Бутафория

Слёзы начинают собираться где-то на подбородке. Я смотрю на себя в отражение. Вина за содеянное, за то, что я была тихоней, за всё, что произошло месяц назад, выплескивается наружу. Я крашу губы чёрным, подвожу глаза. То, что я вижу в зеркале — это не я. Это не могу быть я. Чужой человек, который смотрит чужими глазами. Раньше я не верила в то, что люди могут настолько меняться. Я смеялась над слезливыми мелодрамами, где плохой персонаж становился хорошим, и наоборот. Теперь мне не смешно.

Написав на зеркале то, что вдохновило меня взять с собой камеру, я сжимаю руку в кулак и со всей силы бью прямо в цель.

Никогда я больше не смогу доверять людям.

Никогда.

Комментарий к Уберечь себя от других

https://pp.userapi.com/c844722/v844722031/5b3b3/LduQo0M6pwg.jpg

========== Разоблачение ублюдков ==========

— Нура, стой! — Вильям летит за мной по пятам. Я физически медленнее этого парня. Поэтому я не смогу убежать. Разве что на Магнуссона сверху что-нибудь свалиться, или кто-то перегородит ему дорогу. Кто-то в два раза больше, чем Вильям.

Разговора не избежать. Чёрт, а так хотелось.

— Да остановись же ты! Я целый месяц не могу с тобой поговорить! — Вильям разворачивает меня к себе и ошарашенно смотрит в глаза. Затем его взгляд падает на мои окровавленные костяшки пальцев на правой руке. Как иронично, бедный парень не может поговорить со мной целый месяц!

— Что с тобой произошло? Почему ты стала… другой? — он непонимающе рассматривает меня. По его взгляду понятно, что этот парень меня просто напросто не узнаёт.

— Ты изменилась, — говорит Вильям.

— Ты целый месяц не можешь со мной поговорить? — смеюсь я, вытирая слёзы, размазывая кровь по лицу. Кажется, в прошлый раз, когда я разбила зеркало в его доме, в ранах на руке были осколки. Сейчас же я действовала умнее, поэтому, на этот раз обошлось без осколков, застрявших в коже. Но недостаточно умнее, ведь я всё равно поранилась.

— Да, ты избегаешь меня.

— Ты настоящий ублюдок, Вильям Магнуссон, — я подхожу к парню почти вплотную. Смотрю ему в глаза не мигая. Чувствую, как Магнуссон начинает бояться. В его взгляде можно прочитать, что парень сейчас не прочь зарыться в какую-нибудь нору и не высовываться. Думаю, теперь он даже жалеет о том, что бежал за мной целых добрых пять минут.

— Когда я вернулась в Осло, ты остался в Лондоне. Ни разу не написав мне за целый месяц, я возвращаю тебе всё это бумерангом. Приятно, когда ждёшь от человека сообщения, а он, зная это, продолжает игнорировать? Лови дерьмо, Магнуссон. Собственное дерьмо.

— Отец предложил мне работу в Лондоне, и попросил меня о том, чтобы я отдал ему свой телефон. Он требовал от меня полной отдачи. Говорил, что я не должен отвлекаться на другие вещи.

— У меня умер отец, и я улетела домой, чтобы похоронить его. Чёрт, Вильям, ты был мне нужен. А тебе… насрать.

— Прости, — оправдывается парень, — я должен был написать. Я облажался, ясно? И вряд ли ты когда-нибудь простишь меня.

— Ебите кого хотите, — слёзы катятся по моим щекам, — ебите кого хотите, да, Вильям?

Лицо парня начинает меняться. Выражение полного непонимания меняется на не скрытый ужас.

