Быть собой

Скоро все кончилось. Последним в вечность отправился господин Найвих, зарезанный тем самым юношей, которого по его приказу обесчестили. После этого бывшие рабы собрались вокруг Трегорана и, как один, опустились на колени перед ним.

Слово взял мужчина лет сорока с волосами, заплетенными в длинную косицу и густой бородой. Димарох переводил его речь.

— Они благодарят великого шамана за свободу. Они должны ему и никогда не забудут. Когда вернутся домой — принесут жертвы богам в его славу.

— Хорошо. Скажи им, что я тоже благодарен за помощь и что они могут взять из захваченной нами добычи все, что пожелают.

Актер хмыкнул.

— Друг мой, ты щедр. Может быть, желаешь поведать о каких-нибудь других твоих скрытых достоинствах?

Трегоран фыркнул.

— Так переведешь?

— Конечно.

Когда северяне поднялись с колен и разбрелись по лагерю в поисках полезных вещей, к Трегорану неожиданно подошла Итриада. Девушка уже успела где-то раздобыть длинный прямой меч, и теперь опустилась с этим мечом на колени, протягивая его молодому чародею.

Она начала говорить, и Димарох ахнул.

— Что такое?

— Итриада из рода Рыси благодарит тебя за спасение жизни и считает себя обязанной. Теперь на ней — долг крови. Она приносит клятву верности и обязуется следовать за тобой до тех пор, пока не отдаст его.

Девушка коснулась губами лезвия и протянула оружие.

— А теперь возьми этот меч, поцелуй его и верни Итриаде. Так клятва будет подтверждена.

Южанин ошеломленно уставился на воительницу.

— Передай ей, что я освобождаю ее от всяких клятв. Пускай идет домой.

— Не вздумай! — повысил голос актер. — Если я скажу это, она бросится на меч, потому что не сможет пережить позор. Так что, друг мой, быстренько целуй железку.

— Но я не хочу…

— А кого это волнует?

Трегоран поморщился. Еще совсем недавно он и подумать не мог, что судьба подарит ему в попутчики актера и бешеную северянку, которая, если верить этому самому актеру, рубит народ направо и налево. Но он действительно не хотел, чтобы девушка покончила с собой из-за такой ерунды, а потому принял меч, коснулся губами холодного лезвия и передал оружие обратно.

Итриада поднялась и замерла прямо напротив Трегорана, глядя тому в глаза. Только сейчас юноша заметил, насколько же бездонны ее огромные глазищи и смущенно кашлянул.

— Др. юг, — на ломанном фарийском проговорила она и широко улыбнулась, демонстрируя отличные ровные зубы.

Трегоран лишь кивнул.

После этого они собрали все, что было нужно в пути, простились с бывшими рабами, и зашагали на юг. В империи делать было нечего, а значит, стоило двигаться в свободную Атериаду.

Глава 3

Элаикс наблюдал за людьми с лестницами в руках, стремящимися добраться до стены. Вот уже третий день подряд их орда, которую язык не поворачивался называть армией, пыталась взять непокорную фарийскую крепость, и уже третий день результат оставался неизменным — имперские маги проделывали просеки в рядах атакующих, а стрелки и пращники на стенах довершали начатое. На следующий день все повторялось — Сильные, словно ничего и не произошло, снова отправляли восставших на стены.

Да, людей у них хватало — заканчивался квинтилис, если считать луны по-фарийски, уже почти три дюжины дней и ночей прошло с начала восстания, и вся провинция бурлила. Легионы так и не отошли с границы, занятые, как удалось выяснить, борьбой с неожиданно вторгшимися из-за реки Гаэлисты отрядами, как благоговейно говорили прочие северяне, Вольных. Совпадение было странным, но доказать, будто кто-то призвал свободный народ, Элаикс не мог, а потому попросту не обращал внимания на такую ерунду.

Сейчас его внимание было занято более насущными вопросами, например, тем, как забраться на эту проклятую стену!

Словно отвечая его мыслям, с неба одна за другой сорвались девять молний, ударивших в выщербленные камни площади и раскидавших ганнорцев во все стороны.

— Проклятье, ну почему у нас нет своих магов? — Элаикс от злости ударил по стене ближайшего дома, оставив в бревне глубокую вмятину. — Может кто-нибудь объяснить?

— Почти всех перебили фарийцы, — охотно отозвалась Эльра. Последнее время изуродованная девушка все чаще оказывалась неподалеку от Элаикса, и тот, честно говоря, не представлял, что бы он без нее делал — у грабительницы оказался настоящий административный талант.

— Знаю, ты рассказывала. Пришли на священный остров в сопровождении десятка колдунов, и вырезали всех, включая женщин и детей, не прошедших посвящения. А что мне теперь делать?

Северянка задумчиво почесала один из своих многочисленных шрамов, затем дернула изувеченное ухо.

— Честно говоря, не представляю. Нам не взять эту крепость, а потому умнее всего было бы послать все в задницу, оставить Раэлин и прогуляться по провинции. Так мы сможем перебить кучу фарийцев, и убежим до того, как с юга придет помощь.

То, что она говорила, было правильно, но при одной только мысли о позорном бегстве у Элаикса начинали ныть зубы, а перед глазами всплывали багровые пятна. Однако он не желал признаваться подруге в этом, а потому избрал другую тактику:

— Этого не будет. Сильные скорее сожрут собственные потроха, чем признаются в то, что их дело обречено на провал.

Пышнотелая ганнорка фыркнула.

— Они такие. Делают, а потом думают. Или даже просто делают.

Элаикс согласно кивнул — он тоже был не самого лучшего мнения об умственных способностях ганнорской знати.

— Еще советы есть?

— Есть, — кивнула Эльра. — Держись Ливитара, он знает, что делать. К тому же, если тебе позарез нужна колдунья, у него есть одна такая.

— Ты это о ком? — Ошеломленно переспросил Элаикс.

— Обо мне, — промурлыкала за его спиной Вариэтра появившаяся буквально из неоткуда. Еще удар сердца назад, — и Элаикс готов был в этом поклясться, — ее там не было.

Эльра, не скрывая отвращения сплюнул девушке под ноги, а та одарила ее самой доброжелательной улыбкой на свете.