как и я. Но теперь у меня есть четкое представление о трех мужчинах. Они остановились, и я вижу их лица.

И я их знаю.

Я замираю. Хайд реагирует немедленно, останавливаясь рядом со мной.

— Это Рокот? — бормочет он, чувствуя шок, охвативший меня.

Я отрицательно качаю головой. Возвращение Рокота было бы великим событием. Это не он.

Во мне вспыхивает гнев, и я бросаюсь вперед. Я шагаю широко и быстро, подпитываемая бесконечным потоком ярости.

Хайд идет рядом со мной, когда мы прорываемся через линию деревьев и выходим на открытое место. Трое мужчин стоят на возвышении над нами, а у нас с Хайдом нет укрытия. Я поставила нас в худшее положение, но мне все равно.

— Уилан! — Я замедляюсь и выхватываю стрелу из колчана, натягивая ее. — Не двигайся!

Его голова резко поворачивается ко мне. Его глаза вспыхивают от удивления, затем выражение его лица превращается во что-то ядовитое и ненавистное, когда он узнает меня.

Остальную часть пути я медленно приближаюсь, чтобы не сбить прицел. Моя стрела готова полететь в случае необходимости. Хайд шагает рядом со мной, его лук тоже наготове с натянутой тетивой. Как только Уилан оказывается в прямой видимости, Хайд направляет свою стрелу между двумя другими предателями, Греем и Норрисом.

Хайд был там в ту ночь, когда Грей отравил Арию. Он также был в то утро, когда Уилан забрал треть клана и ушел, отказавшись от своей верности Перри и нам — Потоку. Он не хуже меня знает, что этим троим было запрещено возвращаться.

Я останавливаюсь в сорока шагах от него. Уилан стоит неподвижно, подняв руки в знак капитуляции, переводя взгляд с меня на Хайда.

Сила моего зрения позволяет мне видеть его так же ясно, как большинство людей видят с пяти шагов. Недели, проведенные в пограничных землях, не пошли ему на пользу. Его лоб стал выше. Его заостренная челюсть теперь выступает вперед. Его грязная кожа обвисла, как растение, увядшее на полуденном солнце. Одежда, которая похожа скорее на лохмотья, свисает с его костлявой, сутулой фигуры. У него всегда было сморщенное лицо, словно он только что проглотил лимон. За время, прошедшее с тех пор, как он покинул нас, он, кажется, стал еще более ожесточенным.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. В его черных глазах сквозит такая бездушность, что меня бросает в дрожь.

— Я пришел поговорить с Перегрином.

— Перри убьет тебя.

— Тогда мне повезло, что я встретил вначале тебя.

— Я сама могу убить тебя.

Ноздри Уилана раздуваются, а подбородок слегка приподнимается в подавленном гневе. Я ему никогда не нравилась.

— Брук, я не хочу делать ничего плохого. Я пришел просить прощения. — Он бросает взгляд на двух мужчин, стоящих по бокам от него. — Все мы.

— Ты ищешь прощения? — Это кажется невозможным. Такое слово я никогда не ожидала услышать из его уст. Но он кивает.

— Да. Я хочу вернуться домой.

Есть что-то в том, как он задерживается на слове «домой». Знает ли, что мы покинули поселение?

— Пожалуйста, Брук. Мы устали. Мы хотим вернуться к нашему клану. Забери нас с собой домой.

— Ни за что, — рычит Хайд. Он стоит неподвижно рядом со мной, твердо расставив ноги, его стойка идеальна. Изображение лучника в самой смертельной позиции.

— Тогда скажи Перегрину, — просит Уилан. — Умоляю тебя, Брук. Передай от меня сообщение. Скажи ему, что я хочу поговорить с ним. Он простит меня. По крайней мере, дай мне шанс.

— Я услышал достаточно, — говорит Хайд.

Я тоже.

Я опускаю прицел и выпускаю стрелу. Она глубоко погружается в землю между ног Уилана.

Он издает вопль и отшатывается, но стрела Хайда летит мгновение спустя, также приземляясь в нескольких дюймах от ноги Уилана.

— Идиоты! — кричит Уилан, лихорадочно отступая. — Вы сошли с ума!

— Убирайся отсюда, — говорю я ему. — Вернешься на эту землю снова, и это будет твоя смерть.

После того как мы их прогнали, мы с Хайдом возвращаемся на пост, ожидая утреннюю смену. Мы обсуждаем Уилана. Я удивлена возвращением рыбака — Уилан всегда был таким гордым, таким упрямым — но Хайд не удивлен.

— Ты не знаешь пограничных земель, — говорит он мне. Он прав. Я их не знаю и знать не хочу. — Гордость — это первое, что ты теряешь, — продолжает он. — И это самое безболезненное. Весь фокус в том, чтобы держаться за свою честь. Там нет никаких законов. Никаких правил, кроме тех, по которым ты сам решил жить. — Он слабо улыбается мне. — Если ты ими пренебрежешь, то станешь врагом самому себе, и это уничтожит тебя быстрее, чем что-либо другое.

Я смотрю на него, удивляясь тому, как все, что он говорит, интригует меня. В голову лезут вопросы, но я не знаю, с чего начать. Я просто хочу, чтобы он продолжал говорить.

Хайд вопросительно поднимает брови.

— Нам было хорошо вместе, — выпаливаю я, просто чтобы что-то сказать, и мне хочется пнуть себя. Я имела в виду, как мы хорошо справились с Уиланом. Было похоже, что мы были на одной волне на протяжении всей встречи. Мне не хочется, чтобы он подумал, что я имела в виду что-то большее.