Бывшие. Я не смог ее забыть

Я выгляжу просто ужасно.

Тушь размазана по щекам, на башке гнездо. И вся я больше похожа на воробья после стычки с вороной за кусок черствого хлеба.

Губы, искусанные в кровь…

Какой отвратительный ансамбль.

Вот так выглядит разбитая душа и жизнь в картинках, если кому-то интересно…

Упираюсь руками в белую раковину, часто дышу. Злость опять поднимается где-то в глубине души особенно ярко, когда я представляю, что они-то совсем не страдают. Им хорошо. Не удивлюсь, если Рома ее снова трахнул после моего ухода. А что? Они ведь не закончили. Я - негодяйка, испортила им жаркие планы на пять дней.

Я люблю тебя, Лер. У меня были некоторые проблемы, но я люблю тебя безумно, и это не изменилось.

Перед глазами пробегают ровный ряд черных букв. Боже мой, как же это цинично, твою мать…как мерзко и гадко. Как…

Как он мог?...Писать мне об этом, а потом...это же так цинично и жестоко.

Нет-нет-нет...не думай...

Всхлипываю и присаживаюсь на корточки, закрыв руками голову. Будто это защитит меня, и будто ее беречь надо от внешнего мира. Да лучше бы да! Потому что с внутренним разобраться куда сложнее. Там каждая мысль - лезвие; там каждый вздох - очередная рана.

За что?...

Кто он?...

Мой Рома на такое неспособен. Он никогда не был лжецом, лизоблюдом или лицемером. Рома - прямой…вообще-то. Его воспитали, как честного человека с принципами и четким осознанием, что хорошо, а что плохо. Он не жестокий; на самом деле, Рома мягкий человек. За всей своей внешней "огромностью" у него нежная душа. Как рак, понимаете? Снаружи глухая стена, а вот внутри...если тебя туда пустили, там всегда тепло и уютно...

Кто он тогда? Неужели первая любовь имеет такую силу, чтобы изменить человека по щелчку пальцев?…

Кто он?...

И за что? Господи, за что ты так со мной…

На раковину падают полутемные слезы. Я некрасиво всхлипываю еще раз, в голове пульсирует. Она тяжелая, будто бы весит целую планету, и мне снова нечем дышать…

Хотя я стараюсь. Снова стараюсь разозлиться, потому что так хотя бы можно двигаться куда-то, а не подыхать на бежевом кафеле бара. Пусть и модного, но как-то не симпатично, согласитесь. Совсем не героически…

Набираюсь сил, встаю и решительно отметаю мысли в стороны, а руки подставляю под тонкую струю ледяной воды. Умываюсь. Немного трезвею, или это просто самовнушение - неважно. Я в любом случае не хочу быть трезвой сейчас…

Надо выпить еще.

Да, я когда-нибудь пожалею об этом, но все будет когда-нибудь потом…

Возвращаюсь в бар к своему стулу. Сегодня будний день, и народу тут не очень-то много. Это хорошо.

– Повтори, - командую бармену, отодвигаю стул, как вдруг замираю.

В случайном взгляде, в отражении зеркал за полками с алкоголем, сознание вылавливает подарок, в который сложно поверить, если ты, конечно, не веришь в чудеса.

Я в них не верю, если что, но…как по-другому объяснить?

Эмиль.

Он сидит за столиком у окна и улыбается, говоря по телефону. Рядом очень эффектная, красивая девушка с черными, длинными волосами. Она смотрит на него с огромным комом скрытой, при этом явной, тяги.

Она его хочет.

Нет, не так.

Она его любит.

Я это вижу сразу…

Сглатываю.

Сука.

Может быть, вот он? Виновник? Вот почему эта тварь полезла на моего мужа, а?! Чтобы отомстить этой…гребаной, похотливой скотине?!

Кто она?! Почему он с ней сидит и дарит ей короткие взгляды и улыбки?! Это его любовница?! Да?! Она?!

Может быть, это он виноват, что у меня от души остались одни лоскуты?

Тук

На стойку опускается стакан, я его стягиваю, но сама не могу отвести взгляда от Эмиля. Наглая тварь. Он даже не прячется! Хотя…ха! Муж и жена - одна Сатана, так, кажется, говорят? Конечно…

Делаю глоток.

В душе поднимается новая волна удушающей злости. В этом квадрате, судя по всему, действительно был только один угол. Тупой. Это я…

Может быть, он вообще был в курсе. Откуда мне знать?! По долгу службы я много общаюсь с моделями, а они много общаются с богатыми мужиками, вроде Эмиля. Чего только в жизни не бывает…там такие истории иногда встречаются! Что волосы дыбом встают.

Делаю глоток. Жгучий напиток стягивает и шпарит рецепторы, но мое сознание далеко за гранью дозволенного…

Говорят, когда людям больно, они становятся худшими проявлениями себя. Злыми и жестокими.

Вот и я. Злая и очень жестокая…

Разворачиваюсь и походкой от бедра (пьяного бомжа с вокзала, который прется в ближайший ларек, чтобы прикупить себе портвейна) иду к парочке года.

Я хочу отомстить. Мне нужно отомстить! Даже если он не знает, сейчас я собираюсь это исправить, чтобы сука, разрушившая мою жизнь, не думала, что ей все с рук сойдет. А если он знает…что ж. Выскажу ему все, что хотела бы сказать мужу, если бы могла. И обязательно выплесну в рожу виски. Может быть, вместе со стаканом - как пойдет.

Издалека доносится обрывок разговора.

– …Хорошо, малыш. Да, я тебя понял…

Малыш. Меня Рома тоже «малыш» называл. Так все неверные мужья своих идиоток называют, да? Чтобы рога меньше чесались, пока режутся?!

Ухмыляюсь и останавливаюсь напротив столика как раз в момент, когда разговор окончен. Бросаю уничижительный взгляд на вмиг побледневшую девушку, хмыкаю и перевожу его на Эмиля.

Он растерянно моргает.

– Ва…Валерия?

– И вам с кисточкой, господин Батаев.

В моей голове речь звучит четко и гордо, но на самом деле…какая-то часть моего сознания понимает, что это полный провал. Ну, и его выражение лица это с легкостью подтверждает.

Эмиль часто моргает, хмурится сильнее.

– У вас…все хорошо?

Из груди рвется смешок. Я делаю глоток виски и киваю.

– О, просто прекрасно, Эмиль. Ничего, что я вас так? По имени и без отчества, м?

Он молчит.

Я снова хмыкаю и киваю, а потом грузно опускаюсь на стул напротив и подпираю голову рукой. Физически не могу ее удержать…

– Забавно получается, да?

– Я…не совсем вас понимаю, Валерия.

– Ты изменяешь своей жене с этой?
– игнорирую, мотнув подбородком в сторону жгучей брюнетки, - А она ничего. Крутая девчонка. Так ведь говорят? Ах, нет, простите. Их же обычно называют…любовницы. Ну и? Это твоя лю-бов-ни-ца? М?