Бульвар Постышева
Шрифт:
Но он не унимался — Остапа понесло:
«Напрасные слова, уж вы не обессудьте Напрасные слова, я скоро догорю!»Она кинула в него полотенцем.
Он только подзадорился:
«У вашего крыльца не вздрогнет колокольчик…»Забыв слова, он все-таки не остановился:
«Не обосрет мой конь вашу большую дверь…»— Фу!
«Напрасные слова, всего один укольчик…»Поймал подушку.
«Напрасные слова, я наркоман… (нет — решил он и переделал) я долбаеб теперь!..»— Угомонись, певец! — Юлька качала головой и крутила пальцем
Ему это больше понравилось, и он повторил в другом разрезе и гораздо нахальней, подмигнув:
«У вашего крыльца не вздрогнет колокольчик…»— Слышали уже!
«Не обосрет мой конь вашу большую дверь…»— На-до-е-ло!
— А так?
«Напрасные слова! Я б с удовольствем кончил!»— Дурак!
«Напрасные слова! Но кто мне даст теперь?…»— Это точно!
— Всё!!!!
Архип сел в кресло. Он тяжело дышал. Ещё бы — так высоко взять. Наверное, весь лагерь наслаждался его пением — то-то все молчат в округе, даже Тайна не тявкает.
Через секунду, где-то в районе веранды раздались жидкие аплодисменты, и кто-то крикнул: «Браво!» «Ионика» переборами подхватила мотив, и он полился по Подлеморью.
— Во, — Архип двумя пальцами указал на входную дверь, — почитатели. Видишь, что песня животворящая делает? Она продолжается в каждом четырехкамерном сердце туриста, она по лесам и полям бурно льётся, она будоражит умы и щекочет нервишки… А ты говоришь — я не волшебник.
— Я так не говорю.
— Ну, думаешь.
— И не думаю. Ты — волшебник. Это каждый знает.
— Издеваешься?
— Да.
Юлька улыбалась. Она была довольна своей шуткой. Она уже научилась у него шутить, усугубляя смысл.
— Разрешите продолжать лекцию? — хитро спросил он.
— Лекцию? Лекцию продолжайте, — подыграла она.
Выдохнув, собравшись с мыслями, глотнув ещё пивка, он продолжил, но уже серьезно.
— Господь, сотворив нас по образу и подобию, наградил нас мельчайшей способностью к волшебству по образу и подобию, чтобы посмотреть, а что мы будем с эти делать? Мы же — долбоебы — тут же сотворили динамит. Теперь получаем Нобелевские премии, если придумаем, что-нибудь ещё, что будет полезно обществу, как правило, в военных целях. «Чтобы не изобретал ученый — все равно получится бомба!» А тот, кто сотворил снадобье от простуды и гриппа из лишайников, грибов и плесени, (в самом начале пути) — типа Пенициллин, — был признан ведьмой и сожжен публично на костре! Дескать, нехер народ травить — на все воля тех, кто стоит у руля пропаганды. В те времена — церковной. Только бомбы! Только бомбы и золото нужны Государству, которое, тоже придумано искусственно искусниками от пропаганды! Я — про Государство говорю. А золото — самый бесполезный материал, если не считать стоматологии и тех опытов, которыми одно время занимался мой брат. Блестит и убивает. Но все рвутся к нему: «Золото! Золото! Золото!» Гробница из золота, золотое кольцо в нос, золотое яйцо Фебержэ, золотая звезда и медаль… «Золотые слова!» — сказал мне одноклассник Сашка Родиков, когда я сказал на собрание членов жилищного товарищества «Зеленый берег», что нас хотят наебать. И он, как ни парадоксально, оказался прав — есть только золотые слова — типа: «По щучьему велению, по моему хотению…» или «В соответствии с действующим законодательством, на основании решения Правительства такой-то федерации за номером таким-то от такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года, во исполнение Указа Президента такой-то страны. Постановляю…» Всё остальное — синим! Понимаешь? Нами придумано — волшебниками.
