Будьмо
Шрифт:
За такие перспективы не грешно и шампанского выпить.
Полностью батя пить не бросил, но резко понизил градусы своих горячительных напитков. И теперь пиво и шампанское пил в несусветных количествах.
К счастью, дальше хмельного благодушия состояния его души не поднималось. (Видно из-за малой природной вместимости мочевого пузыря.)
Есть еще одно событие, которое тоже не мешало бы отметить. Извини, что не посоветовался, но я сменил фамилию на Романовский. Вот сегодня и новый паспорт получил, - и мне перед отцом вдруг стало не ловко.
Вот здорово!
– вдруг искренне
– Это ведь наша родная родовая фамилия.
А ты откуда знаешь?
– удивился я.
Умирая, мой дед, твой прадед, признался на смертном одре, что он граф Романовский из старинного польского дворянского рода.
А почему ты мне об этом никогда не рассказывал?
Видно по привычке из-за многолетнего табу. Все откладывал на потом. Ждал удобного случая. А вот ты-то откуда узнал?
– поинтересовался отец, профессионально откупорив бутылочку крымского “Игристого” и заполнив до краев бокалы призывно бурлящим вином.
Мой рассказ был краток. Но за это время три пустых бутылки с под шипучего вина все же успели перекочевать под стол.
Поход в гости под родительский кров окончился. Отец горестно вздохнул, но зная мое негативное отношения к “безобидному” застолью даже не пытался меня удерживать.
Но видно не один в нашей семье родился под счастливой звездой.
Стоило лишь только нам спуститься вниз в наш общий холл, как тут же раздалась соловьиная трель звонка и мы с отцом поспешили к входной двери.
Распахнувши цветные витражи мы опешили. Дебелое, краснощекое в плотно-приплотно облегающей тело форме подполковник милиции и щупленький худосочный сержантик стояли у порога нашей холостяцкой обители.
Вот те и на! На нас наехали менты!
Ты, Романовский?
– обратилась служивая дама ко мне с вопросом, во все глаза при этом пялясь на моего неутратившего с годами мужской привлекательности и (как я теперь знаю) благородного лоска отца.
Да, внешне спокойно ответил я, но все же начиная впадать в панику.
Никому ничего нельзя поручить. Я ведь приказывала до моего приезда документы тебе не выдавать, - подтвердила мои наихудшие опасения командир в юбке.
Между тем мой батя уже успел галантно взять гостью под руку и ввести не только в дом, но и уже подвести к накрытому столу в гостиной.
Пока отец ловко пересервировал стол, добавив дополнительно два прибора, побольше и по изысканней закуски, но больше всего выпивки, дама с видом ------- осматривала наши апартаменты.
Не дурно. Даже для новых украинцев не дурно. Но вот тех, кого отыскивает американский дедушка - миллионер может и слабо.
Подполковник милиции была эффектной женщиной и говорить могла так же и достигла того же.
Минуты две мы с отцом только стояли с открытыми ртами и в силах восстановить прервавшееся вдруг дыхание.
Наконец-то я облегченно вздохнул и спрятал за губами белоснежные еще собственные зубы. А отец наоборот сделал выдох и его ослепительная улыбка, но, увы, вставные зубов сделалось еще шире и он восторженно произнес:
К столу, господа, к столу!
От неожиданного известия я начисто забыл о норме, морали и угрызений совести и тоже поддался всеобщему радостному
предвкушению трапезы.Мы пили- ели. Мы пели - пили. Мы только пили, уже не ели пока совсем не охрипли. (И если бы я не был так влюблен в Софью, возможно бы даже и пол молоденького сержанта не стал бы помехой и ниш пьяный загул обязательно перерос бы в оргию.)
Но я был влюблен и мой отец тоже.
Сначала нашей гостье после пятой рюмки коньяка стало вдруг жарко и она сняла китель. Потом, когда блудливые пальцы отцовской левой руки каким-то образом забрались к ней под юбку, она тяжело задышав расстегнула еще, аж, четыре верхних пуговицы на кофточке (оставив лишь одну нижнюю где-то в районе пупка.)
Вид таких спелых дынь вызвал непреодолимое желание у моего отца собрать урожай и он еще лишь слегка пошатывающейся походкой повел нашу даму в поход по дому.
Пойдемте я вам покажу зимний сад, - галантно поклонившись и предложив гостье ручку, чопорно проговорил он, а сам поволок ее в спальню (старый развратник: куда конь с копытом, туда и жаба с клешней.)
Жатва затянулась надолго. И где-то через час, а может и полтора мы с сержантом вспомнив про свои “сыновни” (мои без кавычек) обязанности, решили тихонько взглянуть на место “битвы за урожай”.
Усталость и хмель взяли свое. Но объятия были все же крепки и сейчас. И мы минут пять ни как не могли расцепить два полностью обнаженных тела.
Они что же “склещились”?
– невольно вызвался у меня хмельной вопрос, но “автомобиль” уже выехал из “гаража” и теперь висел обмякнув.
Может пусть проспятся?
У меня не было ментовского одержимого педантизма и я высказал свое мнение человека гражданского, а значит безответственного.
Нет, я обязан доставить подполковника домой к семейному очагу вовремя, - сержант был верен долгу и присяге.
Моего отца (хотя один из нас и был мент) мы не тронули, оставив и дальше спать на диване. Лишь ради приличия прикрыв слегка покрывалом.
А вот даму нам предстояло еще одеть. (Не мужских, скажу я вам, это рук дело. Они совсем под другую работу “заточены”, под раздевание.)
От такого количества всяких женских прибамбасов у меня просто голова пошла кругом. (Я ведь никогда не имел ни матери, ни сестер.)
Но сержанты милиции несмотря на свою внешнюю молодость оказался человеком бывалым и вскоре подполковник милиции имела бравый вид, хотя по прежнему оставалась пьяной в стельку.
Милицейский джин сержант подал прямо к крыльцу, но вынос тела был делом не из легких, но все уважение к офицерским погонам было соблюдено.
8 глава
Дармовые хлеба не бывают легкими.
Неожиданное свалившееся мне в руки огромное наследство мне еще предстояло заработать, заслужить, выполнив одно из трех обязательных условий.
Но я тогда еще ни чего об этом не знал и будущее виделось мне в зеленой дымке долларового звездопада.
Начальник паспортного стола вручила мне лишь номер телефона моего богатенького американского прадедушки и учитывая свое душевное, а главное “физическое” состояние в тот вечер я резонно отложил звонок за океан на следующий день.