Бунтарка

– Мистер Вотерс, кем вы приходитесь пациентке?

Бэн хотел сказать, что она для него больше чем девушка, больше чем невеста, больше чем жизнь. Но здравый смысл велел сказать иное:

– Я капитан полиции штата Мичиган, - Бэн показал значок полиции, - Мисс О’Конал находится под моим наблюдением. Я должен знать, что с ней происходит.

– Под наблюдением значит. В одной простыне, - женщина ухмыльнулась и продолжила, - Пожалуйста, пройдите в зал ожиданий, как только станет что-то известно, вам сообщат.

Томительные часы ожидания длились, как вечность. Минуты казались часами, часы сутками. Несколько человек сидели в зале: кого-то утешали и подбадривали близкие, кто-то спал, прислонившись к стене, кто-то ходил вдоль зала, Бэн сидел на металлическом стуле и ждал новостей.

Наконец вышел врач, мужчина средних лет в очках, с измученным видом и папками в руках. Сначала он подошел к плачущей женщине, что-то сказал и ободряюще похлопал по её плечу. Женщина вытерла слёзы, улыбнулась и начала креститься, благодаря Господа Бога. Затем доктор подошел к Бэну:

– Добрый день, я доктор Грин. Скажите, у мисс О’Конал есть родственники, которые могли бы приехать?

– У нее есть только я. Доктор, что с ней?

– Тогда вы должно быть в курсе её заболевания?

– Какого заболевания? Я не понимаю, о чем вы. Что с Бэкк?

– У неё саркома шейного отдела.

– Саркома? Что это?

– Мистер Вотерс, у девушки прогрессирующая злокачественная опухоль. К сожалению, мы не в силах ей помочь. Она четыре года наблюдалась в штате Индиана. У нее нарушена циркуляция ликвора, я не понимаю, как она вообще ходила не падая.

– Пожалуйста, говорите со мной доступным языком.

– На сегодняшний день мы сделали ей прокол в области спины, чтобы снизить давление и откачали лишнюю жидкость. Эту процедуру ей проводили уже не раз. Но это больше для облегчения состояния пациента, что никак не влияет на саму опухоль.

– У Ребекки рак? – Бэн не верил своим ушам.

– Да, капитан. У неё рак. И прогноз весьма неутешителен. Метастазы задели важные органы: мозг и сердце.

– Я могу её видеть?

– Сейчас она в сознании, но очень слаба.

– Я должен её увидеть, док.

Доктор Грин вздохнул с сожалением:

– Пройдите за мной.

Лучи сентябрьского солнца заливали палату. Бэкк лежала в маске и кучей трубок, торчащих из катетера на её руке в окружении странных аппаратов. Под глазами залегли красные круги. Её бледная кожа казалась совсем белой. Бэн присел на краешек кровати и взял её за холодную руку, на пальце которой был надет зажим для измерения пульса.

– Как же так, Бэкк? Почему ты не сказала?

Бэкк посмотрела на него из-под полуопущенных век.

– Я не могу тебя сейчас потерять. Это не честно! Ты ворвалась в мою жизнь, словно бунтарка, перевернула мою душу вверх дном, открыла мне глаза на жизнь и после этого уходишь? – Бэн сжимал её руку, слёзы стекали с его лица и капали на простыни.

Бэкк сделала усилие и сняла маску:

– Бэнн. – сказала она тихим голосом. – Я вернусь. Меня зовут Бэкк8, я вернусь. – Прости меня.

– За что, милая? За что мне тебя простить?

– За то, что не смогла исполнить твою мечту. В моих планах было собрать стадион слушателей для тебя, Бэн.

– Мне не нужен стадион. Я пел для тебя и чувствовал себя звездой.

– Тогда всё в порядке.

– Бэкк, я хочу, чтобы ты кое-что знала.

– Не говори мне ничего, Бэн. – Она снова закрыла рот маской.

– Нет, я должен сказать тебе. Бэкк, за несколько дней с тобой я увидел больше, чем за всю свою жизнь. Ты подарила мне лучшее, что могло придумать человечество – настоящую любовь. И я не знаю, как быть дальше. Как мне идти по жизни с чувством, что самая прекрасная женщина на свете больше не улыбнётся мне и я не поцелую её прекрасную ямочку на щеке. Как жить с чувством вечного одиночества?

Бэкк снова сняла маску:

– Бэн, ты молодой мужчина. Ты обязательно найдешь достойную женщину и будешь с ней счастлив, а я стану для тебя приятным воспоминанием.

– Не говори так, Бэкк. Ты не можешь меня бросить. Не можешь.

Бэн лёг на бок рядом с Ребеккой, обнял её и плакал, как маленький ребёнок, пока не уснул.

– Мистер Вотерс, - его разбудила женщина-врач. – Простите, но уже поздно, время посещений закончилось. Вам нужно идти.

Бэн открыл глаза и на секунду подумал, что это был всего лишь кошмарный сон. Он приподнялся на локте, посмотрел на спящую рядом в маске Бэкк и понял, что это реальность, от которой никуда не деться.

– А где доктор Грин?

– Его дежурство закончилось, он будет завтра утром. А сегодня за состоянием мисс О’Конал послежу я, доктор Элизабет Роуч.

– Могу я побыть с ней?

– Простите, сэр, но правила для всех одинаковы.

– Правила. Везде правила.

– Вы можете перейти в комнату ожиданий, но мой вам совет, домой и выспитесь. А завтра утром приходите.

– Спасибо.

Бэн дождался утра в больнице. Мысли не давали ему уснуть. Несколько дней его жизни вдруг оказались самыми значимыми. Поступок, на который он так спонтанно решился и повернул руль в сторону Орлеана, уже не казался таким глупым, а напротив, это был лучший выбор, который мог сделать Бенджамин Вотерс. Если бы не встреча с этой женщиной, он никогда не узнал бы, на сколько вкусным может быть батончик «сникерса», не узнал бы, как перебирать коробку передач, не узнал бы, как здорово бегать босиком по берегу озера, не узнал бы, как прекрасно поют дрозды, не узнал бы, какого любить жить. Утром пришел доктор Грин и поприветствовал Бэна:

– Доброе утро, мне сказали, вы ночевали здесь? Поймите, что, измотав себя, лучше вы не сделаете.

– Док, когда я могу к ней пройти?

– После того, как позавтракаете. У нас отличная столовая. А пока медсестра сделает необходимые процедуры для транспортировки пациентки.

– Какой транспортировки? Куда?

– Ее перевезут в онкологическое отделение, ей необходима интенсивная терапия.

– Но ее разве можно перевозить в таком состоянии? Она же очень слаба.