Будет больно, моя девочка

Мельникова пялится на меня как на привидение.

— Чего? — смеюсь.

— Он тебе нравится? — переходит на шепот. С чего вдруг, неясно. В комнате мы одни.

— Чисто внешне — вполне себе. Внутренне — хуже человека я еще не встречала. Поэтому нет. Не нравится.

Я ни капли не вру. Мейхер симпатичный, бесспорно. Но вот в остальном — ужас, летящий на крыльях ночи. Не представляю, что должно случиться в моей жизни, чтобы я стала близко общаться или дружить с таким, как Арс. Он воплощение всего, что меня отталкивает в людях.

— Ты точно решила ехать на вечеринку? — продолжает допрос подруга. Она сегодня вообще очень странно себя ведет. Любая тема у нас сводится к Мейхерам. К Арсу больше.

— Естественно.

— А родители?

— Без проблем отпустили, с оговоркой, что в двенадцать я буду дома.

Вера уныло вздыхает, втянув шею в плечи.

— Жаль, что я не могу пойти с тобой.

— Ты же вроде была против этой затеи, не?

— Я после двух дней взаперти уже куда угодно ехать готова. Еще и в школу выпишут не раньше четверга. Ты, кстати, не боишься заболеть? У меня температура тридцать семь, еще и чихаю постоянно.

— Не-а. Спать до обеда и на законных основаниях валяться неделю в кровати? Конечно не боюсь!

— Ну тут согласна. Мама на фоне моей болезни взяла мелкую и уехала на городскую квартиру. Боится, что я их заражу. Отец домой только ночью возвращается, так что да, ты права. Болеть — это кайф. Спишь, ешь, сериалы смотришь. Кстати, я тут наткнулась на один трейлер, и прикинь, кого там увидела…

Вера тянется за телефоном, запускает видео и протягивает мне.

— Там на минуте ноль пять.

Быстро перематываю, напарываясь на моську Марата.

— Ничеси. Когда он успел?

— Я, кстати, порылась, оказалось, что он минимум в шести фильмах снимался. Правда, там есть, где он совсем мелкий еще, но прикольно.

— Надеюсь, Арса там нигде не завалялось? — хохочу, падая спиной на кровать.

— Вроде нет. Вообще удобно, когда мать — актриса, путь в кино с пеленок заказан.

— А ты хочешь стать актрисой? — кручу Верин телефон в руках.

— Даже если и так, кто мне позволит? Отец мое будущее на десять лет вперед уже распланировал. С самого выпускного.

— М-да. Печаль.

— А ты так и не передумала поступать на юридический после школы?

— Не-а.

— Серьезно, хочешь быть следователем? Как по мне, это очень опасно.

— Я люблю опасность, — улыбаюсь, — и справедливость.

— А как предки отреагировали? Они же знают?

— Знают. Нормально. Без нравоучений — это ведь моя жизнь. Я лучше знаю, что мне нужно.

Вера кивает, но я вижу, что расстраивается. Не из-за меня, из-за себя. Ей права выбора не дают.

— Все хорошо будет, Вер. Я уверена, что твой отец перебесится. Плюс, — подползаю к ней ближе и перехожу на шепот, — всегда можно совмещать. Заведешь блог, раскрутишься, станешь еще голливудской звездой. В этой индустрии сейчас многие без образования, и им это никак не мешает.

— Ну если только так. По четным — актриса, по нечетным — финансовый аналитик в отцовской компании.

— Класс, — тянусь к Вере с обнимашками. Переглядываемся и заливаемся хохотом.

От Мельниковой уезжаю после обеда. Мама просила быть дома в три как штык. Вот и лечу на всех парах. Пока еду, соображаю, что надену на вечеринку. Это точно должно быть что-то черное. Экстравагантное. Чтобы все штабелями так и падали!

Я иду туда по делу, но красоту и обаяние никто не отменял. К тому же наряжаться я люблю.

Кстати, на тему одежды, еще утром отослала с курьером небольшой подарок для Таи. Пришлось выпытать у Марата ее адрес. Очень надеюсь, что ей понравится.

Домой попадаю без двадцати три. Вылезаю из машины, топаю к веранде и вижу сидящую на плетеном диванчике Лизу. Заметив, что я на нее смотрю, она вскакивает на ноги и широким шагом несется прямо на меня.

— Ты чего ту…

Фраза обрывается на полуслове. Чувствую, как Лизкин палец упирается мне в грудь.

— Арс мой, поняла? — шипит сквозь зубы.

Приходится собрать в кулак все свое самообладание, прежде чем ответить. Иначе закончиться эта встреча может плачевно. Для всех.

— Ты ждала меня под дверью, чтобы рассказать о том, как воздыхаешь по Мейхеру? — улыбаюсь, но незаметно для себя все равно принимаю защитную позу. Руки складываю на груди, одну ногу выставляю чуть вперед. Смотрю Лизе прямо в глаза.

— Панкратова, — Пономарева подходит вплотную. Вторгается в самую интимную зону моего личного пространства. Нагло. Дерзость с ее стороны просто зашкаливает.

Прохожусь кончиками пальцев по своему запястью и, не отводя от Пономаревой взгляд, ставлю ногу так, что теперь носки наших туфель упираются друг в друга. Мы практически скрестили сабли.

Выглядим со стороны как две взбешенные кошки, что вот-вот подерутся.

— Если я еще раз узнаю, что ты с ним трешься…

— Мне уже очень страшно, Лиз. Видишь, как колени дрожат? — хихикаю, плавно откидывая волосы за плечи. — А вообще, сдался мне твой Мейхер.

— Серьезно? А как ты вот это объяснишь, м?

Лиза достает телефон и тычет фоткой мне в лицо.

Кто бы мог подумать, что в городе-миллионнике, на улице, в разгар учебной недели, рядом с нами окажется кто-то из знакомых. Кто-то, нагло запечатлевший на фото, как Мейхер тащит меня на своем плече. Кто-то, закинувший это фото Лизке в личку. Кто-то, знающий о ее чувствах к Арсу. Кто-то, явно недолюбливающий меня.

Смотрю на погасший экран Лизиного телефона. Еще секунду назад там светилось фото, на котором я вишу вниз головой у Арса на плече, заливаясь хохотом. На удивление, он тоже улыбается. Точнее, это все же больше ухмылка, а не улыбка. Но тем не менее выглядит эта фотка очень обманчиво. Будто мы и правда дурачились, как самая настоящая парочка.

От осознания, как это воспринимается со стороны, впадаю в ужас и даже легкое оцепенение. Подташнивает, если честно. Я и Мейхер — это же ходячий анекдот какой-то.

Не хотелось бы никаких сплетен в школе по этому поводу. Хотя, судя по настрою Лизы, она костьми ляжет, чтоб никто об этом не то что не узнал, даже мысли не допустил.

Я и Мейхер…

Моргаю и перевожу взгляд на Пономареву.

Лиза продолжает стоять рядом. Почти нависает. Руки сжаты в кулаки, на шее выступила венка, она на взводе. Я же в прострации.