Буря страсти

Кларетта вдохнула полной грудью и опять приступила к исполнению задуманного. Идеальное место и идеальная ночь для свидания. Нужно заставить Джейми увидеть это!

— Кларетта? — неуверенно произнес он. Звук его низкого, немного хрипловатого голоса вызвал в ее душе волну трепета. Затаив дыхание Кларетта посмотрела на кузена. Вдруг волшебство ночи оказало на него свое действие? Она потянулась к нему и закрыла глаза.

— Поцелуй меня, Джейми.

Пока он колебался, рядом послышались голоса, и он повернулся в их сторону. Но Кларетта, преисполненная решимости не упустить момент, приподнялась на цыпочки и схватила его за подбородок.

— Я прошу не для себя, Джейми! Я думаю об успехе нашего плана. Пожалуйста, поцелуй меня только один раз, — прошептала она.

Джейми не привык получать указания от неопытных благородных девиц. Однако он был мужчиной, переполненным страстями, которые не находили выхода. Соблазнительные губы Кларетты манили, искушали. Убежденный в том, что она слишком молода и невинна, чтобы понимать, какую опасность таит в себе ее просьба, Джейми решил действовать.

— Хорошо. Но давай сделаем это как полагается. — Кларетта попыталась броситься ему на шею, но он остановил ее. — Нет надобности мять одежду, — начал он с таким видом, будто читал лекцию по этикету, и нежно, но настойчиво убрал ее ладони с лацканов фрака. — А теперь иди за мной. — Он сделал два шага назад и вытащил руку из повязки. — Иди сюда. Медленно.

Джейми открыл ей объятия. Кларетта посмотрела в залитое лунным светом лицо человека, которого боготворила, и впервые с того вечера, когда она подстроила их помолвку, ее охватили угрызения совести. Не падет ли на нее гнев божий за то, что она осмелилась поцеловать человека, душой принадлежавшего ее сестре?

— Что? Ты вдруг оробела?

Джейми приблизился к ней. Он сжал ее предплечья, и в следующее мгновение она ощутила прикосновение его теплых губ к своим губам. А потом услышала, как кто-то — может, она сама — вздохнул.

Прежде чем Кларетта успела что-либо испытать, все закончилось. От обиды у нее на глаза навернулись слезы, и она, едва не затопала ногами.

— Ну? — с улыбкой спросил Джейми. — Что скажешь?

— Это было… неплохо.

— Неплохо? И все?

— Признай, этот поцелуй не из лучших.

— Ах ты, маленькая чертовка! Что ты знаешь о поцелуях?

— Больше, чем ты думаешь, — солгала Кларетта. Отведя взгляд в сторону, она добавила: — К примеру, ты даже не удосужился обнять меня.

— Ладно. Давай попробуем снова.

На этот раз его сильные руки обвились вокруг ее плеч, а губы, жесткие и целеустремленные, ткнулись в ее рот, что вызвало у нее улыбку. На секунду ей показалось, что она больше ничего от него не получит. Но вдруг его губы приоткрылись и стали более настойчивыми. В ответ она тоже приоткрыла губы. Эффект был потрясающим. Его руки скользнули ей на спину и сильно сжали ее.

Кларетта обхватила Джейми за плечи и приникла к нему со всем пылом юности. Она чувствовала, что падает в бездну, что ее несет к стремительной реке желания.

Джейми не посчитал нужным на этом закончить ее обучение искусству поцелуя. Поцелуй не из лучших! Он покажет ей, что значит лучший! Он гладил Кларетту по спине, пробуждая и одновременно смягчая ее нетерпение. Он играл с ее губами и языком, используя все свои познания в соблазнении.

Кларетту охватил восторг, радость волнами накатывала на нее, и пугала, и приносила несказанное удовольствие. Так вот что значит желание!

— О Боже! — выдохнула она, когда Джейми наконец-то оторвался от нее. Переполненная новыми ощущениями, она в изнеможении положила голову ему на грудь.

— Ну и ну! — эхом отозвался Джейми, потрясенный не меньше, чем она.

Дело было не в том, что он никогда не испытывал страсть. Испытывал, и достаточно часто, чтобы понять разницу между приятным возбуждением и истинным желанием, которое владело им сейчас. Потряс его тот факт, что желание пробудила в нем его целомудренная подружка.

Он прижался щекой к ее макушке.

— Как ты, Котенок?

Кларетта подняла голову, и он взял в ладони ее лицо. Его удивило, что ее щеки пылают огнем.

— О, Джейми, это было замечательно!

— Попробуем еще раз? — с надеждой предложил он.

— Да!

Всегда готовая досконально изучить новую науку, Кларетта упала в его объятия и телом и душой отдалась практическому занятию.

Кларисса Роллерсон была всем, к чему стремился Хокадей. При виде ее зеленый юнец каменел, а опытный мужчина прижимал руку к груди, дабы унять учащенный стук сердца. В платье кораллового цвета она была восхитительна, как свежий бутон. При свечах ее кожа словно светилась изнутри, а золотистые волосы блестели, как шелк. В честь ее изящной шейки слагались оды, в стихах поэты воспевали гордо вскинутую головку, ее робкая улыбка заставляла поклонников клясться в вечной любви. Она обладала той самой неземной красотой, от которой терял голову не один убежденный холостяк, а потом, пробудившись от сна наяву, обнаруживал себя на брачном ложе.

Квинлан танцевал с Клариссой третью фигуру и с жалостью наблюдал за мужчинами, ревностно следившими за каждым ее движением. Они напоминали мышей, нацелившихся на лакомый кусок сыра. А он был котом, который стерег этот сыр. У Хокадея были причины тревожиться на их счет. Что же касается самого Квинлана, то здесь Джейми ничего не угрожает. Благородные сентиментальные девицы с безупречными манерами давно перестали интересовать его.

Несколько раз он пытался завязать с Клариссой беседу, но она оказалась настолько невозмутимой и безмятежной, что общаться с ней было все равно что разговаривать с тенью. К счастью, сегодня боль в ноге не донимала его. Хотя необходимость так много танцевать была обременительной. И все же Квинлан решил развлекать свою партнершу.

— Мне кажется, леди Кларисса, в это время года в Лондоне очень душно. Вы согласны?

— О нет, — с очаровательным воодушевлением ответила Кларисса. — Я совсем не хочу уезжать. — Ее восхищенный взгляд доставил Квинлану некоторое удовольствие, но она не дала ему насладиться им, добавив: — Папа говорит, что сливки общества начали уезжать из Лондона двенадцатого августа, когда парламент ушел на каникулы. Он говорит, что нас посчитают немодными, если мы не уедем до конца месяца.

— Так и будет. Вы пропустите охоту на тетеревов. Вы охотитесь?

Кларисса улыбнулась.

— Нет, милорд.

— Можете называть меня Квинланом, — произнес он, слегка наклонившись к ней. Ни один неоперившийся юнец не осмелился бы на подобную вольность в первую же встречу. Окружающие обязательно заметят это. О, что только не делается во имя дружбы! — В конце концов, нас же представили друг другу.

Любая другая, более эмоциональная дама либо надерзила бы ему, либо поставила бы его на место за нарушение приличий. Кларисса же, покраснев ярче своего платья, лишь прошептала: