Бутик ежовых рукавиц
Шрифт:
Настя занервничала. Всех малочисленных приятелей Гостевых она великолепно знала, и бородачей среди них не водилось. Чертежница окинула внимательным взором фигуру мужчины и увидела на его ногах рыжие ботинки на небольших каблуках, обувь выглядела слишком маленькой и изящной.
Словно почувствовав чужой интерес, незнакомец быстро сделал несколько шагов в сторону и слился с толпой. Настя кинулась за ним. Но пока женщина протолкалась сквозь толпу, неизвестной личности и след простыл…
Дальше начался кошмар. Настю просто затаскали по допросам. Она, правда, прикинулась полудурой и все
Следователь сразу ей сказал:
– Мы вас не подозреваем, просто хотим найти убийцу.
Но Настя стояла на своем: ее хата с краю. Женщина хорошо понимала – в жизни подруги имелась тайна. Из-за нее и погибли Гостевы. Мужчина, который сначала всунул в руку Насти записку, а потом пришел на кладбище, знает правду, но рассказывать о бородаче нельзя. Очевидно, секрет страшен, лучше молчать. И еще: Настя надеялась, что ей отдадут на воспитание Мадлен. Чертежница наивно полагала, что раз родители погибли, но есть женщина, готовая взять ребенка и заботиться о нем, государству выгодней вручить Мадо Насте, чем тратить деньги на содержание сироты.
Как же Настя ошибалась!
– Одинокой, не работающей женщине никто не позволит воспитывать девочку, – заявили в ответ на ее просьбу в органах опеки.
– Но я ведь о ней забочусь с рождения, – попыталась объяснить ситуацию Настя.
– Мы обязаны оградить сироту от посягательств! – рявкнул чиновник. – У девочки есть квартира.
– У меня тоже, – разозлилась Настя. – И я уже устроилась на работу.
– Закон не на вашей стороне, – нахмурилась бабища, решавшая судьбу Мадо.
Мадлен отправилась в приют, а Настя пошла на службу. Она терпеливо ждала, когда ее воспитанница «отсидит срок» в детдоме и вернется в родную квартиру.
Абсолютно неожиданной для Насти стала поимка бандита, зарезавшего Гостевых. Сотрудники милиции постарались и нашли негодяя, человека со старомодным именем Аристарх и со смешной фамилией Задуйветер.
Настя пошла на суд. Убийца произвел на Анастасию странное впечатление. Казалось, он совсем не переживал за свою судьбу, весьма охотно рассказывал, как готовился к преступлению, вычислял богатую квартиру по окнам.
– У кого деньги есть, – вещал Задуйветер, – те ремонт сделали, рамы снаружи чистые, белые.
И вот судья, сурово нахмурившись, спросил:
– Как же вы узнали про тайник, отодвигающийся стеллаж с книгами, о котором не слышали ни дочь, ни домработница Гостевых?
Задуйветер быстро пояснил:
– Через бинокль за ихней фатерой наблюдал. Завсегда так поступаю. Негоже на хазу неподготовленным переть, можно схоронку не найти. Сначала устраиваюсь в соседнем доме на лестнице или на чердаке, зырю в увеличилку. Стекла у меня хорошие, немецкие. Главное, терпеж. Рано или поздно лох в нужное место заглянет. Высмотрел я Гостевых, понял, как полки съезжают, и пошел на дело. Но не повезло, пришлось хозяев убирать. Сами виноваты, не в нужный час вернулись!
Настя, никогда не имевшая дел с уголовным миром, ужаснулась деловитости Аристарха. Но окончательно ее поразило поведение убийцы после оглашения приговора. Услыхав слова
«высшая мера наказания», Задуйветер не изменился в лице, не зарыдал, не устроил истерики. Он с легкой усмешкой кивнул и вдруг сказал:– Спасибо, граждане судьи, авось на том свете свидимся!
Подобная наглость заставила Настю сжать кулаки. Спустя довольно длительное время на имя Мадлен пришло казенное письмо. Настя вскрыла послание и вздрогнула. Внутри лежал бланк с сообщением о том, что приговор приведен в исполнение.
Глава 26
– Ужасная история! – абсолютно искренно воскликнула я.
Настя кивнула.
– Да.
– Вы рассказали Мадо про бумажку с цветком и тайну ее матери?
Настя вскочила и забегала по кухне.
– Сначала нет. Мне не хотелось тревожить девочку, которая и без того перенесла тяжелейшее испытание. И потом, убийцу же нашли, следовательно, никаких секретов – Задуйветер замыслил грабеж.
– Ясно, – протянула я, удивляясь несообразительности Насти. Разве вор станет предупреждать о своих намерениях?
– Только, выходит, я опять в неведении осталась, – вздохнула Настя, – а Мадлен что-то узнала. За день до ареста она по телефону разговаривала. Тихонько так, почти шепотом. Спиной к двери стояла, лицом к окну, а я по коридору шла. Слышу – бубнит что-то. А потом погромче воскликнула: «Амалия, вы ошибаетесь в отношении Ирины!» И снова «бу-бу-бу»…
Если бы не имя «Амалия», Настя и внимания не обратила бы на разговор, а так она насторожилась и решила допросить Мадо.
– С кем шушукалась? – поинтересовалась чертежница.
– По работе, – обтекаемо ответила Мадлен.
Настя сделала вид, что вполне удовлетворена ответом. Но спустя два часа спросила:
– Сколько же у тебя человек под началом?
– Все продавщицы, – ответила Мадо.
– Их много?
– Полно.
– Трудно тебе?
– Нелегко, – улыбнулась воспитанница. – Такие есть кадры! Учишь их, учишь, а толку ноль. Хозяйка потом на меня орет.
– Вот сволочь! – рассердилась Настя. – Если какая-нибудь Амалия плохо человека обслужит, при чем тут ты?
– Я старшая и отвечаю за подчиненных, – спокойно пояснила Мадлен. – Почему ты упомянула это имя – Амалия?
– Сама не знаю, – живо ответила Настя. – А у вас работает женщина по имени Ирина?
– Так зовут Шульгину, управляющую, – автоматически сообщила Мадлен, – но она мне не подчиняется. Еще на складе Ира Еремина есть. А почему ты спрашиваешь?
– Ой, каша горит… – бросилась к плите Настя.
Мадо исподлобья посмотрела на няньку и ничего не сказала.
На следующее утро Мадлен встала очень рано и неожиданно спросила у Насти:
– Ты ведь дружила с моей мамой?
– Да, – кивнула Настя.
– А почему я совсем не похожа на нее?
Настя чуть не подавилась кофе, меньше всего ей хотелось ворошить прошлое и рассказывать про удочерение.
– Внешность разная, зато характер один, – нашлась она.
Мадлен хмыкнула, потом вынула из сумки фотографию.
– Гляди.
Настя, у которой к старости слегка ослабело зрение, удивилась.
– Это что?
– Снимок с корпоративной вечеринки. Вон на ту женщину посмотри.