Будет больно, моя девочка

Когда отлипаем друга от друга, и я уже хочу тронуться с места, на смартфон падает сообщение.

Бросаю взгляд на экран, пока Майя увлечена разговором с матерью по телефону, и на спине выступает холодный пот. Снова перечитываю сообщение:

«Я знаю твой секрет, Арсений. Она не простит».

***

Пальцы немеют. Смотрю по сторонам, будто тот, кто отправил эту анонимку, находится где-то рядом. Понимаю, что это не так, но все равно кручу башкой. Стискиваю телефон чуть ли не до хруста.

Бросаю взгляд на Майю. Она ничего не заметила. Слишком увязла в болтовне с мамой. Хватаю воздух ртом, совершаю глубокий, рваный вдох и блокирую смартфон. Экран гаснет. Становится черным, и я вижу в нем свое отражение. Медленно перевожу коробку в «драйв» и выезжаю с парковки.

Впервые радуюсь тому, что Майя практически всю дорогу висит на телефоне. Смеется, улыбается, иногда становится серьезной. Пару раз сжимаю ее ладонь в своей, вырисовывая на губах улыбку. Дается все это с трудом. С меня уже семь потов сошло. Нервы на пределе.

У дома Панкратовых снова оглядываюсь. Никого подозрительного. Привычный охранник и тишина.

Кто это может быть? О споре в курсе были многие — это плохо. Эти «многие» толком даже не знают, как Майя выглядит. Ничего о ней не знаю, и тем не менее.

Вэл не дебил, чтобы так подставляться. Я это понимаю, но все равно ставлю себе воображаемую галку его навестить.

Ренат и Ксю сразу слетают. Ксю изначально была против спора, Ренат максимально адекватно воспринял наши с Майей отношения. Только Вэл выдрючивался, но после его гениального розыгрыша, даже он заткнулся.

Выходит, это кто-то чужой. Кто-то, кто меня знает…

А я его знаю? Или ее…

— Слушай, — мнусь на пороге панкратовского дома, — мне отъехать нужно. На час. Хорошо?

— Я думала, мы поваляемся и посмотрим кино.

— Попозже. Ок?

— Ну…ладно.

Майя как-то настороженно отвечает. Будто что-то знает. Нет, мне уже, кажется. Мерещится на каждом шагу открытие этой долбанной правды.

— Что-то случилось?

— Все отлично. Просто дела нарисовались.

— Какие — не скажешь?

И вот опять этот взгляд, полный подозрений. Выдохни Мейхер. Это бред. Не может она ничего знать. Не может. Иначе давно бы уже устроила скандал. Хотя мы за все это время, со дня моего рождения ни разу не ругались. Так бывает вообще?

— Ренат просил к нему заехать.

— Ладно.

К Ренату Майя относится нормально настолько, насколько это возможно.

— Я тогда, — оглядываюсь на дверь, — поеду?

— Езжай.

Стоим на расстоянии вытянутой руки. Не двигаемся оба. Она не спешит обнять, а я ловлю очередной ступор. Как там говорят? На воре и шапка горит? Кажется, я именно в такой ситуации сейчас.

Смаргиваю оцепенение и рывком прижимаю Майю к себе. Целую сначала в щеку, потом в губы. Обнимаю крепко, будто она может испариться вот-вот.

— Тогда до вечера? — спрашивает, обвивая руками мою шею.

— А во сколько там?

— В девять.

— Я пораньше приеду. Часов в пять. Ок?

— Супер, — улыбается, чмокая меня в нос. — Что-нибудь успеем посмотреть, тогда еще.

— Выбирай.

Снова сжимаю ее в объятиях. Снова целую.

— Раздавишь. Арс!

Майя смеется. Звонко и заразительно. Рассматриваю ее, вдыхаю ее запах и только потом ухожу.

Сначала еду к Ренату. Он тусуется в рестике, который принадлежит его родакам.

Захожу в шатер. Пожимаем друг другу руки, после чего я падаю на подушки.

— Вызвони Вэла. Нужно с ним поговорить.

— Без проблем. Что-то случилось?

— Надеюсь, что нет, — напряженно постукиваю пальцами по столу и вытаскиваю телефон. Показываю Ренату сообщение.

— Это не Кудяков. Он не настолько придурок.

Пожимаю плечами. Ренат хмурится и набирает Вэла. Через минуту сообщает, что тот приедет в течение часа.

— Радует только, что условия спора не соблюдены...

Произношу на выдохе. Сам не знаю, зачем это говорю, но за эти месяцы держать все это дерьмо в себе уже просто невозможно. Я привык за это время все обсуждать с Майей, выговариваться друг другу, делиться. Но этим-то с ней не поделишься…

— Вы не спали еще? — брови Рената подлетают вверх.

— Нет.

— Офигеть. Сколько прошло? Месяцев восемь—девять уже? А я все думаю, че ты в стрипушнике зависаешь.

— Громкость убавь.

— Сорри, брат. Нда. Так расскажи ей сам. Она видела игру, знает, что у тебя за мутки были. Разозлится, но сильно не удивится. Поскандалит. Потом помиритесь.

— Думаешь?

— Это будет логично. Учитывая эти сообщения…

— Я думал. Давно думаю рассказать и всегда не знаю, как начать. Как к такому подвести вообще?

— Да, чет сложно.

— Бред. Все это какой-то бред.

Ренат кивает и кидает свой телефон на стол. Случайно бросаю взгляд на экран.

— Это кто? — спрашиваю о девушке с заставки.

Гимаев моментально прячет мобильник и сводит брови к переносице.

— Ты ее не знаешь. Не спрашивай ничего. Не сейчас, точно.

— Без проблем.

Принимаю его условия. Остаток времени, пока ждем Кудякова, треплемся о всякой фигне. Вэл залетает в шатер с улыбкой во все тридцать два зуба, заметив меня, она у него моментально меркнет.

— Арс?

— Дело к тебе есть, — поднимаюсь на ноги и давлю ладонью Кудякову на плечо. — Присядь.

— Че опять? Я к тебе больше не лезу.

— Уверен? — бросаю перед ним свой телефон с открытым сообщением.

— И че?

— И ни че. Твоих рук дело?

— Ты глухой? Я же сказал, что вы мне больше на фиг не уперлись.

— А если подумать? — давлю ему на плече сильнее.

— Отвали! — бесится. — Я это не писал. И кто писал, тоже не знаю!

— Ты еще заплачь, — иронизирую, но по его голосу чувствую, что он и правда ни при чем тут.

— Мозги включи и подумай, кто тебя ненавидит, — сопит Вэл. — Список длинный будет.