Быстроногий олень. Книга 2

— Примета есть у нас: если услышишь журавлиную песню прямо над ярангой, значит хорошим гостям быть. Значит, придет катер с хорошими людьми. Давно их ждем.

Катер пришел в полдень. Гостей приехало столько, что Ятто мгновение стоял ошеломленный, отказываясь верить глазам.

— О, секретарь прибыл! — воскликнул старик, заметив среди множества людей легкую фигуру Ковалева. — Гэмаль, и Айгинто, и учительница Оля тоже прибыла. Кажется, и Анкоче с ними! Ай, старый дед! Какой гость дорогой!.. Хо! Какие-то незнакомые русские!.. А это кто в сторону отошел? Кувлюк? Да, да, Кувлюк! Значит, его отпустили?

Ятто быстро засеменил навстречу гостям, направляясь прежде всего к Сергею Яковлевичу.

— Журавли сегодня своим голосом о дорогих гостях мне сказали! — еще издали закричал Ятто, протягивая Ковалеву руку.

— Здравствуй, Ятто. Как живешь? Каменный дьявол уже не встает на твоем пути? — спросил Сергей Яковлевич. Ятто смущенно переступил с ноги на ногу и, энергично махнув рукой, сказал:

— Погиб Каменный дьявол. Забыл я о нем, навсегда забыл!

— Костры разжигайте! — послышался густой, сильный голос Майна-Воопки. — Встречайте дорогих гостей хорошей пищей и чаем!

— Проведи меня, Ятто, в ярангу к жене Воопки, — попросил Ковалев. — И передай всем счастливую весть: Воопка сейчас находится в Анадыре, в окружной больнице. Скоро домой вернется!

— Скоро вернется домой?! — переспросил Ятто и, вытянув вперед руку, почти закричал: — Вон она, Кычав, жена Воопки! Скорей сообщи ей эту весть! Сам сообщи! Дорогой гость с вестью хорошей — счастье для хозяев.

Зажимая подмышкой сверток с подарками для маленькой Гали, Ковалев поспешил к жене Воопки, а Ятто быстро пошел к ярангам.

— Слушайте, люди, счастливую новость! Воопка совсем здоров! Воопка скоро вернется домой! — кричал старик, радуясь, что именно он является глашатаем доброй вести.

Когда Ковалев вышел из яранги, на обширной поляне будущей строительной площадки уже горели яркие костры. Мужчины и женщины суетились у костров, закрепляя над ними закопченные котлы для оленьего мяса. До трех десятков людей выгружали с кунгаса щиты первого разборного дома, изготовленного по проектам дальстроевских инженеров в Кэрвуке.

— Что ж, завтра надо будет продемонстрировать перед всем народом установку нашего дома, — сказал Сергей Яковлевич, подойдя к Гэмалю и Айгинто. — Пусть народ внимательно посмотрит, свои замечания скажет. Нам это очень пригодится. А сегодня займемся другим делом: посмотрим здешнее стадо. Покажем товарищам из края, какие у нас олени.

После короткого отдыха гости вместе с хозяевами пошли осматривать стадо. Неуклюжие телята терлись возле своих матерей. Важенки подозрительно косились на людей, отходили в сторону, часто оглядываясь, — не отстают ли телята.

— Значит, у вас таких семь стад? — обратился инструктор крайкома партии к председателю колхоза.

— Да. Одно из них племенное, — с гордостью ответил Айгинто.

— Колхоз «Быстроногий олень» уже миллионером в районе называют, — сказал Ковалев, обращаясь к инструктору. — Таких колхозов у нас теперь два. И еще будут.

Гости и хозяева продолжали осмотр стада. По склонам гор, по речной долине паслись сотни оленей. Мясные быки с огромными ветвистыми рогами с налету били других оленей. Одни олени уходили прочь от облюбованных мест, другие поворачивались к обидчикам, принимая бой. Рога оленей переплетались, большие, круглые глаза наливались кровью. Слышалось тяжелое, яростное дыхание, летели клочья тонкой кожицы, покрывавшей рога.

Айгинто собрал для броска аркан, метнул его в борющихся оленей. Конец аркана хлестнул крупного пятнистого быка по спине. Олени разбежались в разные стороны, но через минуту снова сошлись, встали на дыбы, ударили копытами друг друга в грудь, переплелись рогами.

Кувлюк шел в группе оленеводов, чутко прислушиваясь ко всему, что творилось вокруг, на худом лице его было сложное выражение радости, смущения и горечи… Казалось, что он только теперь понял, сколько лет настоящей жизни протекло мимо него. «О, проклятый Чымнэ! Собакой я у твоего стада жил! Зачем? Почему? Кто меня заставлял?» — спрашивал он себя. Осматривая жадными глазами стадо, Кувлюк поглядывал на гордых, полных достоинства пастухов бригады Майна-Воопки, и ему казалось, что он не выдержит и закричит: «Люди! Возьмите меня к себе! Я хочу быть с вами! Я не могу больше без вас!»

И вдруг ему пришла тревожная мысль: «А что, если не возьмут?.. Если не примут в колхоз?»

Кувлюк быстро осмотрелся. Ему страшно хотелось получить ответ на свой тревожный вопрос именно сейчас, немедленно; казалось, что если он не получит ответа, он уже не сможет дышать, не сможет жить!

Рядом с Кувлюком семенил старик Анкоче. Радуясь тому, что он нашел в себе силы совершить такое важное путешествие, старик бодро вскидывал посох, с любопытством озираясь по сторонам.

— Послушай, старик, как думаешь, в колхоз меня примут? — неожиданно обратился к нему Кувлюк. Анкоче остановился, внимательно посмотрел в лицо пастуха, в котором застыло напряженное ожидание, затем снял малахай, почесал ногтем лысину и уверенно ответил:

— Обязательно примут. Давно тебе надо было подумать об этом. Я знаю, как ты жил. Старик Анкоче все видит, все знает.

Кувлюк облегченно вздохнул и еще раз окинул взглядом веселых, шумно переговаривающихся людей, и вдруг он заметил Аймынэ, идущую рядом с матерью Тымнэро. Кувлюк замор. Что-то исступленное полнилось в ого вспыхнувших глазах. «Сколько лет я тебя ждал, проклятая женщина, и ты все же ушла от меня, навсегда ушла. — От этой мысли Кувлюку стало нестерпимо обидно. — Почти до старости дожил, а ни жены, ни детей нет!»

Кувлюк снова глянул на Аймынэ и, заскрипев зубами, отвернулся в сторону.

После осмотра стада все направились в стойбище, где еще полыхали костры гостеприимных хозяев. Оля и Нояно, окруженные шумной толпой детишек, предводительствуемых Оро, задержались в стаде. Мальчики и девочки, перебивая друг друга, громко рассказывали, как они ухаживают за телятами, как любят их. Оля и Нояно слушали сразу всех, звонко смеялись вместе с детьми.

И вдруг в небе послышался гул самолета. Дети сразу умолкли, глядя на небо.

— Вон он! Над сопками! — закричал один из мальчиков.

Приложив руку козырьком ко лбу, Оля безотрывно наблюдала за самолетом.

— Сюда! Прямо сюда летит! — закричали дети.

Самолет, резко снизившись, пролетел над стойбищем.

Люди около костров приветливо махали руками, подбрасывали кверху шапки, малахаи. Сделав круг, самолет снова пролетел над стойбищем и взял курс на запад. Оля долго наблюдала за самолетом, пока он не растаял в прозрачном, безоблачном небе.

Глубоко вздохнув, Оля снова подсела к ребятам.