Архип налил в стакан ещё немного. Выпил. Затянулся.
Юлька окончательно оделась (трусишки под простынёю натянула).
Архип встал, открыл дверь, чтобы выгнать дым. Остановившись у двери, опершись на косяк, куря на улицу, он продолжал:
— Сто лет назад самолетов-то не было. Так, фанерная конструкция, которая рассыпалась на кочках, когда крутили педали. А сейчас? «Космические корабли бороздят просторы большого театра». И вот, что меня особо умиляет: закинули мы собаку в космос. Улетела бедная Лайка и сдохла среди приборов в своем скафандре. И сейчас где-нибудь летит. И ещё тысячу лет лететь будет. Нарвутся на неё инопланетяне — то-то подивятся: что за космонавт такой? Ни приборов управления в корабле, ни продуктов питания, ничего! Как такой космонавт кораблем управляет? Несчастная собачка! Человечество известно своей гуманностью во имя достижения великих целей научно-технического прогресса! А эти дебилы, ещё отправили корабль к звездам в долговечность с контейнером с информацией о нашей планете, кто мы, что мы, что имеем, что умеем и где расположены в космическом пространстве. Плюс ко всему, каждый день или час сигналы в космос запускают, чтобы услышали нас добрые гуманоиды. Тупее ничего придумать нельзя! Представь, если б лет за сто-двести до того, как Колумб Америку открыл, к нам бы приплыла бутылка или кокос какой-нибудь замазанный смолой с информацией об индейцах, с запиской и рисунками внутри. Дескать, мы такие-то-такие-то, зовут нас майя или ацтеки, у нас есть луки, барабаны, золото, индюки, картошка, табак, помидоры. Кое-что ещё интересное. Приезжайте дружить! — И координаты,
телефон и номер отделения связи. Наши ребята, с этого берега, на моторках тут же бросились бы дружить. И высадились бы на берег, если б точно знали, что рядом с индейцами в песке дубины не зарыты и шмалеров у них с собою нет. Что, в сущности, и получилось, только лет на сто-двести позже и без приглашения, в Одна тысяча четыреста девяносто втором году от Рождества Христова, если я не ошибаюсь.Архип выкинул сигарету, закрыл дверь, сел в кресло, налил и выпил ещё пива. Пьянел.
— Кстати, не хочу богохульничать, но я тут одну книжку интересную прочитал и теперь склонен верить Носовскому и Фоменко…
— Кто это? Фоменко, это который с радио?
— С радио? — не понял Архип. Потом понял, улыбнулся, представив Колю Фоменко за учебниками и ответил: — Нет, ни тот, этого, кажется, Анатолий зовут. Не важно, не перебивай. И так, я склонен верить Носовскому и Фоменко, и тому, как они утверждают, что дату Рождества Христова один монах — фантаст-самоучка по фамилии Скалигер выдумал и подогнал, как ему хотелось и требовалось высшими санами церкви, и всю Историю Человечества вместе взятую за одно подогнал или придумал. Дюже фантазировать он, оказывается, любил. За что ему и платили. И сам в историю попал!
— В смысле?
