Быстроногий олень. Книга 2

— А как же, помню, — сказала Оля. — Комсомольское собрание мы проведем сегодня же, чтобы и ты сумел побывать на нем.

— В Кэрвук завтра вместе уедем, — обратился Айгинто к Тымнэро. — А оттуда ты на самолете в Анадырь полетишь.

— На самолете! — воскликнул Тымнэро, невольно подымаясь со стула. — Ты слышишь, Аймынэ, на самолете!

Аймынэ посмотрела на мужа любящими глазами и тихо сказала:

— Вот бы и мне когда-нибудь на самолете.

…Описав круг по небу, солнце чуть опустилось к горизонту и снова пошло по наклонной кверху. Яркие лучи его залили торосистое море. Самых причудливых форм проталины, словно наполненные расплавленным золотом, слепили глаза. Море еще было оковано льдами, но все шире и шире становились трещины и разводья, все светлее зеленая морская вода.

Собаки Айгинто, пригретые солнцем, лениво бежали по талой, нартовой дороге. Айгинто не подгонял их. Сняв кухлянку, он повернулся к задремавшему Тымнэро, сидевшему позади него.

— Что, в сон клонит? — опросил председатель, подталкивая юношу. — Смотри не усни в самолете, а то так и не рассмотришь, какая она земля, когда на нее сверху глянешь.

— Нет, в самолете спать я не буду! — воскликнул Тымнэро, освобождаясь от дремы.

А весна пела свою приветливую песню, в которой можно было различить и радостные крики перелетных птиц, и мелодичный звон капель, и журчание ручейков, разъедающих лед.

Айгинто закрыл глаза, вслушиваясь в песню весны. Перед ним мелькали самые разнообразные картины из его жизни. Школа, первый пойманный им песец, собрание, на котором он вступил в комсомол, и, наконец, тот день, когда он стал председателем. «Страшно было, — вспоминал Айгинто. — В тот день Омкар зачем-то из Илирнэя приехал, важный такой, настоящий председатель колхоза. А я что… мальчишка был. Он и смотрел тогда на меня, как на мальчишку. А сейчас… Ого! Сейчас он, как с равным, со мной — разговаривает, совета спрашивает…»

Айгинто вспомнилось, как месяца два назад на одном из районных совещаний председатель илирнэйского колхоза беседовал с ним по поводу строительства в тундре.

— Обогнали вы нас, — сказал Омкар. — Мы не успели и опомниться, как…

— Что там обогнали, — застенчиво перебил Айгинто. — Просто район нам первым решил помочь.

— А почему вам первым? — спросил Омкар, подымая палец кверху. — Тут думать надо. Нам район тоже мог бы первым помочь, если бы мы готовы были. — Немного помолчав, Омкар добавил. — Но ничего, держись, Айгинто! В этом году и мы строить в тундре начнем, по-настоящему строить начнем! Смотри, как бы не перегнали!..

— Ну что ж, давай дальше силами меряться, — засмеялся Айгинто. — Кое в чем мы действительно вас уже перегнали, но во многом еще догонять надо. В оленеводстве например!

— Будем, Айгинто, меряться силой и дальше, — серьезно отозвался Омкар. — От этого нашим колхозам польза большая.

Бегут и бегут собаки, высунув розовые языки. Все сильнее припекает солнце. Айгинто представляет себе, как он будет выступать на районном совещании, с каким вниманием будут слушать его председатели колхозов всего района. Наступающая весна навевает на него что-то красивое, легкое, безоблачное.

И вдруг перед мысленным взором Айгинто встала Тимлю. Она смотрела на него чуть попуганными глазами и как бы спрашивала: «Ну что, что я сделаю, если не люблю тебя?»

«Да, да, что она сделает, если не любит меня», — подумал Айгинто, вслушиваясь в неумолчный звон капели.

И тут ему вспомнилось, как совсем недавно, когда шел к залому, чтобы проверить запасы заготовленного леса, он встретил сидевших у маяка Тимлю и счетовода Эттына. Он заметил их гораздо раньше, чем они его. Айгинто остановился изумленный, не веря своим глазам. Застенчивая, ласковая, Тимлю все смотрела и смотрела на Эттына, не переставая улыбаться. А юноша, чем-то возбужденный, жестикулировал, указывая куда-то в море, смеялся.

«Чего это они здесь вдвоем?» — спросил тогда себя Айгинто. У него возникла мысль обойти их как-нибудь стороной, но кто-то второй в нем, упрямый и взвинченный, толкал его подойти вплотную к Тимлю и Эттыну, чтобы немедленно во всем разобраться, чтобы понять этот странный, совсем для него неожиданный случай. Обуреваемый ревностью, он пошел на Тимлю и Эттына, с каждым мгновением убыстряя шаг, словцо намерен был предотвратить катастрофу.

Увлеченные своей беседой, Тимлю и Эттын заметили Айгинто совсем уже рядом. Оба страшно смутились. Криво усмехаясь, Айгинто справился о здоровье Эттына и, втянув голову в плечи, быстро пошел к залому, с трудом подавляя в себе желание оглянуться назад.

«Глупо получилось, — вспоминал сейчас Айгинто. — Надо было стороной обойти, не надо было на глаза им показываться. Может, они и полюбили друг друга, что ж тут такого? Должна же Тимлю кого-нибудь полюбить. А может, они там случайно встретились? Может, здесь что-нибудь другое? Ведь Тимлю гораздо старше Эттына. Он совсем еще мальчик», — с робкой надеждой подумал Айгинто.

Тымнэро опять задремал. Погруженный в свои мысли, Айгинто не сразу заметил, как остановились разморенные жарой собаки. Соскочив с нарты, он растолкал собак, поправил на их израненных лапках кожаные чулочки и снова сдвинул с места нарту. Ободренные, собаки дружно побежали. Айгинто побежал рядом, перескакивая через лужицы, ослеплявшие расплавленным золотом солнца.

Ничего! Он, Айгинто, переживет, он стиснет зубы и все переживет. Нет, он не станет больше с мольбой заглядывать в глаза Тимлю. Разве одна только лишь Тимлю такая хорошая на свете! Встретит другую девушку.

А кто-то второй, угрюмый и упрямый, нашептывал в нем под звон весенней капели: «Такой, как Тимлю, наверное, ты не найдешь. Терпи, может, взойдет еще твое солнце, может, глянет она на тебя такими глазами, что ты навсегда забудешь, как долго ждал этого взгляда, как мучался».

21

Стойбище бригады Майна-Воопки стояло у реки, как раз в том месте, где намечалось строительство поселка. Лед с реки уже ушел. Тундра подернулась тонкой нежной зеленью. Наступало лето.

Сквозь дырочки закопченной яранги пробивались золотые полосы солнечного света. Старик Ятто чинил свой аркан. Рядом сидел Журба.

— А это верно, — спросил старик, — что дома наши будут — особенными, что собирать и разбирать их можно будет, как ярангу?

— Ты правду говоришь. Весь ваш поселок намечено строить из сборных домов, — подтвердил Журба.

Где-то вверху, очень близко, послышалось журавлиное курлыканье. Ятто поднял голову, прислушался.

— Над самой нашей ярангой летят…

Ятто не по-стариковски легко вскочил на ноги, выбежал на улицу. Владимир вышел вслед за ним. Журавлиная стая, курлыкая, пролетела низко, над самым стойбищем. Ятто, привстав на цыпочки, потянулся вверх, словно готовясь взлететь за стаей. Все тише и тише становилась журавлиная песня, пока, наконец, совсем не растаяла в светлом небе. Ятто повернулся к Владимиру.