Бунтарка для властелина

Силуэт почти сразу скрылся в чаще, но четко отпечатался в памяти.

— Помогите тем, кто выжил! — оглянувшись на своих, Ирен соскочила на землю. — Проверю кое-что!

Решив, что все позади, на улицу высыпали остальные уцелевшие. Так что парни, отстраненно кивнув, занялись ими. Казавшаяся вымершей деревня быстро наполнилась гомоном голосов и плачем над убитыми.

Ирен с тихим вздохом направилась к лесу. Звуки быстро остались позади. Только шорох собственных шагов и глухая тишина вокруг.

Ирен осмотрелась, но в тумане в глаза бросились лишь силуэты деревьев. Кончики пальцев с успокаивающим покалыванием засветились магией.

«Слишком тихо», — мелькнуло в голове.

В тот же миг за спиной хрустнула ветка. Ирен рывком повернулась, вслепую атакуя.

Темнодуша оказалась проворнее: длинные худые пальцы молниеносно сомкнулись на горле. С легкостью оторвав от земли, она прижала спиной к ближайшему дереву.

Глаза без зрачков оказались точь-в-точь напротив лица Ирен. От этого взгляда резко стало дурно. Ни отвернуться, ни шевельнуться. Тело сковала слабость, а перед глазами начало быстро темнеть. Правда, это не помешало увидеть ряд тонких клыков, обнаженных в оскале.

Крик о помощи застрял в пережатом горле. Получилось лишь захрипеть. Тщетно пытаясь ухватить хоть немного воздуха, Ирен потянулась к кинжалу на поясе.

Вдруг темнодуша дернулась на шорох. Из пасти вырвался рычащий скрежет. Темно-бурая фигура рассеялась черной дымкой, и Ирен рухнула на землю, силясь отдышаться.

В голове так и осталась странная муть. Перед глазами поплыло.

Прежде, чем потерять сознание, Ирен успела увидеть только одно. Всадник в черном плаще с капюшоном, спешившись, направился прямиком к ней.

Глава 3

Генри опустил Ирен на кровать. Лента с волос потерялась по дороге, пока он гнал коня до замка, и теперь каштановые кудряшки рассыпались по подушке. Бьющие в окно рассветные лучи подчеркнули, как побледнела кожа. Под опущенными ресницами залегли тени, словно Ирен заснула после пары суток недосыпа.

Генри взял ее руку в свои, садясь рядом на кровать. Он прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Все-таки для темной магии целительство — непростая задача, а эта тварь дернула у Ирен сами жизненные силы. Генри поднял ее безвольно расслабленную ладонь, прислоняясь лбом к кончикам прохладных пальцев. Губы зашевелились в почти неслышном шепоте.

На минуту слабеющий пульс Ирен показался собственным. Все медленнее и медленнее, будто сердце устало стучать.

— Давай же, — тихо рыкнул Генри.

Усилием воли он втолкнул в ее тело немного своей магии. Пульс споткнулся, сбился с ритма, а потом зашелся быстрее. Ирен напряглась, как от боли. Показалось, что веки вот-вот вздрогнут и приподнимутся. А потом бессилие снова взяло свое. Разве что дыхание стало ровным и глубоким, как в спокойном здоровом сне.

Поняв, что основная опасность миновала, Генри мягко убрал локон с лица Ирен. Кончики пальцев скользнули по нежной коже, спускаясь от виска к скуле.

— Дурацкая привычка тебя спасать, — по губам скользнула усмешка.

Вспомнилось, как много лет назад Генри, тогда еще совсем ребенок, наткнулся на заблудившуюся девчушку в светлом платьице. Знающий лес, как свои пять пальцев, он без проблем вывел к людям. А по дороге выяснилось, что живут в соседних деревнях. Так и подружились. Просто, по-детски, с беготней, играми и наивными обещаниями никогда-никогда не ругаться.

«Когда вырастем, пойдешь за меня?» — словно эхом, послышался собственный детский голос.

А перед глазами пронеслось, как с улыбкой закивала тогда Ирен.

Вспомнив, чем закончилась тогда та дружба, Генри резко одернул руку. Лицо помрачнело, а губы недовольно поджались.

«И зачем я притащил ее сюда?» — зло подумал он.

Дверь за спиной приоткрылась, и послышался стук костяшками о косяк. Генри рывком обернулся. На пороге оказался Эдгар — наверно, единственный друг среди всего светского лицемерия.

— Эй, ты меня сейчас похуже солнца взглядом испепелишь, — вампир с улыбкой вскинул ладони, продемонстрировав аккуратные острые клыки. — Прости, что отвлекаю, но у нас там… кхм, гости.

Никто в замке не смел общаться с Генри так фамильярно, но с этим щеголеватым кровопийцей ему приходилось пережить столько, что и злиться не получалось.

Эдгар по привычке отступил обратно в коридор, подальше от солнечных пятен на полу. Бледные пальцы стряхнули несуществующую пылинку с темно-вишневого, в цвет глаз, сюртука.

— Было бы, от чего отвлекать, — фыркнул Генри, подходя ближе. — Просто дуреха из восстания, даже руки марать не хочется. Наверняка увязалась туда за каким-нибудь ухажером.

Он оглянулся на Ирен, после чего закрыл дверь. Сорвавшаяся с пальцев нитка темной магии змейкой скользнула в замочную скважину, надежно запирая заклятьем.

Закончив, Генри посмотрел на Эдгара. Тот немного неловко поправил темно-медные волосы, собранные в низкий хвост. Уголки губ немного дрогнули, будто задавив улыбку.

— Что? — Генри нахмурился.

Они вместе пошли по коридору к лестнице.

— Там наша стража схватила повстанца. Пытался пробраться в замок, чтобы спасти свою предводительницу. И чует мое небьющееся сердце, — Эдгар приложил ладонь к груди, — что это и есть твоя «дуреха».

От последних слов дыхание перехватило, как от удара в живот. Перед глазами пронеслось, как просто выгнал тогда Ирен. Верх идиотизма: решить, что можно пощадить одну пешку, а в итоге, отпустить главного врага.

Генри замешкался на пару секунд, а потом едва не сорвался на бег. Когда он ворвался в подземелье, охрана подалась назад от его злого вида. Первым пришел в себя стражник постарше, кивнув в сторону решетки.

— Что прикажете с ним делать?

— Сам разберусь, — рыкнул Генри.

Охрана, переглянувшись, поспешила уйти. Только Эдгар остался, став у стены, на которой горели редкие факелы. Впрочем, Генри быстро о нем забыл: к решетке бросился крепкий парень с растрепанными светлыми волосами. Он ухватился за железные прутья, будто надеясь выломать их голыми руками.

— Не смей ее трогать, слышишь?! — крик разнесся по подземелью, как рык раненного зверя. — Ты еще за все поплатишься! Если с ее головы хоть волос упадет…

«Значит, все-таки спуталась с повстанцем?» — пронеслось в голове Генри, и он зло прищурился.