— В смысле — не было никаких Юлий Цезарей, Македонских, Чингиз Ханов — всё это сказочные персонажи, как Властелин колец, эльфы, гномы, гоблины. Были, конечно, люди с которых срисовывались эти типажи, но звали их по другому, жили они в другие времена и делами своими прославились, скорее всего, как-то по-иному. А многие из них — одно и тоже лицо. Мне сейчас трудно тебе будет всё это объяснить, я просто говорю. А ты верь или не верь — как хочешь. Лучше — верь. Хотя путаница такая, что мама мия! И даты, естественно, так перепутаны, что черт ногу сломит — это, как пить дать. Никто же ничего до этого не записывал — всё устный фольклор и придания какой-то старины глубокой, легенды и мифы народов «Междуморья». Всё остальное — фантазия! Выдумки и воспаленный мозг писателя-фантаста из темной кельи с лучиной на столе. А, может быть, корысть, что более вероятно. Пятьсот лет назад, когда товарищ Скалигер сочинял свои труды в сырой церквушке, Человечество ещё было абсолютно уверено, что Земля плоская, что Солнце вертится вокруг Земли, и Джордано, кажется, ещё не сожгли. Телескоп ещё не придумал Галилео. Луну считали планетой или звездой. Не было ни паровых машин не печатных станков — все вручную. Бумагу ещё не придумали, кстати. А Скалигер уже утверждал и доказывал, как мог, используя служебное положение и сан, что был и древний Рим, и античные Афины, и фараоны тысячелетиями правили среди песков Египта. И всякую другую фигатень, лишь бы прославиться, увековечить свое имя, а то, что он собьет все календари и мозги своим потомкам — его мало волновало. Сидел, сука, в потемках под лучиной и сочинял мифы. Получил свои гульдены и по бабам. А потом его писульки опубликовали. Толкин, твою мать! И все решили, что так оно и есть. А тут прошло всего сто лет, мы из фанерного самоката добрались до «Шатлов», от голубиной почты до Интернета, от прижигания ран коленным железом до пересадки сердец. Почему же раньше у нас тямы не хватало это выдумать, если цивилизация развивается несколько тысяч лет по понятиям товарища Скалигара. Короче, Юленька, нас дурят, как в школе, другие, более продвинутые, волшебники, у которых есть доступ к телевидению и радиовещанию, а мы, как тупые лисы меняем нору сырую на сухую и довольны до жопы! Вот Покуль говорит, что видел летающую тарелку на даче. Я верю. Другие — нет. Ты веришь?
— Нет.
— Вот именно. У тебя фантазии пока не хватает. Люди привыкли хавать из корыта, что дают и молчать, если их это напрямую не касается. Динозавры, говорят, жили на планете двести миллионов лет. Но ни один динозавр в космос не улетел. Даже, ложки не смог придумать. Люди, предположим, живут двадцать тысяч лет (или миллион, пусть), а столько уже наворотили. Так, кто мы? Разве мы не волшебники, или мы с других планет и миров? Разве мы не маленькие подобия Того, кто может всё? Почему мы, зная о своих способностях, умея читать, писать, считать, летать, в конце-то концов, сидим и смотрим телевизор, вместо того, чтобы творить чудеса?
— Какие чудеса?
— Да любые. Создавать картины, например. Строить дворцы. Ткать тонкую ткань и шить из неё красивую одежду. Детей рожать — что тоже, несомненно, чудо. Всё, что угодно, только не воевать, не убивать, не взрывать, не отнимать, не завидовать, не предавать, не лгать, не воровать, не насиловать, не колоться и не забывать отцов своих и матерей, детей любить и немощным помогать.
Архип немного помолчал. Совсем снесло ему башку! Допил банку. И решил закругляться.
— Я не говорю уж про телепатию. Про экстрасенсов. Про совпадения, которых не бывает. Про многое другое, что мы называем чудесами. Человеку достаточно силы воли, чтобы подчинить других людей, создать ситуацию, испортить или наладить отношения, объявить войну или заключить мир. Разве олени и филины способны на это? Нет! Конечно, нет! Минута делов — и мир измениться может, если кто-то решит нажать красную кнопку сдуру. Другая минута — и всё, как будто, никогда ничего не бывало. Пустыня! Люди — дебилы! Хоть и волшебники… Одна минута — и нет ничего хорошего, всё взорвалось и летит в тар-тарары! Хочешь, докажу?
— Докажи, — не подумав, автоматически согласилась она.
Пауза.
Несколько секунд он смотрел на неё не мигая, в упор.
Глаза его наливались кровью, стекленели.
Становилось страшно. Не понятно, что происходит. Нажрался, наверное. Сердце у Юльки заколотилось.
Ещё секунда, и….
Он резко соскочил с кресла, прыгнул, как кошка, к ней на белую кровать прямо в кроссовках, схватил её крепко за плечи и, глядя ей прямо в глаза своими залитыми пивом шарами, дыша перегаром, громко и внятно спросил: