Будни имперских диверсантов
Шрифт:
Посмотреть еще что-нибудь полезное не успел – от оставленной телеги понеслась ругань, главным мотивом которой был вопрос «куда подевался этот клятый Хворост?» Дальше испытывать судьбу было бы безответственно, так что я поспешил к своему транспортному средству, на ходу бормоча оправдания. Мне даже хватило наглости попросить помощи, чтобы забраться обратно на облучок – дескать, спина болит. Не помогли – только обругали еще сильнее, и велели передать, чтобы таких тунеядцев как я больше не присылали. Я всем видом показывал злость и недовольство, но в душе был очень доволен. Удачно вышло, что уж там. Возможно, наша авантюра останется незамеченной.
По поселку ехал нарочито медленно – очень опасался, что Ханыга не успеет, но скрипнувшая ось показала, что он все-таки
Часовых миновали так же неспешно и спокойно, как въезжали, и по-прежнему остались ни в чем не заподозренными и не узнанными. Провернуть трюк с возвращением законного владельца телеги оказалось чуть сложнее. Я снова остановился возле тех кустов, где мы его оставили, и неторопливо, с достоинством, скрылся в зарослях. А вот дальше пришлось действовать очень быстро. Слава всем богам, у Ханыги была с собой фляжка с вином, так что пока я обратно переодевал Густава, мой напарник пытался залить в него содержимое фляжки так, чтобы ополченец не захлебнулся. Тащить возчика обратно на телегу тоже пришлось Ханыге, чтобы случайному наблюдателю казалось, что из кустов, пошатываясь и нелепо хромая выходит скрюченный один человек, а не двое. Ханыга все же справился, хотя Густав был тяжелее гоблина больше, чем вдвое. Осталось только незаметно шлепнуть лошадь по крупу, животина привычно потрусила по заученному маршруту, увозя спящего возницу.
Место преступления мы покинули со всей возможной скоростью, какую только можно развить, не поднимаясь с земли. Далеко уходить не стали, нужно было еще проследить, не поднялась ли тревога после наших фокусов. Около часа следили за дорогой, но никакой суеты так и не заметили. Телега проехала туда и обратно уже с другим возницей. Тревога не поднялась.
В наш лагерь вернулись уже после заката, выслушали порцию ругани от шефа, и приступили к докладу. Друг с другом добытыми сведениями по дороге мы не делились, не до того было, так что Ханыгу я слушал с интересом. Информация у него была не менее горячая, чем у меня. И тоже не внушающая оптимизма. Гоблин ухитрился погреть уши на кухне, где болтали две служанки, что носят еду и стирают для обитателей дома, в котором расположился штаб. Господа офицеры неплохо устроились, с комфортом. Служанки, по словам Ханыги, девушки очень симпатичные, только очень любят поболтать. Впрочем, даже будь в роли денщиков суровые ветераны – ничего бы не изменилось. Еще в бытность наемником я усвоил – те, кто прислуживают в штабе, знают побольше иных генералов.
– Говорят, скоро подойдет пополнение, три тысячи дружинников из северных герцогств, - рассказывал гоблин. – Ожидают дня через три. С ними же и отправят обоз. Обоз большой, и почти готов к выдвижению. Ждут только зажигательную смесь для снарядов. В самом лагере сейчас тысяча ополчения, это Сарх правильно посчитал, и еще полтысячи дружинников какого-то графа, на охране. – Чуть помолчав, Ханыга закончил: - Если они все это довезут – крепости не выстоят. Сломают они наши крепости.
С выводами товарища я согласился. Укрепления стоят хорошо и построены гномами, но дней за пять-шесть стены разобьют артиллерией, а гарнизоны там небольшие – по триста человек и в Каменном Седле и в Закрытых Вратах, больше просто не поместится. Если стены не выдержат, сдержать нападающих солдаты не смогут, полягут. Значит, обоз дойти до воюющей армии не должен. Очень мы вовремя успели подойти. Теперь нужно было решить, нападать сразу, или дождаться, когда отправится обоз.
– Да чего ждать? Когда к ним пополнение прибудет? – возмущался рвущийся в бой Дромехай, когда мы собрались в штабной палатке. – Их там сейчас четыреста человек нормальных бойцов, да ополчение. Считай, уже вдвое против нас. А как пополнение подойдет, так и вовсе, впятеро больше будет. Дружина! Сарх, ты не забыл ведь, что такое герцогские дружины? Это не пентюхи ополченские, которых пинками разогнать можно. Они знают, с какой стороны за
меч держаться! Да там порой даже боевые маги встречаются! Они нас в тонкий блин раскатают!– Помню я дружинников, - возразил я. – Только ты учитывай, пожалуйста, что укрепленный лагерь с двумя сотнями против пяти штурмовать – это тоже не шибко умная идея. Если, конечно, мы не хотим их рассмешить.
