Бунтарка и Хозяин Стужи

— Вы тут все с ума посходили.

Предсказуемо голос принадлежал брату его величества, который обещал мне кары небесные за неповиновение. Но все это было неважным, потому что…

— Что случилось?

— Битва с гротхэнами, — коротко отозвался тот, кто удерживал портал. Он отпустил переход, воронка закрылась, но от напряжения у него над верхней губой выступили капельки пота. — Хьярт говорил, что вы можете ему помочь. Так помогите сейчас. Они не справляются!

Каэтан кивнул, подтверждая его слова. Что же касается держащего в руках какую-то склянку молоденького парня, у него руки тряслись. Так, что зелье только каким-то чудом оставалось до сих пор целым.

— Я…

— Вы же можете ему помочь, нэри Селланд? — Взгляд младшего Снежного горел уже не затянутой инеем магией, а тревогой, и я поспешно шагнула к кровати. Остановилась, словно наткнулась на невидимую преграду, замерла.

Мне… целовать его при всех?

— Нэри, — внимательно вглядываясь в мое лицо, произнес Каэтан, — я пока еще смутно понимаю, о чем идет речь, но если вы действительно можете что-то сделать…

Могу ли? Лежавший на кровати больше напоминал покойника, чем его снежное величество, но ведь и там, на развалинах, он тоже… Отбросив все сомнения, я шагнула к кровати, наклонилась и коснулась поцелуем ледяных губ.

— Да вы издеваетесь?! — донесся из-за спины голос блондина, но я не пошевелилась.

Его величество тоже.

Больше того, я и не чувствовала того живительного огня, который всегда искорками полыхал во мне и который в ту ночь спас ему жизнь. Оторвавшись от губ Снежного, вгляделась в его лицо, пытаясь увидеть, почувствовать хоть что-то… хоть какой-то отклик.

— Все? Представление окончено? Уводите ее отсюда и делайте свое дело! — раздалось рычание белобрысого.

Все медлили, и он первым шагнул ко мне, готовый схватить за руку и вышвырнуть из комнаты, но на его пути оказался рыжеволосый Снежный.

— Он говорил, что только она может ему помочь!

— Он бредил! Ты что, не видишь, что происходит? Понятия не имею, чем она его взяла — хотя догадываюсь, но она не имеет никакого отношения к исцелению Хьярта!

— Дойн! — младший нахмурился, а я снова повернулась к нему.

К тому, кто спас моего брата. Повернулась и почувствовала, что мне становится страшно, все страшнее, все темнее и холоднее. Как будто я провалилась глубокой ночью в сугроб, который оказался бездонным. Снег смыкался над моей головой, а я продолжала падать и увязать все глубже, и дышать становилось нечем…

Испуганно посмотрела на грудь Снежного, которая поднялась рывком и так же резко опустилась. Как будто он боролся за каждый вдох. Как будто он задыхался.

Под снегом.

Получается, я чувствую его?

И если то, что я чувствую — правда, то он… умирает?

Что мне делать?!

Наклонившись, коснулась пальцами ледяного запястья. Братья продолжали ругаться, но я ничего не слышала, как будто мир сошелся на нас двоих. Я глубоко вздохнула и обратилась к своей магии, пытаясь в этой непроглядной ночи нащупать хоть крохотную искорку, хоть маленькую частичку огня…

Пожалуйста, ты же всегда мне помогала. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Помоги мне сейчас спасти его.

Сначала было темно. Очень темно, а потом в этой темноте и холоде полыхнул огонек. Закрыв глаза, я потянулась к нему, позволяя разгореться, а после накрыла губами холодные губы мужчины. Какое-то мгновение ничего не происходило, а потом… кожа вспыхнула, как под потоками пламени, и резкий выдох Снежного скользнул по ней ледяной вуалью.

— Каэтан! — донесся крик из-за спины, но я даже не поняла, чей. Потому что резкий рывок опрокинул меня на грудь его величества, а властный поцелуй не оставил ни малейшего шанса вздохнуть. Дыхание снова перехватило, но теперь уже от его силы, напора, от того, как его рот подчинял мой, и где-то на краю сознания мелькнула мысль, что мне совсем не хочется вырываться.

Правда, ненадолго: поцелуй становился все глубже, и вот уже горящий огонь становился все более тусклым.

Один рывок — и я уже лежу, распластанная на кровати, а надо мной совершенно безумный его величество с затянутым морозной магией взглядом.

— Хьяртан!

— Ваше величество!

Два крика сливаются в один, а мы снова сливаемся в поцелуе. На этот раз таком глубоком, что я опять куда-то проваливаюсь, вот только на этот раз не падаю, а лечу. И мне становится уже совершенно неважно, что небо цвета его глаз все темнее и темнее, и что здесь, наверху, невыносимо холодно…

— …все хорошо, — доносится до меня. — Нет, Ливия не пострадала, но могла бы.

Голос кажется мне знакомым, а еще мне кажется, что в нем звучит укор.

Что произошло? Мысли кажутся тяжелыми, но еще более тяжелой себе кажусь я сама. Я даже пошевелиться не могу, не то что поднять голову. Но, кажется, придется. Особенно после следующего замечания:

— Мне бы хотелось, чтобы после обмена силой в сознании оставались и я, и она.

Этот голос я узнаю безошибочно.

Снежный!

И сразу приходят воспоминания о том, что произошло. Я широко распахиваю глаза, снова наталкиваюсь на его взгляд, который, ударившись о мой, темнеет. Потом замечаю, что мы не одни: нахмурившись, сложив руки на груди, рядом с моей постелью еще стоит Каэтан. Целитель явно не доволен положением дел, что же касается его величества, он не просто стоит на ногах, он вполне себе бодр и весел. Ну хорошо, с весельем я погорячилась, потому что его взгляд сумрачный, как предвестник снежной бури, но в остальном… с ним все хорошо.

Я же напоминаю себе выжатую досуха тряпочку.

— Выйди, — командует он, и Каэтан беспрекословно подчиняется. Правда, его чемоданчик остается стоять на столе, а это значит, что он собирается вернуться. Что же касается меня, лучше бы он не выходил. Последнее, что я помню — как пыталась вытащить его величество из непроглядной тьмы и как он на меня набросился, после чего во тьму затянуло уже меня.

— Тебе не стоило так опрометчиво рисковать, приближаясь ко мне, — выдает он.

Пожалуйста! Прямо так и хочется ему ответить, но в этот момент Снежный опускается на мою кровать, и во мне заканчиваются слова. Зато начинаются эмоции, и все не сказать чтобы приличные, потому что его ладонь накрывает мою, а после он переворачивает ее и подносит мои пальцы к губам.

— Ты спасла мне жизнь. Спасибо.

У меня точно не слуховые галлюцинации? Правда-правда? А то, может, я уже того, и мне все это чудится? Но нет, я определенно не того, потому что его сильная ладонь неожиданно согревает мои пальцы, а это прикосновение… оно определенно лишнее. Особенно когда я в лежачем положении. То есть в полулежачем: у меня под спиной и под головой ворох подушек, но дела это не меняет. Осторожненько извлекаю пальцы из ладони его величества и убираю руку подальше.

Правда, толку от этого мало. Она все равно горит. Полыхает.