— Что? Где ты это…

— Я была там, Вильям. В твоей комнате, с твоими ёбаными дружками. В тот самый день, когда ты прилетел из Лондона. Я знала, что у меня есть шанс увидеть тебя. Именно поэтому я припёрлась на эту чёртову вечеринку в честь твоего прибытия домой. Я хотела вылезти из-под кровати. Но ты сказал, что тебя ни для кого нет. И, знаешь, я поняла одну вещь — я не видела в тебе того эгоизма раньше, потому что была слепа. Может, я действительно влюбилась в тебя, сама того не осознавая. Ведь когда любишь человека, недостатки ты замечаешь далеко не сразу. На это уходят месяцы, годы. Но в тот день я поняла, что…

— Меня ни для кого нет, кроме тебя! — воет Вильям, — прилетел, чтобы объяснить тебе, почему не отвечал всё это чёртово время. Рассказать столько новостей! Я наврал отцу, наплёл ему про командировку по работе. А сам прилетел к тебе.

— Тогда почему же ты не спросил своих щенков обо мне?

— Нура, что случилось? — до сих пор не въезжает Вильям.

— Позже ты обо всём узнаешь. Больше нам не стоит встречаться.

— Почему? — Магнуссон не отстаёт, следуя по пятам.

— Потому что я не хочу.

И парень наконец отстаёт, оставаясь позади.

***

На следующий день я решаю прийти на вечеринку Пенетраторов. Благодаря Еве я возвращаю ключ Крису, пока тот ничего не заметил. Спасибо моей подруге за то, что она не задаёт лишних вопросов. Видит раны на правой руке, но не спрашивает, что произошло. Я всё равно не смогу объяснить. Хотя, нет, смогу. Но просто не хочу. Затрахало потакать людям, делать то, о чём они просят. Я хочу следовать своим желаниям, хотя бы раз в жизни сделать то, о чём так давно хотела. Побыть эгоисткой. Оказывается, это приятно.

Третьекурсники уже начинают собираться около автобуса Пенетраторов. Я замечаю в толпе тех самых парней. Выглядят они слегка запуганными. Постоянно оглядываются по сторонам. Вижу Вильяма, который подходит к этим ублюдкам и о чём-то их расспрашивает. Целый месяц я жила с осознанием того, что мной воспользовались, как тряпкой. Когда после изнасилования я открыла глаза, стащив с лица повязку, вина за содеянное читалась в каждом из парней. Когда друзья Юнаса и Исака ворвались в комнату, Пенетраторы не сопротивлялись. Чувствовали вину. Понимали, за что получают по лицу. То, что я решаю надавить на совесть записанным в школьном туалете видео — я бы не надеялась на должный эффект — огромное чувство вины, которое испытают эти парни — если бы не была уверена в том, есть ли у них хотя бы остаток совести.

Знаю, что видео их просто напросто уничтожит. Ради этого я даже решаю рассказать каждому присутствующему человеку на этой вечеринке, что со мной произошло. Унизительно. Но это того стоит. Теперь о моём секрете узнают все. Зато я получу кое-что взамен.

Когда один из Пенетраторов замечает подкинутую мной флешку, никто не задумывается над тем, что за содержимое там хранится. Они решают посмотреть это на плазме внутри автобуса. А может, они думают, что внутри находится музыкальные файлы. Так как дверь открыта, а я нахожусь на улице, то могу наблюдать за происходящим внутри. Когда из огромных колонок начинает звучать мой голос, единственный, кто замирает на месте сразу же — Вильям. Пятёрка, которая еще секунду назад стояла возле него, бросается к плазме, чтобы достать флешку. Стыдно им, видите ли, стало. Но Вильям успевает закричать другим Пенетраторам, чтобы те остановили эту шайку.

— Что происходит? — не понимают девушки, собравшись в полукольцо возле автобуса. Каждая пытается просунуть голову внутрь, чтобы собственными глазами увидеть мыльное кино, которое идёт по телевизору.

Ублюдская пятёрка падает на колени, понимая, что сейчас все узнают о том, что за дерьмо они сделали. К Магнуссону подходит Шистад, и они вдвоём стоят прямо напротив плазмы. Остальным же приходится вертеть головой, пристраиваться в толпе так, чтобы видеть хотя бы половину экрана. На самом деле, на плазме не происходит ничего интересного. Обычная девушка с чёрной помадой на губах, и с потухшим взглядом, рассказывает о том, какие кошмары мучают её на протяжении целого месяца.