– Да, но лучше, чем три тысячи на марше. Мы их только пощипать сможем, и все! Брат, ты знаешь, я от боя не бегаю. И голову сложить не боюсь. И никто из ребят не боится. Только зазря не хочется. Ну вот выйдем мы к армии на марше. Так мы даже не дойдем до них, нас еще на подходе всех положат! Те, в лагере, хотя бы нападения не ждут. Расслаблены, не боятся ничего. Ночью часовые… ну не спят, но борются со сном, вместо того, чтобы по сторонам смотреть! Уж прорваться мы сможем, и обоз поджечь – тоже.
– Безусловно. Только бойцов после этого не останется. Все там ляжем…
– А можно еще упырей разбудить, - перебил меня некромант, который до этого с интересом слушал нашу перепалку. Штук пятьсот я разбужу и смогу контролировать. Они, правда, на частокол не влезут. Только мне нужно дня три или даже чуть больше, раньше не успею.
– Пя… Пятьсот? – Дромехай даже закашлялся, услышав число. – Не, все равно мало, да и поздно. Польза большая была бы, но и сильно ничего не изменится.
– А на марше, да на ненадежной гати, пользы будет гораздо больше! Ели они неожиданно вылезут из болота, да по обе стороны от гати… – начал я спорить, но тут меня прервал шеф:
– Так, заткнитесь оба, горячие степные парни! – рявкнул шеф. – Чего это вы оба тупые-то какие? Простыли, что ли, или в детство дружно впали? На кой ляд вам понадобилось на эту дружину нападать-то? Мозги включать лень, а мечами помахать охота? Гать они по-вашему сколько строили? И трудно ли ее разрушить?
Я даже оглянулся по сторонам, надеясь, что никто не обратил внимания. Нет. Взгляды Ханыги и леди Игульфрид четко сообщали, что, в отличие от нас с Дромехаем им подобная мысль в голову пришла гораздо раньше.
– Кхм, ну да, - смущенно согласился командир диверсантов. – Маху дали, чего уж там. Лучше лопатой поработать так-то. Надо только глянуть, как они эту гать охраняют.
Этим и занялись ближайшей же ночью. Хороших следопытов и охотников, способных тихо ходить по болоту и не рисковать в нем при этом утопнуть, среди диверсантов было не так уж много, но десяток набрался, так что выдвинулись расширенным составом: наша команда, плюс Дромехай и десяток его бойцов. Воду уже прихватило льдом, но был он довольно тонок, и кое-где черным зеркалом блестели полыньи. Так что легкой прогулки не вышло – пришлось еще и болотоступы плести, чтобы не проваливаться слишком часто.
Дорога, как выяснилось, все-таки охраняется, и довольно неплохо. Вообще, работа, проделанная противником, вызывала уважение – достаточно широкая, чтобы могли разъехаться две телеги, через каждые двадцать шагов освещается фонарями, через каждые пятьдесят стоят часовые. Примерно через километр устроены сухие площадки с очагом и навесами, которые тоже не пустуют – в случае нападения на участке ответственности сотня бойцов примчится на помощь в течение пяти минут. Очень грамотно все устроено, а уж сколько средств ушло на такую работу, и подумать страшно! После такого энтузиазм шефа и прочих сторонников «мирного» решения проблемы слегка поутих, однако других вариантов все равно видно не было. А впрочем… идея, которая пришла мне в голову требовала немедленного уточнения. Я шустро пополз к Свенсону:
– Слушай, а за сегодняшнюю ночь ты их сколько разбудишь?
– Упырей? Ну штук пятьдесят. Могу еще мертвых столько же поднять, тут поблизости есть несколько десятков, совсем свежих. Наверно, погибли при прокладке дороги. Они еще не успели переродиться, так что с ними даже попроще будет.
– А заставить их расшатывать опоры, рвать веревки, и просто портить переправу сможешь? Так чтоб из-под воды действовали, на воздух не вылезая.
– Это можно, - кивнул тролль.
– Хочешь, чтобы они работали, пока мы отдыхаем?