Быстрее империй

— Никого, — ответил Тыналей. — Ждём. Но море дело такое…

На счёт моря я был с ним совершенно согласен.

— Надеюсь, скоро придут. Не один так другой. А мы им пока подготовим подарки. Работы будет много, поэтому собери всех своих. Но о том, что я здесь, больше не говори никому.

— Ладно, — пожал плечами туземный командир.

Я совершал рейс за рейсом, доставляя в Викторию отобранные канониром пушки. Мы взяли всё, что смогли с первого корабля и перебрались на другой, а затем и на третий. Отбраковка — дело долгое, мы провозились весь лондонский день и только наступление вечера в Европе заставило меня свернуть дела. Слэйтер отправился в припортовый кабак пропивать гонорар, а я вернулся в Викторию, где еще вовсю светило солнце, чтобы составитьтоварищам подробныеинструкции.

— Кто первым придёт, пусть берёт на борт восемь пушек и двигает без промедления в Калифорнию. Второй корабль пусть берёт остальные шесть. Это на тот случай, если с первым что-то случится.

— Ага, — кивнул Тыналей.

— Хорошо. Тогда вот записка для Яшки, а эта для Бочкарёва. В обеих нарисовано, как найти гавань, есть описание береговых примет, обозначены широты. Не заплутают.

Тыналей принял пакеты и убрал их за пазуху.

— Случилось что? — спросил он, наконец.

— Не знаю. Давно там не был. Но может случиться в любой момент. И вот что! Обо мне ни слова, — предупредил я. — Про пушки скажешь, что приходил, мол, корабль из Охотска, он и привёз. Мореход тебе незнаком. Разгружался не здесь, а в соседнем заливе. И сразу же ушёл к каким-то островам, а ты не разобрал к каким именно. Понял?

— Понял, — кивнул Тыналей. — А про письма что сказать?

— Письма я тебе раньше оставил, перед отплытием. И пусть поспешат. Пусть народу с собой возьмут сколько смогут. С оружием.

— Сам пойду, — повёл он плечами.

— Нет. Город нельзя оставлять без защиты. Он намного важнее Калифорнии.

— Как скажешь, — неохотно уступил Тыналей.

Столько обиняков, возни с этими пушками, записками, и всё для того только, чтобы не травмировать Лёшкину психику. Современник связывал меня по рукам и ногам. Не будь его, я бы сразу перебросил орудия на юг, придумав в оправдание какую-нибудь сказку, и мы встретили бы врага роскошной канонадой. А теперь оставалось ждать, кто придёт первым? Ждать и готовиться к худшему.

* * *

Первыми пришли испанцы. И пришли они сразу и с моря, и с суши, сделав наше положение уязвимым. Сперва показались паруса — это был всё тот же «Первооткрыватель», а вскоре к нему присоединился ещё один корабль. На вид такой же пакетбот в двести тонн водоизмещения с дюжиной орудий и десятком фальконетов. Похоже на западном побережье у католических величеств было туго с плавсредствами, по крайней мере, ни фрегата, ни тем более линейного корабля, они против нас не выставили. С другой стороны, даже небольшой «Первооткрыватель» с пока ещё безымянным товарищем многократно превосходили нас в огневой мощи.

Одновременно с этим пришли вести о большом пешем отряде, что двигался в нашу сторону с юга. Хорошо, что Анчо успел установить доверительные отношения с местными, и индейский телеграф предупредил нас о чужаках задолго до их появления на полуострове.

— Человек пятьдесят, — доложил Мухоморщик. — Все в железных одеждах и шапках. С ружьями, как я понял, и фальконетами. С ними много животных, а вот каких, я не разобрал.

Мы нацепили треуголки и шпаги (у кого были треуголки и шпаги) и устроили военный совет. Он вышел бурным. Одни выступали за драку, другие проявляли осторожность. Мне по душе была тактика выжидания.

— Надо переправить все ценное на северный берег, — предложил я. — Здесь мы уязвимы.

— А наш городок? — спросил Комков.

— Оставим его. И пристань бросим, и укрепления. На той стороне, в горах мы сможем сражаться с испанцами на равных. Ружья у нас, во всяком случае, не хуже. И место есть для маневра. А здесь полуостров. Нас прижмут к морю и перестреляют, как кур.

— Если мы снимем гарнизоны, то тем самым выкажем слабость, — возразил Лёшка.

Его гулом поддержали наши туземцы.

— Мы выкажем слабость, если начнём стрелять по кораблям из фальконетов, а испанцы, высадив десант, увидят на позициях твои деревянные пушки! Отступив в горы, мы не только скроемся сами, но скроем до поры и истинное положение дел. Испанцы задумаются, возможно, заподозрят хитрость, а мы выиграем время.

Я надеялся на мощную подмогу, но парни об английских пушках не знали, а потому отступление в горы казалось им окончательным поражением.

— Бегать по горам? — засомневался Комков. — А фальконеты что же?

В принципе можно было бегать и с ними. Вот только палить со слонов неудобно.

— Фальконеты мне пригодились бы на Алькатрасе, — вступил Тропинин.

— Зачем они там? — удивился я. — До берега тут пара верст, а хуаны не выстроятся специально на пляже для удобства прицеливания.

— Я хочу устроить им ловушку, — сказал Лёшка. — Испанцы не знают про наши позиции на Алькатрасе. Поэтому, как только корабль пойдёт между берегом и островом, тут мы и ударим.

— Чем ударим? — вздохнул Комков. — Двумя соколиками?

— Корабли не потопим, — согласился Тропинин. — Но картечью палубы подметём.

— Это получится, только если они ближе к острову пойдут, — сказал я, изучая наши черновые лоции.

— А куда они денутся? Так безопаснее. У берега ведь полно отмелей.

Лёшка был прав. Всё, что в наше время город отвоевал у моря, сейчас представляло собой хаотично разбросанные мели и островки, переходящие в прибрежные болота и лужи. Приливы и отливы увеличивали природный хаос, а потому всякий капитан предпочел бы держаться ближе к Алькатрасу, обрывистый берег которого обещал нормальную глубину.

Окунев кивнул, соглашаясь с Тропининым. Но мне не хотелось зря рисковать.

— А потом они ударят в ответ, — сказал я. — И ударят из настоящих пушек. И разнесут твою наспех построенную батарею в клочья.

— А мы после залпа укроемся на обратной стороне, прикроемся холмом. Ядрами нас оттуда не выкурить, только напалмом.

— А если они обойдут остров вокруг?

— А тогда и мы перескочим. Нам всяко быстрее будет. Ну, а если высадят десант, что ж, будем драться!

Туземное войско вновь с одобрением загудело. Я оказался в меньшинстве.

— Я бы предпочёл партизанскую войну. В горах воевать — милое дело. Знай себе делай набеги на коммуникации и обозы. А там Яшка подойдет с подмогой или Бочкарёв на «Варнаве».

— Но тогда испанцы спокойно провозгласят эту землю своей! — возразил Лёшка. — Партизаны или индейцы — не велика разница, в счёт идут только регулярные армии. А провозгласив однажды эту землю своей, они получат на века повод к войне. Нет, что ни говори, а за приобретения нужно сражаться.

— Они это сделали двести лет назад, — напомнил я. — Провозгласили. Так что повод у них есть.