Бунт стихий

Он решительно шагнул вперед и вскоре уже стоял над распростертым на земле занпакто.

– Ну, – грозно вопросил он, – и долго ты собрался валяться?

Забимару приоткрыл один глаз, гулко вздохнул и снова зажмурился.

– Если все настолько серьезно, я тебя сейчас же отправлю в госпиталь, – объявил Ренджи.

Вот тут Забимару заметно забеспокоился. Он открыл глаза, покосился на хозяина недоверчиво.

– Меня в госпиталь не возьмут, – буркнул он. – Я занпакто.

– А капитану Унохане это без разницы, – торжествующе усмехнулся Абарай. – Для нее ты – пациент. Так что она будет тебя лечить.

– Что ты прицепился? – Проворчал Забимару. – Не хочу я ни в какой госпиталь. Дай мне просто отлежаться.

– Ничего подобного! Нам тут не нужны после заката те, кто не может сражаться.

– Вот пристал! – Бабуин возмущенно поднял голову. – Могу я сражаться.

– Ну вот! – Ренджи подмигнул Рукии. – А ты говорила, что я совершенно не умею лечить.

Хаями тем временем переместился к Бьякуе, тихонько ткнул его локтем.

– Ну, а ты чего такой грустный?

– Устал, – еле слышно признался тот. – Сложная была битва, и она не прошла даром.

– Да, – сокрушенно согласился Хаями, – я и сам прихожу в ужас, как вспомню, что через пару часов снова сражаться. Неужели и в этот раз будет такой же напор?

– Надеюсь, что нет. Впрочем, как знать, на сколько хватит злости у этих непонятных чужаков.

После ужина Бьякуя засобирался в лагерь первого отряда. Было любопытно разузнать, что же удалось выяснить Куроцучи. Следом снялись и все остальные; за остальными поковылял чудесным образом исцелившийся Забимару.

У командирского костра собралась большая компания, почти все командование вместе с лейтенантами и занпакто. Как ни странно, было почти тихо. Нынешней ночью все так устали, что сил галдеть не осталось даже у близнецов Согьо но Котовари. От десятого отряда присутствовали Мацумото и Хайнеко. Хьоринмару, очевидно, остался в госпитале, рядом с хозяином. У Зараки в разрезе косоде виднелись повязки: нашел себе кого-то подраться. А вот Куроцучи не было.

– Что Куроцучи? – Негромко спросил Бьякуя у командира. – Еще не был или уже ушел?

– Ждем, – вяло отозвался Кьораку. – Садись, вместе ждать будем.

Впрочем, долго ждать не пришлось. Куроцучи вскоре появился, один, без лейтенанта и занпакто, да он и прежде никогда не брал их с собой. Уселся у костра поближе к командиру, даже не взглянув в сторону своего недавнего напарника, Тамуры. Вытащил из-за пазухи несколько небольших картонок, три из которых выложил на землю у своих ног. Тогда можно стало разглядеть на них яркое цветное изображение: в очерченном тонкой линией круге – раскрашенные в разные оттенки сектора. Они расходились от центра во все стороны, но с одного конца были очень короткими, а с другого, напротив, столь длинными, что порой вылезали за пределы круга, и все изображение от этого напоминало скорее веер. Все три картинки были выкрашены в основном в различные оттенки синего и зеленого, лишь короткие сектора пестрели желтым и красным, но погоды на изображении не делали.

– Мы получили три диаграммы, – заговорил, наконец, Маюри. – Раньше я называл их «диаграммы реяцу», но это весьма условно. Просто потому, что данные о характере духовного давления занимают половину схемы. На самом деле здесь данные о свойствах духовных частиц объекта, не только тех, которые отвечают за реяцу. Вот у этих, к примеру, – он указал на разложенные картонки, – реяцу нет вовсе. Вот вам для сравнения диаграмма Ямамото.

Куроцучи выложил еще две картонки. Здесь, в отличие от предыдущих, преобладали красные оттенки. Одна из схем стремилась к почти идеальному кругу, вот только он был как бы сплющен с одной стороны, словно сдувшийся мяч. На второй картинке край диаграммы был более рваным, одни сектора были короче других, но в целом и она создавала то же впечатление, что и первая. Сектора, окрашенные в красное и желтое, почти отсутствующие на первых трех изображениях, на двух последних разрослись до немыслимых пределов.

