Быстрее империй

Вон оно как! А этот монах не дурак, раз сумел предвосхитить современные мне научные концепции о расселении народов.

— Тем не менее, мы здесь, как видите. И довольно давно. Давнее вас, во всяком случае.

— Но знать вам должно, что земли все от Горна-мыса до Аниан-пролива, Азию от Америки отделяющего, суть его католическому величеству принадлежат.

— Католическому величеству? — переспросил я Расстригу.

— Так он сказал.

— Пролив Аниан открыл греческий мореплаватель, Хуан-де Фука, — заметил я.

— Будучи на службе короны испанской, — уточнил капитан.

— Да, на службе их католических величеств, согласен. Но старинные карты весьма не точны. Кто знает, что на самом деле описал мореплаватель? Какие-то земли гораздо южнее подлинного пролива. Вы можете поискать их там.

— Пусть так. Однако Альто Калифорния провинция Новой Испании несомненно есть.

— Альто Калифорния? — я сделал удивлённый вид. — Мы называем эти земли Новым Альбионом. И открыты они британцем. Нога Кортеса сюда не ступала, зато ступала нога другого… хм… путешественника — Дрейка. Суть, однако, не в этом. Целых два века никто не заселял землю, почему мы полагаем, что старые претензии утратили силу.

— Отнюдь, — резко заявил испанец.

Он впрочем, не схватился при этом за шпагу, и не вскочил из палатки, намереваясь покинуть переговоры.

— Право на Монтеррей амбахадор Себастьян Вискаино утвердил.

— Амбахадор? Посол что-ли? — уточнил я.

— Посольство в Ниппон, так и есть, — подтвердил Расстрига после обмена репликами с капитаном и его офицером. — Теперь их корабль Эль Дескубридор отправился в Монтерей, чтобы закрепить порт за испанской короной.

— Дескубри… что? Я думал корабль называется Сан-Хосе.

— Сан-Хосе, это имя в крещении, — пояснил Расстрига. — А гражданское имя — Дескубридор, что означает первооткрыватель.

Тут до меня дошла еще одна истина. Я дождался, пока Анчо вновь наполнит кубки, и уже не салютую отпил из своего.

— Монтерей? — спросил я напрямую испанцев.

Они гордо кивнули. А к кубкам даже не притронулись.

— Но это не Монтерей, — улыбнулся я, показывая облегчение. — Искомый вами порт расположен на юге. Если желаете, я могу нарисовать карту.

Они смутились. Кажется, у меня появился аргумент выставить их вон. Возможно во время прежних обсерваций неверно взяли широту, а быть может не указывали её вовсе, и теперь корабль попросту промахнулся мимо цели своего путешествия.

Это было бы замечательно. На Монтерей я не претендовал. Пусть и всё, что южнее забирают. Лос-Анджелес, там, вместе с Санта-Барбарой.

— Давайте сделаем перерыв, — примирительно сказал я. — Думаю, вам и вашим людям хочется отдохнуть после долгого перехода. Шутка ли отмахать лишнюю сотню миль. И, капитан, мне бы очень хотелось предоставить распутывание этого политического клубка вашему католическому величеству с нашим императорским величеством.

Расстрига перевёл. Капитан выглядел мрачным. Его офицер ещё мрачнее.

— Продолжим завтра? — предложил я.

— Пожалуй, — перевел Расстрига.

— Отлично! Мы ждём вас на завтрак вместе с вашими офицерами и сержантами. Матросы и солдаты могут сойти на ночь на берег, но только, чур, без оружия. Тем кто решит остаться на корабле, мы отправим свежие продукты. Воду можете набрать сами, мои люди укажут вам, где есть хороший источник.

Гость поднялся, а я выудил из памяти ещё один оборот.

— Аста маньяна!

За ночь я изготовил карту, на которой был очерчена береговая линия от Сан-Диего до Монтерея, с указанием точных широт. Но всё что севернее я набросал пунктиром, скрыл за туманом войны, так сказать.

* * *

Испанцы задержались на несколько дней, что потребовало полного напряжения сил от каждого из нас. Пока начальство в моём лице проводило словесные бои во время ужинов и обедов, остальные продолжали имитировать массовость и показывать изобилие.

Испанцы быстро проедали наши запасы, а мы не смели показать, будто имеем недостаток в чём либо. Напротив, устраивали каждый вечер пирушки, выкладывая на стол последние калачи.

— Было кино такое, — вспомнил Тропинин. — Там французы и британцы в Северной Африке дурачили немцев. Те рвались к оазису, надеясь получить воду, но воды в оазисе не было. Однако союзники делали вид, что есть, даже умывались демонстративно последними каплями.

— Я видел точно такой же фильм, только про красноармейцев и басмачей в Туркестане. То ли это архетип такой, то ли ихние у наших содрали сюжет.

Наш собственный сюжет развивался не менее драматично. Переговоры вскоре зашли в тупик. Нам удалось избежать столкновения, но испанцы, прощаясь, выглядели не слишком довольными. «Первооткрыватель» вышел в океан и повернул на юг.

— Итак, они решили вернуться, — сказал я на военном совете, что проходил всё в той же палатке.

— Вопрос, куда? В Монтерей или в Сан-Диего? — спросил Лёшка. — Или в их исходный порт. Как его?

— Ла-Пас, — уточнил Расстрига. — Хотя они часто говорили о важном порте южнее. Сан-Блас его имя.

— На то, чтобы сходить и вернуться сюда из Сан-Диего с подкреплением им потребуется недели две-три, — заметил Лёшка, изучая карту. — Это если в Монтерее их не ждут.

— Допустим, недели две-три это только дорога. А ведь им еще нужно будет собраться. А если в Сан-Диего нет других кораблей? Значит, будут ждать прибытия. Или пойдут по суше. И даже если там есть какое-нибудь судно, не факт что оно оснащено и готово к выходу.

— У них есть ещё два корабля, — сообщил Расстрига. — «Святой Антоний», в миру его называют «Принцем», и «Святой Карл». И они уже под парусами.

— Вот это плохо, — расстроился я.

— А мы даже если выйдем прямо сейчас потратим на дорогу не меньше месяца, — сказал Тропинин. — И к тому же, отправив единственный корабль, существенно ослабим защиту. Это ещё, если кораблик переход выдержит.

Окунев поморщился, но смолчал. Лёшка был прав.

— Не надо никого никуда отправлять, — сказал я. — Перед походом я оставил Яшке записку, чтобы он сразу же двигал сюда с подмогой.

— Зачем?

— Так ведь мало ли что с нами могло произойти? На одном кораблике в такие походы не ходят. Вот Яшка нас бы и снял с камней.

— Ну, тогда будем надеяться, что в Монтерее их не ждут и у нас есть немного времени. Пойду осматривать Алькатрас.

На самом деле никакой записки я не оставлял, но как раз собирался оставить. И не только записку. Нам требовались пушки, а в Виктории их осталось немного. Причём всё те же фальконеты, бесполезные в борьбе с испанскими кораблями. Яшка по расчётам мог оказаться в Виктории через несколько дней. И мне пришло в голову разжиться за это время пушками на стороне.