Буревестник

Тут нам приносят так называемый сыр. Сам Шекспир долго тёр бы затылок, думая, как лучше описать эти горы разноцветных кусочков (там были и морковно-оранжевый, и зелёный, и все оттенки желтого) с дырками всех возможных калибров, с корочками и без, и уж конечно с плесенью... Для утешения глаза лежали маслины, виноградины, травка, даже цветок фиалки.

– Может, придумаете мне другое наказание?

– Начните вот с этого, маасдама.

– ...... Ничего.

– А это?

– ... И это... ничего.

– Попробуйте камамбер? Вот он. ... Ну, как?

– Ну, так...

Соберись, парвенюшник!

– Довольно пикантно... Можно петрушки?

– Это базилик.

– Ох, вы мне лучше расскажите дальше про Меркуцио. Под хороший разговор я и мыло съем.

– Господи, Фред! Вы как будто с другой планеты. Нарисовать вам барашка?

– Проще было бы сфотографировать. Жаль, камеру не прихватил.

И сую в рот базилик. Кармен смеётся.

– Перестаньте! ... На чём я остановилась?

– На том, что королева Маб - это подсознательные пороки в безобидном, мелком обличии.

– Да. Меркуцио всё это знает, он видит людей насквозь... и презирает их. Но у него есть противник, светлый маг макрокосма - монах Лоренцо. Он уже стар, но обладает великой силой, знанием и любовью, все умеет обратить на пользу, найти лекарственные вещества даже в ядовитом растении.

– Почему же он никого не спас? Годы подкачали?

– Не только. Обычно тёмный маг не может одолеть светлого, но Меркуцио получил поддержку от непобедимого союзника - самой Смерти. Истекая кровью, он трижды произносит проклятье враждующим семьям - чума на оба ваши дома! А помните, почему посол Лоренцо не попал к Ромео в Мантую? ... Потому что попал в чумной карантин.

– Блин!... Простите.

– Ничего.

– ... У Шекспира вроде ещё где-то был колдун.

– В "Буре".

– Он там тёмный или светлый?

– В нашей логике Просперо - светлый маг, но падший, изменивший призванию. Он должен был почтительно внимать стихиям, а не...

Тут к нам подошла нарядная молодая пара - куклёшка в красно-белом (кружевные перчатки, жемчуг в ушах, родинка над гранатовой губой) и синеглазый гнедой жеребец в пиджаке цвета хлебного мякиша. Он немедленно полез целоваться с Кармен. Меня эта участь миновала, мне он протянул руку:

– Пирс.

– Фред.

– А меня представите?
– спросила девица, подсаживаясь ко мне и снимая шляпку.

Я знал, кто она.

– Антуанетта, - сказала Кармен.

– А ты чего без галстука?
– подивился Пирс на мой счёт.

– Он плохо сочетается с джинсами.

Пирс глянул под стол.

– Ты в джинсах!? И с пиджаком? Так можно??

– Отсюда не выгнали...

Антуанетта прыснула в ажурную ладошку.

– Гарсон!
– крикнул Пирс, - Не знаете, кто хозяин шикарного синего мотика у входа?

– Вы как раз беседуете с ним, сэр?
– ответил официант.

– Это ты!?

– Нет, сэр. Вот этот джентльмен.

Имелся в виду я. Как уже не раз было сказано, у прислуги в отелях и ресторанах самый намётанный глаз - мигом просекают, кто лорд, кто баронет, кто шваль помойная. И чем скромней ты в плане происхождения, тем с большим нажимом они говорят "сэр" или "мэм". Мне в этом всегда виделось только глумление, но тут бритый дядя в белом жилете словно подмигнул ободряюще, словно прошептал: "Дерзай, сынок, покажи им, что такое настоящий кокни!". Я даже козырнул ему, как мне - тот дружелюбный пацан на курсах вождения.

– Ба, Фред! Ты американец что ли?

– Нет, самый местный.

– А запонки у тебя из черепахи? или это яшма такая?

– Мамонтовый бивень.

– Крууть!

– А скажите какую-нибудь шутку, - вступила в разговор Антуанетта, тут же постукивая меня носком по щиколотке.

Я глянул на Кармен, быстро соображая...

– Один китайский мудрец сказал: если очень долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как ней проплывёт труп твоей невесты.

Пирс затрясся, словно в падучей. Мой Буревестник меньше не вибрирует на щебёнке, чем он - от смеха.

– Гарантии, что это обязательно случится, нет...

– А ещё?
– Антуанетта почти положила мне ногу на колени.

– У вас имя как у французской королевы. Это ведь её обезглавили?

– Да. И что?

– Надеюсь, она пережила это так же легко, как и вы.

Пирс чудом не упал под стол. Его подружка гневно вылупила на меня нарисованные глаза.

– Вот это любезно!...

– Вы просили шутку, а не комплимент.

– Леди комплиментов не выпрашивают.

– Они их собирают в подол, как картошку.