Будь моей парой

– Смотри только на меня. Вот так! Умница!
– между тем негромко произнёс Дамир, быстро и уверенно обрабатывая мои раны.

Его голос был мягким, даже заботливым, но это показалось мне новым испытанием. Мужчина будто считал, что имеет право... Что может просто взять и стереть то, что произошло.

Я отвернулась, упрямо сжав губы. Не собираюсь облегчать ему задачу. Объяснения, новые обещания, - зачем они мне? Из-за него, этого самого мальчишки, остались шрамы, принёсшие мне боль, одиночество и насмешки сверстников. Я могла это всё простить, ведь и он сам тогда был ребёнком. Но узнать обо всём не от него, а от какого-то конченого психа? Нет, этого я уже простить не смогу. Я давала ему шанс всё рассказать, но он им не воспользовался. Умолчал - значит, обманул. Поэтому с меня хватит!

Какой-то мужчина в форме освободил от ремней мои конечности. Ничем не удерживаемые руки безвольно упали вниз. Мышцы затекли и совершенно не слушались. Я молча повернула голову, пытаясь сдержать слёзы и рассмотреть, как из подвала уводят Айка.

– Носилки! Бегом!
– обернулся к кому-то Дамир.

Он уже закончил с порезами на груди, прикрыл их стерильной салфеткой и, подхватив мои ладони, очень осторожно начал их растирать.

Я снова отвернулась, не в силах смотреть в полные боли и сострадания глаза. Тепло рук мужчины проникало в меня, заставляя гулко биться сердце, но я лишь сильнее стиснула зубы. Не хочу его видеть. Не могу. Надеюсь, он поймёт моё молчание. И оставит меня в покое.

– Готовы? Перекладываем! Осторожнее!
– меня подхватили с двух сторон и переложили на носилки.

– Держись, маленькая. Всё закончилось. Теперь всё будет хорошо, - Оборот ласково коснулся моих волос, а я закрыла глаза.

Вот сейчас, наконец, можно забыться, ускользнуть в тишину - подальше от слов и взглядов, которые больше не могут вернуть утраченное доверие...

...В больнице я провела почти неделю. Несмотря на все "усилия" Айка, швы накладывать не пришлось. Благодаря заботе коллег и медицинскому клею, нанесeнному на раны, порезы заживали прямо на глазах.

Физическая боль отступала, но оставалась боль душевная, и с ней справляться было куда сложнее. Каждый день ко мне приходил психолог. Он задавал вопросы о нападении, но я не хотела копаться в себе, отказываясь от общения. Скрытая обида перерастала в слёзы. Но нет, я не позволяла себе плакать, старательно взращивая в душе знакомую, а потому более близкую мне ярость. Я отталкивала тeплые воспоминания о Дамире. Обида и ярость стали моим щитом, и я не готова была его опустить, боясь снова стать уязвимой.

– Ощущение беспомощности страшнее боли, да?
– однажды заметил психолог, когда я молчала, уже в который раз думая, что не смогу никому рассказать, что терзает меня на самом деле.

Я не стала его разубеждать, терпеливо ожидая, когда останусь в палате одна. Но каждый день глядя в потолок, я ловила себя на том, что думаю не об издевательствах Айка, а о Дамире. Я снова вспоминала, как он обрабатывал раны, а потом нежно держал мои руки, словно боясь причинить ещё большую боль. Я злилась на себя за эти воспоминания, ведь мои чувства казались мне предательством. Обида разгоралось с новой силой, и меня раздирало от мысли, что в его глазах я видела свою боль. Тогда я поднимала щит, напоминая себе о том, что он снова мне солгал.

«Ну нет, хватит!» — мысленно твердила себе, понимая, что с каждым днём это убеждение будто теряет силу. Я чувствовала, что предаю себя, пытаясь найти ему оправдания.

За прошедшую неделю Дамир ни разу ко мне не зашёл. Едва придя в себя в больнице, я сама запретила ему приближаться к моей палате.

– Что случилось?
– спросил он тогда, внимательно вглядываясь в моё лицо и будто надеясь найти там ответ.

Я выдержала этот взгляд и даже смогла удержать на лице безразличное выражение.

– Поиграли и хватит!
– ответила ему.
– Прошу тебя, уходи!

Я не собиралась объяснять, в чём дело. Для лжецов в моей жизни места больше не осталось.

Глава 16

Сильва

Выписавшись из больницы, я ещё две недели просидела дома на больничном. Полиция навещала меня последний раз ещё в больнице, а теперь, спустя две недели, меня вызвали в управление.

Зайдя в указанный на бланке кабинет, я едва не отшатнулась, увидев сидящего там Дамира. Услышав шаги, он обернулся и встал, а я едва успела нацепить на лицо выражение абсолютного равнодушия.

– Здравствуйте. Вы меня вызывали, - сообщила следователю, старательно избегая пристального взгляда Оборота.

Господин Краммет оторвал взгляд от бумаг и кивнул на соседний с Дамиром стул.

– Да, проходите, присаживайтесь.

Садясь рядом с мужчиной, я надеялась, что он не заметит моих дрожащих рук и неожиданно увлажнившихся глаз.

– Госпожа Самерс, в принципе, по Вашему делу нам уже всё ясно, - начал следователь, перекладывая бумаги.

– Тогда зачем Вы меня вызвали?
– спросила, не сводя с него глаз.

Мужчина открыл одну из папок и, достав лист бумаги, протянул мне.

– Распишитесь в двух местах: здесь и здесь, - он указал, где, - и ближайшие несколько месяцев, думаю, мы Вас вызывать не будем.

Я растерянно подняла глаза от протокола.

– Почему?

Краммет тяжело вздохнул.

– Потому что дело приняло такой оборот, что, боюсь, расследование займёт немало времени.

Я недоумeнно молчала, когда справа от меня послышался голос Дамира:

– Помнишь, я говорил, что Айк откупался от своих жертв, либо их запугивал?

Я едва заметно кивнула головой, продолжая смотреть в стол. Не дождавшись от меня никакой другой реакции, Дамир продолжил:

– Так вот, полиция подняла все старые дела, где Айк фигурировал как обвиняемый. Они снова открыты, и по ним заново будет проводиться расследование и дознание. А это займёт время.

– Кроме того, сейчас идёт поиск девушек и немагов, которые вообще не обращались в полицию, - взглянув на замолчавшего Дамира, закончил следователь.

– Немагов?
– я потрясeнно взглянула на мужчину.

Он кивнул.

– Да. Рамм начинал как обычный садист. Сначала издевался над своими девушками, но постепенно вошёл во вкус и его странные сексуальные наклонности переросли в одержимость. А полтора года назад одна из его жертв, с которой он в то время, кхм, "играл", вдруг оказалась парой одного из Оборотов. Девушка сбежала к своему истинному и перешла в другой Мир. А Рамм, соответственно, остался без игрушки. Всё бы ничего, нашёл бы новую. Но Айк не любит делиться. Пока он считал девушку своей, никто не имел на неё прав. Но достать ту пару из того Мира оказалось невозможно - девушка была сиротой и даже шантажировать её было некем. Айк слетел с катушек и начал мстить Оборотам. Поэтому все последние жертвы Айка были немагами.