Будь моим папой!

– Да моя ты маленькая, – Надя прижала к себе мою дочь.

Я замерла. А Катя со всей своей детской непосредственностью рассказала маме Ивана, что произошло, изредка всхлипывая. Надя её успокаивала, гладя по голове. Катя не рвалась, не замыкалась, а просто делилась своим горем с тем, кто её мог понять. Мама Ивана оказалась хорошим слушателем.

– Вы хоть заявление написали? – вздохнув, спросила Надя.

– Мам, ну, конечно, написали. Там и без нас заявок хватало.

– Вот же ведь, что за люди пошли, – сетовала Надя. – Никогда не помогут! Раньше такого не было.

– Там один «свидетель», вообще, заявил, что думал, это семья домой возвращается после гулянки. Вот и не вмешивался.

– Боже! Какая семья?! Он меня толкал! – возмутилась такому предположению.

– Вот такая, – вздохнул Иван. – Решили, что ты сама падала, на ногах не держалась.

– Кошмар! Ладно, хватит ребёнка пугать. Катюша, пойдём, я покажу, где ты будешь спать, – Надя заметила, что Катя начала клевать носом, пригревшись у неё на руках. – Василиса, ты не будешь против, если постелю вам наверху?

– Да где угодно. Не хочется, стеснять…

– Ой, кого стеснять? Дом большой, что я вам и сыну места не найду?! Пойдём, Катюш.

– Мам, – потянула меня дочь.

– И мама обязательно! – успокоила её Надя.

Пожелав мужчинам «спокойной ночи» пошла за Надеждой.

– Иван ведь так ни разу и не был здесь, – вздохнула Надя, когда мы поднялись на второй этаж.

– Мама, смотри, как красиво! – воскликнула дочь, глядя в ночное небо через большое окно, которое было расположено под углом, но это нисколько не портило вид, скорее наоборот, делало необычным.

– Да, когда выключаешь свет, то видно звёзды, – сказала Надя. – Катюш, тебе нравится?

– Очень! Мам, я хочу такую же комнату, с таким же окошком! – прошептала Катя, не желая отлипать от окна.

Вот что мне ей ответить? Ведь это желание мне не по силам. Тут даже розовый заяц не поможет.

– Значит, это будет твоя комната, – вдруг сказала Надя.

– А где будет комната Ивана? – Катя отвернулась от окна и озабоченно посмотрела на Надежду.

– Я думаю, мы ему другое что-нибудь подберём! – Надя лукаво подмигнула.

– Да! – обрадовалась Катя.

– Мам, ты спишь? – прошептала Катя.

– Нет, моя хорошая.

Надя ушла, и мы остались вдвоём. Несмотря на усталость, сон не шёл. Я смотрела на звёздное небо. Оно казалось таким близким, и так притягивало.

– Мам, а Рокси там? – вдруг спросила Катя, показывая рукой на звёзды.

– Да. Она там, – ответила ей.

– Я буду по ней скучать, – вздохнула Катя.

– И я тоже.

Глава 47.

Иван.

– Как вы? – спросил отца, когда мы остались вдвоём.

– Да, как? Потихоньку. Дом большой – забот хватает. Говорил же матери: давай меньше посмотрим Нет! «Внуки пойдут, где им место будет?» Упёрлась, и ни в какую! А тут не то, что внуки, тут и сына первый раз за пять лет дождались. И то, если бы не беда, так ещё, наверное, лет пять ждали, а то и больше, – ворчал отец. При матери он никогда не говорил ни слова упрёка.

Мне было восемь, когда к нам пришёл совершенно незнакомый мужчина. Он долго смотрел на меня, а потом о чём-то разговаривал с мамой, закрывшись на кухне. Мне было очень любопытно, потому что других мужчин в доме никогда не было, и я самым бессовестным образом подкрался к двери и подслушивал.

Из обрывков разговора, я понял только одно: этот дядька – мой родной отец. Это настолько меня потрясло, что я сел прямо на пол, оперевшись спиной на дверь кухни, совершенно забыв, что меня могут заметить.

Меня не дразнили, но я с завистью смотрел на своих сверстников, которые проводили время вместе со своими отцами. Или хвастались: «Мне батя купил новый велосипед!», или «Мы с отцом ездили на рыбалку!». Вот это и резало по детской душе, оставляя рваные раны.

Дверь на кухню открылась, и я упал под ноги мужчины.

– Ваня, ты что тут делаешь? – строго спросила мама.

Она никогда меня не баловала. Особо было нечем, мама работала учителем в школе, но всегда следила, чтобы я не рос «маменькиным сынком». И за то, что я подслушивал, влетит мне однозначно! Лекция обеспечена. Методы у мамы были сугубо педагогические. «Доставать» до мозга она умела, и иногда мне казалось, что проще получить по заднице, чем выслушивать вот это всё. Но у мамы на это были совсем другие взгляды.

– Надя, – осёк её мужчина. Я с недоумением посмотрел на него: перебивать маму было опасно для жизни. Но мама, как ни странно, промолчала. – Думаю, что теперь не нужно объяснять тебе ничего? – спросил он у меня.

Я пожал плечами. Объяснять нет, а вот вопросы у меня были. Много!

Мужчина подал мне руку, чтобы я поднялся. Я встал сам.

– Леонид, – рука мужчины так и оставалась протянутой.

– Ваня, – подал ему свою.

– Ну, здравствуй, Ваня.

– Мы здоровались, – буркнул.

– Но не были знакомы, – усмехнулся он.

Он не давил. Просто стал появляться. Сначала редко, а потом чаще. Интересовался успехами в школе, поведением и моими увлечениями. Делиться особо я с ним не хотел. Ведь почему мама до сих пор молчала о нём, я так и не знал. Но когда он пригласил меня в комнату, где они разговаривали, и сообщил, что собирается жениться на моей маме, но хочет спросить разрешения и у меня, я не выдержал:

– А почему ты не женился сразу? – вылетело раньше, чем я подумал. И получилось немного грубее, чем хотелось. Но ведь обиду никуда не денешь!

– Ваня! – тут же осадила мама.

– Подожди, Надя. Он прав, – мягко сказал маме Леонид, а потом повернулся ко мне. – Ваня, я не знал. Но я сам был виноват. Мы поссорились и наговорили друг другу кучу гадостей. Молодые, горячие, упрямые. А потом мама узнала, что беременна, но ничего не сказала мне. Посчитала унижением просить вернуть отношения, шантажируя ребёнком. А я… Я был полный дурак, так как женился на другой женщине.

– Тогда зачем ты пришёл, если ты женился на другой?

– Мы уже развелись. Я понял, что до сих пор люблю твою маму. А Юля, так звали мою жену, бросила слова, которые я не сразу понял. Она знала, что у Нади родился сын, но тоже молчала.

– И ты вот так решил, что тебе будут рады?

– Нет. Но я очень надеюсь, что это когда-нибудь случится. Я сделал твоей маме предложение. Она согласилась. Теперь спрашиваю у тебя.

Я смотрел на него и не знал, что ответить. С одной стороны мне очень хотелось, чтобы у меня был отец, а с другой я уже привык, что его нет.