Быть собой

Идею отправиться в Хогсмид отмел почти сразу – деревня, расцвеченная огнями час назад, была темна, и наверняка там ждала засада; у школьных каминов дежурили Пожиратели; и Гарри не был уверен, что новый кондуктор «Ночного рыцаря» не окажется таким же сторонником Волдеморта, как и прежний. Упрямо пробирался вглубь леса, надеясь, что задуманный им план выполним – в противном случае придется изыскивать иные способы добраться до Лондона.

Призвать метлу оказалось сложнее, чем помнил, и дольше – он успел замерзнуть; когда «Молния» упала в руку, ободрав ладонь. Гарри поразился тому как потрепана метла. Словно в нее послали пару заклятий. Гарри накинул на плечи мантию-невидимку, оседлал метлу и направил ее вверх. Предстоял долгий путь.

***

В дом Блэков проник Гарри через окно в спальне Регулуса. «Редукто» сорвал заржавленные петли, озираясь, распахнул натужно заскрипевшие ставни. Ткнул плотно обмотанным тканью мантии кулаком в стекло. Оно осыпалось со звоном.

На пол комнаты Гарри упал как сраженный «Ступефаем»: колени подогнулись. Он приложился локтем о столбик кровати и взвыл – некоторые ощущения лучше бы не возвращались. Повозился и сел – температура в комнате была заметно выше, чем на улице, обледеневшая одежда начала оттаивать. Запер ставни плохо гнущимися пальцами и, бросив метлу, отправился исследовать дом. Тело едва чувствовал – согревающие чары работали из рук вон худо, а промокшая насквозь мантия с трудом удерживала тепло.

Он пересек коридор, спустился на первый этаж и убедился, что никто из членов Ордена не появлялся здесь – ручка кухонной двери обросла пылью. Потянул за нее; сухая и жесткая ладонь зажала ему рот. Гарри извернулся, пытаясь врезать незнакомцу, другой рукой обхватившему его поперек туловища, откинул голову назад, стукнулся о чужой подбородок так, что в ушах зазвенело.

– Прекратите лягаться как бешеный гиппогриф! – нападавший был худощав и лишь немногим выше него; Гарри ударил под дых. Незнакомец цепко схватил его за локти, притянул – слишком близко, и Гарри перестал вырываться.

– Успокоились? – спросил Реджинальд Грейлиф, отпустив его и досадливо отряхивая рукав бархатной мантии от несуществующих пылинок. Гарри прижался спиной к двери и покачал головой. Рассаженные костяшки начали болеть.

– Вас Снейп сюда провел?

– Удивлен, что вас волнует только это, – Грейлиф сделал неопределенный жест рукой: – Не пропустите?

Гарри отступил: сумбур, царившей в голове, не оставлял места для возражений.

– Выпьете? – Грейлиф полез в буфет – уверенно, по-хозяйски; повернувшись беззащитной спиной к Гарри. Он хотел запустить в него проклятьем посерьезнее. Одумался. Не время – прежде надо узнать, как Грейлиф проник в защищенный «Фиделиусом» дом. И зачем поджидал Гарри, прячась в темноте, словно вор.

– Выпивка – у вас универсальное решение проблемы? – пальцы, обретающие чувствительности, кололо невидимыми иглами. Самого Гарри потряхивало, и он стянул мантию и бросил ее на спинку стула, с трудом сдерживаясь, чтобы не обхватить себя руками, в попытке сохранить крохи тепла.

Грейлиф обернулся и взмахом палочки разжег огонь в очаге.

– Я привык, что спиртное служит обезболивающим – касается ли дело ран душевных или физических, – он извиняюще пожал плечами. – Но вообще-то сейчас я говорил о чае.

– Не нужен мне ваш чертов чай! – палочка в мокрой от пота и талой воды ладони скользила. – Что вы здесь делаете и где члены Ордена?

Грейлиф подбросил дров – по-магловски, руками, подвесил над очагом закопченный чайник и призвал из буфета два стакана. Наскоро ополоснул их в раковине.

– Я снял чары Фиделиуса.

– Это невозможно.

– Отчего же? Мне достаточно было узнать их секрет у того, кто был одним из хранителей тайны.

– У Снейпа, – обреченно прошептал Гарри. Его мутило. И лихорадило – сказывалось долгое путешествие на высоте полутора сотен футов.

Грейлиф кивнул.

– В моем доме, пока я жив, не будет поборников за добро и справедливость, для которых принципы существуют лишь на словах.

– В вашем доме? – Гарри оттолкнулся от стены и шагнул к столу. – Этот дом принадлежал Сириусу!

– И после его падения в Арку перешел к ближайшему кровному родственнику.

Гарри моргнул. Черты лица Грейлифа плавились как свечной воск, подбородок становился уже, уши – меньше. Онемев, Гарри смотрел как человек, который умер двадцать лет назад, салютует ему пустым стаканом.

– Ты ведь уже догадался, кто я? – прищур у него был сириусовский. А вот темные, вразлет, брови – как у его старшей кузины.

Горло словно удавкой стянули – голос звучал сорванно и сипло.

– Регулус Блэк.

*

Черная кофейная гуща облизывала стенки, когда Гарри наклонял стакан. Регулус Блэк сидел напротив, глядел испытывающе. Мороз пробирал от этого взгляда. Немногим ранее Блэк извлек из кармана пузырек и разлил по стаканам бесцветную жидкость – сыворотку правды, как Гарри убедился, когда Блэк спросил, с кем Гарри впервые целовался. Губы против воли произнесли «Чжоу Чанг».

– Я все равно не верю, что вы тот, за кого себя выдаете, – сказал он наконец, когда молчание стало невыносимым, а в глазах Грейлифа… Блэка промелькнуло чуть заметное пренебрежение.

– Вы совсем не умеете врать, – Блэк отставил стакан и принялся пощипывать переносицу, точно у него немилосердно болела голова. – Коли глаза вам не лгут, зачем сомневаться?

– Потому что вы уже обманывали меня в Хогвартсе. И не только меня. Профессор Дамблдор…

– Все знал. Неужели в ином случае он согласился бы принять человека без рекомендаций, да еще и заменить им одного из преподавателей посреди учебного года?

– Зря он это сделал, – прошептал Гарри. Он ожидал встретить гнев, неодобрение, удивление. Лицо Регулуса Блэка не выразило ничего.

– Это ваше право, так считать. Рад, что вы поняли – преклонение перед авторитетами не ведет ни к чему хорошему. Даже кумиры могут ошибаться.

– Вы поэтому предали Волдеморта?

Блэк поморщился.

– Человека, которым я восхищался, никогда не существовало – можете представить глубину моего отчаянья, когда узнал об этом? Если все представления об эталоне рушатся как карточный домик под порывом ветра, остается либо убить того, кто нанес тебе такой удар, либо…

– Умереть самому.

Блэк призвал из буфета тарелку с закаменевшим печеньем. Говорил он по-прежнему книжными фразами, но Гарри видел теперь за этими словами, словно содранными из старинных романов, истину – Регулус Блэк умалчивал, недоговаривал, ловко обходил в разговоре скользкие темы, однако был честен и раньше и теперь. Пусть и не во всем.

– Мне было восемнадцать и я был идеалистом ничуть не меньшим, чем мой брат. И отправился на смерть… Попутно прихватив с собой часть души Темного Лорда.