– Вот, видите, – Куроцучи пальцем ткнул в красное поле. – Это и есть реяцу. Когда мы получили снимки наших врагов, я заставил этого типа, – длинный коготь устремился в сторону колдуна, – найти еще и Ямамото, чтобы получить схему. Мне нужно было проверить, насколько точные данные может выдать подобный датчик. Как видите, схемы почти идентичны. – Пальцы Маюри несколько нервным жестом водили по двум последним картинками взад-вперед. – Различия незначительны. Не знаю, с чем это может быть связано. Может быть, колдун немного искажает данные, может быть, характеристики Ямамото действительно немного изменились после смерти.

А может быть, добавил он про себя то, чего не намеревался говорить вслух, колдун на самом деле намного чувствительнее машины и сумел засечь то, что приборы округляли, сглаживая диаграмму.

– Так это, выходит, ты растревожил Ямамото? – Бьякуя оглянулся на Тамуру.

– Растревожил? – Тот встрепенулся и уставился на Кучики почти испуганно.

– Он появился на исходе ночи, почти перед рассветом. Мне показалось странным, что он так долго слонялся где-то, и никто его не заметил.

– Ну да, – лицо Тамуры приняло виноватое выражение. – Как раз где-то перед рассветом капитан Куроцучи потребовал, чтобы я нашел его.

– А потом он поперся сюда. Маюри! – Кьораку с возмущением глядел на ученого. – Неужели нельзя было для сравнения выбрать кого-нибудь другого?

Он помнил, как уловил ночью знакомую реяцу, и хоть чувствовал ее совсем недолго, наверное, несколько секунд, но испугаться хватило.

– А кого? – Сварливо отозвался тот. – У меня была схема Ямамото, вот я ее и сравнивал. Мой компьютер, где хранились эти данные, уничтожен, у меня остались только некоторые отпечатанные диаграммы, завалявшиеся в старых делах. Я точно знал, что у меня есть снимок покойного командира… И вообще, ваш колдун, кроме него, никого и не знает. Как бы я стал ему объяснять?

– Бьякуя, а как ты его одолел? – Йоруичи заинтригованно подалась вперед. Оправдания Куроцучи нисколько ее не интересовали.

– Так же, как и в прошлый раз, – холодно отозвался Кучики. – Стрелой.

– Но в прошлый раз тебя в госпиталь утащили чуть живого!

– Я нашел другой способ, – ответил Бьякуя и отвернулся. Стало ясно, что больше он ничего не скажет.

– Ладно, к делу, – спохватился Шунсуй. – Маюри, что удалось понять?

– Не так уж много, – нахмурился тот. – Ясно одно: наши враги не синигами. Совершенно другая раскладка данных. Но и не пустые. У пустых тоже особая, характерная схема. На этих диаграммах что-то совершенно иное.

– Но что же? – Спросил Кьораку, хотя уже и сам знал ответ.

– Не знаю, – в полном соответствии с его ожиданиями буркнул Куроцучи. – Я полагал, что обнаружу там синигами или пустых, тогда все было бы просто. А так… У меня такое ощущение, что прежде я видел уже подобные схемы. Вот только никак не могу сообразить, при каких обстоятельствах. Если бы сохранился мой центральный компьютер с данными, я заставил бы машину проанализировать уже имеющиеся сведения и очень скоро нашел бы соответствие, но теперь…

– Опять все впустую! – Возмущенно взвыл Хаями. Его антипатия к капитану двенадцатого отряда достигла в этот момент наивысшей отметки. Еле выстояли ночь, разозлили демонов… и все зря?!

– Ну, отчего же? – Вступился за Куроцучи Шунсуй, хотя и с довольно кислым видом. – Зато нам стало ясно, что чужаки принадлежат к какой-то новой, неизвестной нам породе.

А еще ему стало ясно, почему Куроцучи пришел так поздно. Именно потому, что ему почти нечего было сообщить. И он не хотел, чтобы после его речи у капитанов еще осталось время на дискуссию, тем более, что состояться она должна была именно в том тоне, в каком начал ее Хаями. Потому он даже не возмущался тому, что его перебивают.