Бывшие. Первая жена

Пальцы, мнущие грудь, отвратительны.

— Отпусти, урод! — огрызаюсь, но этим «я посмотрел», он чуть не отправляет меня в нокаут.

Пытаюсь ударить в пах, но он закрывается ногой и пришпиливает меня к стене:

— Бывшим меня пугать будешь? Ему на тебя плевать, — он меня отпускает, глаза, хоть и маслянистые, но безразличные.

Ему не моя грудь нужна, а возможность отомстить за увольнение, за тем и облапал.

— Прошмандовка, — заявляет он.

Он отворачивается и еще не видит в дверях Яна.

Перестаю дышать.

Смотрю в глаза бывшему через весь кабинет. У меня растрепанный вид и блузка выправлена. Пытаюсь успокоить дыхание и не получается. Всего секунда, а я со стыда сгораю.

— Ты что сказал? — напирает Ян, и тот вздрагивает.

Поворачивается к бывшему — ко мне спиной — и слегка приподнимает руки.

— Ничего! Давно вас жду. Архив в машине…

Ян стремительно приближается и с размаха бьет в лицо. Тот затыкается от неожиданности. Закрывает нос рукой. Я не вижу, что с Александром, но на пол падают капли крови.

— Нет, не надо!

Горский вытаскивает пистолет и рукояткой бьет в висок, чтобы свалить на пол. Молча осматривает меня, мрачный, нелюдимый. Убирает оружие обратно за пояс. У Яна пристальный, въедливый взгляд…

Он знает или нет, что сегодня разослали?

— Охрана! — кидает он. — Выбросьте мусор!

В кабинет вламывается Герман, окидывает взглядом побоище… и сваливает обратно в приемную. Наверное, наш красноречивый взгляд глаза в глаза дал понять, что лучше оставить нас наедине.

— Герман, забери у него архив в машине. Вера… Я тебя сам домой отвезу.

Он переводит дух и отворачивается.

Ян стирает кровь с кулака, а я закрываю глаза. Какое счастье, что он ничего не сказал… Но все понял. Видела по бешеному взгляду за секунду до того, как Александр получил в нос.

Нас никогда не оставят в покое, да?

У меня горят щеки, глядя в сторону, заправляю блузку в юбку, и думаю, что, черт возьми, они не прекратят. Я никогда от этого не отмоюсь. Сердце бьется, как у маленькой девочки: ощущаю себя беспомощным ребенком.

— Пойдем, — Ян берет меня за локоть и выводит из кабинета.

Не смотрит на меня.

В салоне машины темно, и я с удовольствием окунаюсь в эту темноту. Падаю на кожаное сиденье и закрываю лицо ладонями. Щеки горят. Черт.

— Не ходи больше на работу, — глухо просит Ян. — Не сейчас. Я со всем разберусь. Пока побудь дома.

— Хорошо, — шепотом выдыхаю я.

Мысленно я еще там, где Александр назвал меня шлюхой и облапал. Да пошел он! Надеюсь, перелом носа научит его фильтровать базар.

В салоне так тихо, что слышен шелест дороги. Нужно признать, нам обоим неловко из-за произошедшего. Мы избегаем смотреть друг на друга.

Просто из злости смотрю на Яна.

У него уставший, слегка презрительный вид, словно он ненавидит весь мир. Может, не зря он держал меня взаперти после свадьбы… Когда те видео появились в первый раз и выносить это было намного сложнее.

— Они хотели, чтобы я надавила на тебя, — вполголоса говорю я, чтобы разрушить тишину. — Я этого не сделала.

— Я же говорил: они выдвигают невыполнимые условия. Ты бы не смогла этого сделать. Они это знали. До субботы никуда не выходи, я поставлю охрану снаружи, чтобы к тебе не лезли…

Он боится за меня. Почему-то это еще сильнее пугает, и дело не только во врагах.

— В субботу, — продолжает он, — сходишь к Роману. Я попытаюсь выяснить о нем все. Попробуешь разговорить его. Если не получится, мы его возьмем.

— То есть — ты его захватишь?

— Я больше не могу ждать. Но думаю, он первым пойдет на контакт и все выложит. Цели, требования, чего хочет… Им нет смысла тянуть. Они торопятся.

— Если торопятся, почему назначил… — ох уж это вредное слово «свидание», — встречу через неделю?

— Не знаю, Вера. Возможно, им нужна подготовка.

Он тормозит под кленом. Сзади паркуется машина Германа.

— Я провожу, — он отстегивает ремень и выбирается наружу.

Как в первые дни нашего знакомства: тогда Герман старался не тереться рядом и давал пространство.

— Ключ, — перед дверью он протягивает ладонь.

— Ты хочешь войти? — нерешительно тереблю связку.

— Проверю, что все в порядке.

Уступаю ему ключи. Ян спокойно отпирает и первым заходит в квартиру. Замечаю, что рука постоянно держится в районе оружия. Он обходит помещения и останавливается передо мной в прихожей.

— Все нормально.

Стою, глядя под ноги — делаю вид, что рассматриваю связку ключей. Ну, уходи, раз все нормально. Но Горский стоит, уперев руки в пояс.

Хоть бы сказал что, но он молчит.

И я тоже.

Нам хватает обмена мыслями. Я ведь знаю, что думаем мы об одном и том же. Только что тут скажешь: фальшивые слова о том, что это ерунда и все будет хорошо, не помогут. Мне их от Аси хватило. Мы с Яном знаем, что это не правда.

Не будет уже хорошо.

Все плохо.

И это минута молчания по нам.

— Я позвоню, — наконец говорит Ян и выходит за дверь.

Принимаю душ, яростно оттираясь мочалкой, словно это поможет избавиться от сплетен. Представляю, как мне перемоют кости в офисе! Илона будет в восторге. По щекам текут соленые слезы и смешиваются с водой. Я плачу бесшумно. Давняя привычка плакать под душем: целый день глаза были сухими и волю я даю себе только здесь.

Из душа меня вытягивает звонок:

— Алло? — я шмыгаю носом.

— Добрый вечер, Вера. Как ты?

Роман.

И что ты хочешь услышать? Это ты разослал видео? Или кто-то с твоего ведома?

Чего тебе нужно, поиздеваться или проверить, достаточно ли я унижена?

— Так себе, — признаюсь я.

— Что случилось?

— Ничего, просто тяжелый день… — голос Романа такой участливый, что начинаю подозревать, что он ничего об этом не знает.

Если видео разослал Роман, то он изощренный садист. Выдыхаю.

— Я занят на неделе, но мне бы хотелось сейчас оказаться с тобой рядом, — закрываю глаза под его бархатистый голос, и…