Быть собой

Девушка села рядом, пристально глядя в его глаза.

— Чего ты боишься? — повторила она.

— Не понимаю тебя.

— Я чувствую страх. Ты — шаман. Ты — хозяин стихий. Чего может бояться тот, кому подчиняются духи?

Юноша улыбнулся, надеясь на то, что его ухмылка не получилась слишком затискивающейся.

— Не знаю, — признался он. — Я и сам не понимаю. Страх просто возникает при любой мысли о борьбе, драке, боли. Ты не представляешь, какого труда мне стоило атаковать работорговцев.

Девушка молча слушала его, не говоря ни слова, а чародей все больше распалялся и говорил быстрее и быстрее, мешая ирризийские, фарийские, атериадские и даже тимберские слова.

— Я не понимаю, почему так веду себя, но и побороть малодушие не в состоянии. Каждая угроза парализует меня, заставляет стоять, точно чучело. Из-за этого я недавно потерял учителя, его убили у меня на глазах, а я молчал и ничего не делал. Я жалок, да?

Девушка положила ему руку на плечо.

— Ты запутался. Так бывает. — Она неожиданно улыбнулась — широко и по-доброму. — Но это не страшно. Поговори с духами, вспомни лицо своего отца, и найдешь ответ на все вопросы.

Произнеся это, девушка поднялась, и растворилась в темноте столь же быстро и бесшумно, как и вышла из нее.

«Воистину, рысь», — восхищенно подумал Трегоран.

Однако ее слова были наполнены глубоким смыслом. Он действительно стал слишком труслив, а значит, придется что-то с менять. Эта мысль так понравилась Трегорану, что он лег спать с блаженной улыбкой и за всю ночь не увидел ни одного кошмара.

Следующие два дня оказались напряженными. Стараниями Димароха власти города узнали о существовании способного юного чародея, жаждущего послужить славной Батерии. Затем пришлось помогать актеру, который оказался на удивление неплохим торговцем, сбывать лисьи и собольи шкуры, трофейное оружие и даже одежду. Как ни странно, покупателей удалось найти довольно быстро и вскоре тимберец, атериадец и ирризийка стали счастливыми обладателями почти двух десятков фарийских динариев — суммы, позволяющий прожить не шикуя, но и не голодая, добрый год. Часть этой суммы отложили на черный день, а часть — по взаимной договоренности — пустили на обустройство дома, докупив ряд недостающих предметов обихода.

Время бежало, ничего важного не происходило, а потому приглашение во дворец совета оказалось совершенно неожиданным. Трегоран как раз чинил покосившуюся дверь, когда у ворот появился высокий и хорошо одетый человек, который, не говоря ни единого слова, передал молодому чародею свиток.

Атериадской письменностью юноша еще не успел овладеть, а потому передал документ Димароху, который внимательно изучил его и сообщил, что к чему. Вот тут-то все былые страхи вновь вернулись, но делать было нечего — Трегорану следовало немедленно явиться во дворец. Юноша трясущимися руками умылся, напялил на себя красивую тогу, купленную на рынке, и в сопровождении товарищей, которые решили морально его поддержать, пошел навстречу судьбе.

Подниматься им пришлось долго. Город оказался настолько велик и красив, что Трегоран дал себе зарок: если переживет этот день, то обязательно исходит его вдоль и поперек, заглянет в каждый переулок, под каждый булыжник, и обязательно выяснит, что тут и как.

Дворец размещался на самом высоком холме, который, пожалуй, можно даже было бы назвать низенькой горой, и добраться до него можно было лишь по широкой мраморной лестнице, каждые сто ступеней которой заканчивались длинной площадкой, отменно приспособленной к обороне.

По краям подъема возвышались белоснежные мраморные колонны, а сами ступени, отполированные тысячами сандалий, были сделаны из гранита с золотистыми прожилками. На самом верху подъема возвышались две приземистые башни, соединенные между собой крышей, которую, в свою очередь, поддерживали четыре массивные колонны. Выглядело все это фантастически красиво, но ни шло ни в какое сравнение с дворцом, укрывшимся за высокой стеной. Циклопических размеров сооружение, обрамленное все теми же мраморными колоннами, колоссальных размеров, поражало своей легкостью и воздушностью, но одновременно с этим производило впечатление мощи и надежности. Дворец строился настоящими мастерами, и делался как для услаждения взора, так и для защиты от врагов.

Многочисленные стражники с длинными копьями и большими круглыми щитами дежурили здесь, проверяя каждого, кто преодолевал последнюю ступень. У них забрали оружие — Итриаду едва уговорили расстаться с трофейным клинком — и пропустили внутрь.

— Слушай внимательно, друг мой, — шептал Димарох, пока они шли по коридорам дворца. — Совет состоит из самых богатых, влиятельных и умных людей города. Не ври им, но и не вздумай говорить всю правду. Ты помнишь, как мы репетировали?

— Угу, — кивнул Трегоран.

— Актер ты, конечно, неважный, но ничего, с этой ролью справишься. И не трусь так, мы же рядом.

Это не слишком успокаивало, но Трегоран постарался улыбнуться.

Стражники открыли очередную дверь, и друзья оказались в просторном помещении. На одном конце этого помещения, за широким столом восседали пятнадцать мужчин. Все они были разными: кто-то могучего телосложения, кто-то невысок и худ, кто-то, наоборот, толст, кто-то волосат, кто-то лыс, кто-то красив, кого-то уродовали шрамы. Но глаза у каждого из них были одинаковыми: властные, холодные, лишенные эмоций. Трегоран не раз видел подобный взгляд. Так смотрели люди, привыкшие повелевать и не терпящие возражений.

Юноше стало страшно, и он до хруста сжал пальцы.

— Назвавший себя Трегораном, выйди вперед, — зычно возвестил один из сидевших — седовласый старик с орлиным носом и длинной густой бородой.

Трегоран сглотнул и сделал несколько неуверенных шагов вперед.

— Хм-м, стало быть, ты, мальчик, утверждаешь, будто можешь стать чародеем славной Батерии? — старик, смотревший до этого на Димароха был явно удивлен.

— Да, господин.

— И что же ты умеешь?

— Могу использовать в бою все четыре стихии, умею управлять ветром и влагой, способен создать родник, — заученно чеканил Трегоран. Он не врал — Маркаций действительно учил его самым разным заклинаниям, среди которых хватало и совершенно безобидных, предназначенных для помощи людям, чар.

— Сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

Члены совета переглянулись и в уголках их губ появились улыбки.

— Что ж, мое имя Нартиах, и я — городской архонт. Ты знаешь, что это за титул?

— Да, господин. Вы — избранный гражданами глава полиса.

— Именно. А еще я — первый чародей Батерии, и я решаю, брать кого-нибудь на службу, или же отказать. Признаюсь честно, ты не внушаешь мне доверия, но, — он поднял вверх длинный и костлявый палец. — Я человек добрый и даю шанс проявить себя любому соискателю.

«Добрый он, как же», — Трегоран попытался злостью победить страх. — «Просто старается показать, что у него все хорошо, хотя мы оба знаем, как обстоят дела в реальности».

Вслух он не произносил ни слова, сохраняя почтительное молчание. Архонту это определенно понравилось, потому что старик одобрительно кивнул.

— Хорошо, начнем испытание!

Едва он произнес это, как из незаметных ниш вышли трое. Одеты они были в тоги и небесно-голубые плащи, на головах их покоились высокие остроконечные шляпы.