Были и небылицы полигона
Шрифт:
Кроме учебного центра (в/ч 25576) на 10-й площадке (в городке), были организованы курсы, начальником которых был полковник Г. Тюрин. Офицеры технического состава обучение проходили на тренажёрах, которые располагались в классах, а офицеры медицинской службы практиковались в госпитале. Один из группы медиков, старший лейтенант, присутствовал, когда мне делали первую операцию. Он же находился у моей кровати и после операции.
Степи Капустина Яра весной превращались в сплошной тюльпанный цветастый ковёр. К майским праздникам, если удавалось на служебном транспорте попасть в этот цветник, то набирали целые снопы тюльпанов разной расцветки. Майские праздники отмечались
На летней танцплощадке, которая располагалась за Домом офицеров, устраивались танцы, в летнем кинотеатре показывали кинофильмы. Дом офицеров являлся центром культуры полигона, в нём проходили торжественные вечера, концерты, демонстрировались кинофильмы, устраивались соревновательные танцы и победившим вручались призы. В Доме офицеров была художественная самодеятельность, женский хор, музыкальный ансамбль под руководством капитана И. Силичева, работали курсы, кружки.
Но кроме приятных моментов, недели через две после половодья, наступали и неприятные, когда начинала вылетать мошка. При работах на стартовой площадке личному составу медиками выдавалась жидкость, которой смазывались открытые участки тела.
Мошка досаждала целый месяц. После половодья до покоса травы местная власть села Капустин Яр с целью сохранения травяного покрова не разрешала ездить автотранспортом через мост на другую сторону Ахтубы для рыбалки на озёрах. Но рыбаки находили способы проезда, иногда и за бутылку водки.
Рыбу можно было ловить в Ахтубе, но осетра, белугу и севрюгу ловить запрещалось. Ловили судака, леща, язя, чехонь и другую рыбу. А если попадался осётр, то забирали и прятали от возможного появления инспекторов рыбнадзора. Ловили осетров и некоторые наши офицеры учебного центра. Например, майор С. Городничев за один день поймал трёх осетров: пяти, восьми и десяти килограммов. На мотоцикле он смог привезти рыбу домой.
А наш начальник штаба подполковник Т. Зенков со своими подчинёнными офицерами, будучи на рыбалке на Волге, поймали на закидушку белугу весом сто килограммов. Вытаскивать её помогали даже соседи-рыбаки. Эта рыба в длину не умещалась в автомобиль-пикап, и её пришлось свернуть в кольцо и укрыть, чтобы не было видно при проезде через мост. Из той белуги было взято около ведра чёрной икры.
Осетрину можно было купить нелегально на базаре и у местных браконьеров. Даже у нештатных инспекторов рыбнадзора, которые сами ловили и изымали у тех, у кого не было такого удостоверения, и продавали, как говорили, из-под полы. Килограмм осетрины стоил рубль – и свежей, и солёной. А чёрная икра стоила три рубля – пол-литровая банка.
Кроме рыбалки, в выходные и праздничные дни в городке организовывались соревнования офицеров между военными частями по баскетболу, волейболу, по шахматам и другим видам спорта. Во дворах некоторых домов были оборудованы волейбольные площадки, где соревновались жильцы между домами. Семьёй ходили пешком отдыхать на Подстёпку, ходили в Дом офицеров на разные культурные мероприятия.
…Капустин Яр сыграл огромную роль в испытаниях ракетной техники и ракет разных типов, принятии их на вооружение, постановке их на боевое дежурство, в обучении личного состава РВСН. Впервые был произведён пуск ракеты с атомной головной частью, участником которого был и я.
На полигоне по итогам запусков академических ракет были сделаны выводы о возможности полёта в космос. В дальнейшем полигон не стал удовлетворять требованиям по запуску новой ракеты Р-7, которая должна выводить на орбиту спутники и космические аппараты. Для этих целей и был построен полигон Байконур.
Но то, что было создано на полигоне
Капустин Яр для обороны страны и для дальнейшего изучения космического пространства, – это результат напряжённого труда учёных, инженеров, рабочих и личного состава войсковых частей полигона.В.Н. Васильев:
…Я принимал участие в испытаниях ракетных комплексов следующих ракет: 8А62, 8К51, 8К65, 8К63У, 8К65У, 11К63, 8А61, 8К11 и 8К14 на полигоне Капустин Яр и ракет «Темп-2С», 8К98, 8К98П и 8К99 в Плесецке.
Округлённый подсчёт личного моего участия в пусках ракет показал – около 300 только в Капустином Яре. Это дало начальству основание для присвоения мне звания классной квалификации «Мастер» в числе первых офицеров, удостоившихся этого почётного «титула» классного специалиста Вооружённых Сил СССР.
На стартовой позиции всегда царил строгий порядок. Сергей Павлович Королёв лично следил за ходом работ, не упуская никакой мелочи. Не терпел присутствия женщин на старте. Перед пуском всегда подходил к пусковому столу, как бы прощаясь или напутствуя ракету на благополучный полёт. После чего уходил и он в бункер, последним.
В бункере находились только самые необходимые для осуществления пуска офицеры и представители промышленности. Все другие-прочие по установленной и громко объявленной «готовности» были обязаны покинуть стартовую позицию и занять место в укрытии. Чтобы избежать путаницы, предусматривалась система разноцветных нарукавных повязок. Красный цвет соответствовал пятиминутной готовности, они и имели право на укрытие в бункере.
Но… Это же был приказ… Иногда его хотелось нарушить. И вот однажды мы с Вадимом Кушаевым его нарушили. Мы с ним воспользовались темнотой и спрятались. Когда все ушли в бункер, мы подошли к ракете поближе и залегли на земле на расстоянии порядка 50-70 метров. Ночной пуск ракеты 8К51. Вот видим пламя: предварительная. Главная – старт! Рёв двигателя обрушился на нас такой, что мы фактически ничего не видели, так как невозможно было оторвать голову от земли. До нас долетали комочки земли и мелкие камушки. Только когда ракета взлетела и немного поднялась над землёй, рёв уменьшился, и мы смогли смотреть ей вслед. Больше мы себе такого никогда не позволяли. Повзрослели, наверное.
Стартовые работы – особые. И пока мы обеспечивали пуски ракет Сергея Павловича Королёва, он не забывал о нас, офицерах, и из средств своего ОКБ доплачивал нам в виде премий за каждый день работ на стартовой позиции пятьдесят процентов от оклада (в пересчёте на один день). Если оклад составлял тысячу рублей, а офицер работал на стартовой позиции двадцать дней в месяц, то добавка составляла четыреста рублей. Мы были очень благодарны ему.
Самым значимым представителем промышленности в начале нашей службы на полигоне был, естественно, Сергей Павлович Королёв – главный конструктор ракет 8А62 и 8К51. По сути же – генеральный конструктор. Ему были подчинены все другие главные конструкторы: двигательной установки ракеты, системы управления и наземного оборудования.
Посещали полигон и более высокопоставленные в административном отношении персоны, такие, как Ванников Борис Львович, тогда заместитель министра среднего машиностроения, то есть атомного производства; Устинов Дмитрий Фёдорович, министр оборонной промышленности и другие, но о них мы знали очень мало.
Авторитет Королёва был огромен, его слово в решении технических задач было решающим. Уважали Королёва все без исключения. Человек, облечённый огромной властью, был строг, любил и ценил порядок и дисциплину. С виду был несколько угрюмым и всегда сосредоточенным. Мы ни разу не видели его хотя бы улыбающимся.